Дмитрий Бронников - Путь Смолы

Странно, но самая казалось бы напрашивающаяся в ее случае версия так и не посетила голову девушки. Она почему-то никоем образом не допускала возможности своего похищения с целью выкупа или профессиональной деятельностью отца.

Искры, пепел, дым столбом, бабки с ведрами – дурдом. Яркие оранжевые языки пламени, ненасытные, обжигающие пожирали трухлявые, полусгнившие бревна старого дома. Вокруг суетились люди, нужные и ненужные. Развлекаловка, разбудившая полусонное царство частного сектора. Кто-то тушил чем мог и как мог, кто-то, кучкуясь, обсуждал событие. Руководил всем процессом старый дед, опираясь на клюшку, он направо и налево раздавал ценные советы и строил различные версии случившегося пожара. Пожарных не было.

Машина затормозила в нескольких метрах. Молодые люди не спешили выходить наружу, несколько оторопело глядя на то, что постепенно оставалось от дома Сержанта. Первым заговорил Була:

– Это что ж такое случилось?

– Как видишь, пожар, – внес ясность и так в ясную ситуацию Шпала.

– А где Сержант?

– Будем надеяться, что среди тех, кто тушит. Хотя я его чей-то не наблюдаю…

Була открыл дверь и вышел из машины. Он подошел к деду, видимо узрев в нем самого осведомленного человека, и заговорил. Через минут пять он вернулся.

– Ну в общем, сгорел дом, – сказал он с видом человека, раскрывшего страшную тайну.

Шпала, давно уже переставший удивляться странным словам и поступкам подельников, усмехнулся и уточнил:

– Совсем?

– Ну да, че не видишь. Еще минут пять и один фундамент останется.

– А сержант где?

– Нет, ну ты вопросы задаешь, я почем знаю, – Була повернул недовольное лицо к подельнику. – Наверное, вместе с домом сгорел, так-то его не видать. Он же никуда не ходит, с ногой своей гнилой. Видимо, водки пережрал, вот и сгорел. Не зря он по телефону не отвечал.

– А че дед говорит?

– А че он может сказать. Говорит, знал, что этим закончится, якобы Сержант больно подозрительным типом был. Выйдет, говорит, ночью во двор, ляжет на землю и уставится в небо. То ли звезды считает, то ли контакт с инопланетянами устанавливает. Хотя сам дед считает, что он америкосовским шпионом был и связь так с ними через спутники держал. Исходя из этого, иного конца и не могло быть.

– Ну да, Сержант духовным человеком был, медитацией занимался, – сказал Шпала, – укурится в ноль и на звезды медитирует. Думаю, дед прав, не жилец он был на белом свете. Помню, одного турка придушили, так он две ночи подрят вот так во дворе со звездами общался. Я ему сколько раз говорил, нехрен всякую ересь буддийско-кришнаитскую читать, читай апокалипсис как более соответствующее твоему миропредставлению. Нет же, в нирвану хотел попасть…Теперь вот попал, судя по всему…

– Может, жив еще. Ну там поссать вышел…

– Туалет тоже сгорел, отсюда вижу. Если и вышел, то его мочи явно не хватило для самообороны…

– И че теперь делать?

– Полагаю, ментов ждать не стоит, – Шпала задумался. – Вон, кстати, реактивные пожарные едут, ну, блин, как раз успеют к выносу тела, если от него, конечно, что осталось…Щас менты вслед за ними нагрянут, сваливать надо.

Була завел машину, а Шпала стал набирать номер Хмеля.

Колян с любопытством наблюдал за происходящими событиями, но каких-либо выводов не делал и не вмешивался в разговор более осведомленных и опытных товарищей. Он понял, что кто-то там сгорел, и этот кто-то был в общем-то неплохим малым, разве что немного странным и как бы уже мертвым еще при жизни. Наверное, поэтому новые-старые товарищи Коляна и не сильно убиваются по поводу его смерти. Впрочем, со смертью на данном этапе развития Колян имел не очень ровные отношения, сказать проще, для него что смерть, что поездка на курорт имели равное значение, то есть никакое, слова не больше, объять, принять ее понимание когда и сам с трудом ощущаешь себя полностью живым было сложно. Было одно понимание, был человек, а потом куда-то исчез (трупов он пока еще не видел), возможно, что и на курорт уехал. Одно не укладывалось в голове, как он мог уехать еще при жизни на курорт, никуда при этом не уезжая. Может, в этом ему помогало лежание во дворе под звездами…

– Чет Хмель не отвечает…, – Шпала недовольно и несколько растерянно покрутил головой, – блин, и че делать…

– Звони Клизме, – посоветовал Була.

Шпала набрал номер Клизмы, машина тем временем выехала на главную городскую магистраль. Как и большинство главных магистралей провинциальных городов она называлась проспектом Ленина, хотя в стране давно уже буйным цветом произрастал капитализм, яростным борцом с которым и являлся Владимир Ильич. Это во многом идентифицировало сущность и специфичность времени, в котором довелось жить молодым людям. Старый добрый социализм низам, капитализм капиталистам, власть посредник, имеющий свою долю и с тех и с других, и у всех вместе в глазах товарно-денежные отношения и баксы.

– О, алло, привет, Клизма, ты…ну хоть один нашелся, – Шпала с облегчением вздохнул. – Короче, тут непонятки, телка у нас, приехали к Сержанту, там полный абзац, дом сгорел, Сержант, видимо, вместе с ним…а я почем знаю…да, но он тоже не отвечает…понятно…ладно…еду.

Шпала с задумчивым видом положил телефон в карман и посмотрел на Булу взглядом усталого путника.

– Поворачивай к дому Хмеля, – сказал он, – какие-то заморочки недетские начались. Толком не понял, в общем общий сбор у Хмеля. Чует мое сердце, не прав был дед, не из любви к небесным светилам погорел Сержант…

Через минуту после выезда на проспект машина застряла в пробке. Шпала вполголоса матерился, сложившаяся ситуация ему нравилась все меньше и меньше, а тут еще эта задержка на неопределенное время. Була молчал, но был недоволен ничуть не меньше. Состояние и мысли Коляна описанию не подлежат, настолько они были противоречивы, нелогичны и своеобразны.

– Боже, как ты был не прав, внося для разнообразия в человеческую жизнь эти чертовы пробки, – взмолился Шпала.

– Вопрос не по адресу, – ухмыльнулся Була, – это творение дьявола.

– Да хоть деревянного истукана, – зло прошипел Шпала,– суть от этого не меняется.

– Я тут вспомнил сказку про колобка, – сказал Була, – вот повезло типчику, катился он от бабки и дедки сразу видно без всяких пробок, а как иначе без движка да еще и с пробками, далеко укатишься, сомневаюсь…

– Тебя от пробок несет, че к чему колобка вспомнил, – Шпала непонимающим взглядом окинул фигуру товарища. – Если ты знаешь, он докатился до своего логичного конца. Че за грязные намеки, Сержант покоя не дает…

– Да нет, так к слову пришлось…

Видимо пришлось не зря. Колян неожиданно отчетливо вспомнил сказку про колобка. Особых эмоций это воспоминание не вызвало, но в купе с ранее упомянутым Богом создало в его голове странный вопрос, который он немедленно и озвучил: