Гело Никамрубис - Крики прошлого. Часть II

– Ты дьявол, – то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал Борис, чувствуя волнение и зачатки паники в своем голосе.

– Корень страха и призрения в основе своей есть обыкновенное невежество. Все непонятное для вас – фундамент негатива. А дьявол я, мой любезный друг, не больше, чем ты. Да и я тебе уже ответил. Кстати, можешь гордиться, далеко не со всеми я столь откровенен. Но ты же мой любимчик, как я могу не побаловать тебя?

– Оставь меня. Пожалуйста, уходи. Прошу тебя! – падая на колени, уже не в силах терпеть слова существа умоляюще говорил Борис. Он уже давно начинал понимать, кем и чем было это существо, но думал, что сможет от него освободиться. Надеялся, что, как только месть его будет исполнена, он избавится от необъяснимого голоса. Верил, что, как и всегда, справится. Но теперь понимал, что план его провалился, и он стал рабом неведомой твари. Твари, что способна сожрать его живьем и целиком. И впервые за всю свою жизнь Борис испугался не за себя, а за свою душу, ведь она была им же добровольно отдана в лапы существа. Он догадывался, что за услуги оно спросит с него по полной, но это было раньше, когда существо делало вид, что подчиняется ему, помогает и верно служит. Слишком поздно он понял, что все оказалось ровно наоборот.

– Хочешь ты того или нет, моя воля будет исполнена. Хотя, когда-то это была и твоя воля тоже, и это именно ты несешь ответственность. Ведь не в моем сердце это зародилось. А то, что ты размяк и из титана превращаешься в трухлявый пень, положение твое не исправит. Так что, как всегда, у тебя есть выбор: лицезреть исполнение нашего плана и получать удовольствие, либо винить себя, кусая локти от своего бессилия, но итог один – я свершу задуманное. Подумай пока, а у меня есть еще дела. Сильные мира сего ждут моего напутствия. Завтра же утром назначь встречу со своей собакой и передай ему мой указ.

Образ молодого сына исчез как из кабинета, так и из головы Бориса. Но в том, что его здесь не было, он был не уверен. Двардов уже и не знал, покидало ли его существо хоть когда-то с момента их знакомства.

Незаметно, к его собственному удивлению, по его щеке Бориса Сергеевича проскользнула слеза. Мужчина не знал, что ему делать дальше и как быть. Внутри него все перевернулось, и он ощутил стыд за свою жизнь. Понимая, что помешать существу он не в силах, Борис выбрал все же второй вариант. Но думая, что сломался, Борис, возможно, впервые в жизни начинал думать правильно.

На следующий день Борис Сергеевич по своему обыкновению находился в своем кабинете. Некогда всегда гладковыбритое лицо мужчины стала покрывать щетина. Время было ранее – 6:54 утра. Через шесть минут к нему должен был явиться Михаил, о встрече с которым они договорились вечером. За долгие годы службы Михаил показал себя крайне пунктуальным, ответственным человеком, и Борис Сергеевич был уверен, что и сегодня он не опоздает. Но что-то его все-таки заставляло раздражиться. Возможно, причиной было давнее пророчество проклятого голоса, которое предвещало предательство Михаила, а, может – предстоящая тема их разговора. Но была и еще одна причина: Борис Сергеевич не был уверен, что таинственный обладатель голоса вообще его когда-либо покидал, поэтому мужчина всегда старался держать свои мысли под контролем, а это, без преувеличения – адский труд. А также Бориса Сергеевича тревожил еще один факт. Тревожил и пугал. Дело в том, что он уже и не был столь кровожаден, и жажда его мести была утолена, однако, боялся он не того, что размяк, а того, что это не понравится голосу. За одну минуту до назначенного времени в дверь постучали.

– Сразу к делу, – без приветствия и не глядя в сторону вошедшего, начал говорить хозяин кабинета, но потом почему-то сделал небольшую паузу. – Я хочу продолжить наше дело. Прошло уже достаточно времени, и, я думаю, настало время внести некоторые изменения в жизни Виктора Кротова.

Михаил не произносил ни слова и ждал, что дальше скажет его хозяин.

– Виктор вернулся домой… – помолчав с полминуты, продолжил хозяин кабинета. – А я не хочу, чтобы дома ему было спокойно.

Михаил продолжал молчать, а Борис Сергеевич закурил и снова начал говорить.

– Пришло время сделать Виктора полным сиротой, – все так же не глядя на своего телохранителя, тихо сказал бизнесмен. – Не должен он в доме своем чувствовать покой.

В воздухе повисла тишина и, казалось, что никто не хотел ее нарушать.

– Я не думаю, что Вам это нужно, – прервал тишину Михаил. – И я прошу Вас, прошу не только как хозяина, но и как… дорогого мне человека отказаться от своей идеи.

– Я не думаю, что тебе нужно думать над этим вопросом, – ответил Борис Сергеевич. – Я думаю и решаю за тебя, а ты слушаешь и выполняешь. Разве здесь есть что-то новое?

– Да, здесь есть что-то новое. Раньше Вы всегда были прагматичны и, в моем понимании, справедливы. Теперь же Вы ведете себя не так, как раньше, – ответил телохранитель.

– Ты не забыл, с кем ты сейчас разговариваешь? Или ты вдруг решил, что ты мне ровня, чтобы давать советы? – направляя свой взор на Михаила, ответил Борис Сергеевич. – И как же я, по-твоему, себя виду, а?

– Как Ваш сын.

– Да ты, червяк, – медленно поднимаясь из-за стола и упираясь в него кулаками, проговорил Борис Сергеевич. Говорил он негромко, но в его глазах отчетливо виднелся гневный огонек призрения. – Ты понимаешь, что ты мне сейчас говоришь?

– Да, я понимаю и все осознаю. Более того, я уверен, что Вы со мной согласны, но Ваше честолюбие не дает Вам шанса признать это.

– Значит так! Я даю тебе один шанс, всего один, на то, чтобы ты закрыл свой рот, выслушал меня и, радостно виляя хвостом, отправился выполнять мой указ. Тогда, возможно, я подумаю, закрыть ли глаза на твою дерзость, и сделаю вид, что ничего не было. Ты знаешь, что таких шансов я еще не давал никому, поэтому давай, встал смирно и всем своим видом проявляй ко мне свое почтение, словно моя породистая собака! – заканчивая речь, Борис Сергеевич тяжело дышал и понимал, что Михаил был прав, а он поступил глупо, так, как, действительно, поступил бы его сын. К своему удивлению, мужчина даже ощутил стыд за свои слова.

– Нет, – кротко ответил начальник безопасности. – Я не стану выполнять Ваш приказ и даже слушать Вас дальше. Я ухожу от Вас, Борис Сергеевич, и надеюсь, что Вы сможете найти в себе силы и мудрости изменить свои планы.

Закончив, Михаил развернулся и вышел из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь. Борис Сергеевич словно застыл в своем положении и ни сказал и слова уходящему человеку. Внутри него играло горделивое возмущение с ноткой печали, ведь он действительно уважал Михаила, если не сказать, что любил.

– Тварь, упавшая на колени и не способная этого заметить, понять или хотя бы почувствовать, больше никогда не встанет на ноги. Хоть ты поднимай ее, возвышай и окрыляй. Тварь остается тварью, – спустя минуту раздумий, вслух произнес хозяин кабинета.