Максим Якушенок - Представление вечности

На мгновение я потерял связь с происходящим, а в следующий миг широко раскрыв глаза, с судорожными вздохами и отплевываниями, я увидел, что огромное существо, похожее на человека, но превосходящее размерами уставилось на меня своим единственным глазом. На месте другого зияла отталкивающая пустота. Он находился на отдалении от меня, и создавалось ощущение, что он таких же размеров, но быстро прикинув на глаз расстояние, разделявшее нас, я ужаснулся его размерам. Оглядев его ещё немного, я заметил, что пространство ниже колена, на котором должна была находиться нога, пустовало. Рана была похожа на то, что конечность только-только вырвали, из этого огрызка стекала свежая кровь, которая не успевала долететь до пола, уже на полпути её успевали перехватывать вороны, а другие беспощадно кромсали свисающий огрызок. Это продолжалось не дольше мгновения, быстрые взгляды и прикидки, полу мутные умозаключения, все, что я успел, а в следующий миг, снова втянутый в водоворот, глотая вязкую воду, я был, вышвырнут на спасительную твердь. Взгляд затуманивался и перед глазами начало мелькать чёрное расплывающееся пятно. Истерически отплевываясь, я вертел головой с сомкнутыми глазами, а открыв их, я увидел кувшинки, расположенные на поверхности воды. Тёмным пятном над водой, оказалась собирающаяся стая ворон. В их мелких глазенках, просвечиваясь красным цветом, пылала исступлённая ярость. Видимо дождавшись оставшихся, они вскружили своим многотысячным ворохом над центром озера, вызывая карканьем и хлопаньем крыльев, ураганы и грозы в центре шествия. Внезапно собравшимся клином они устремились прямиков в центр воды. Вскрикивания, сопровождавшие их пике, скрежетали по ушам, напоминая отчаянную попытку воинов, неизбежность краха которых предрешена. Спустя несколько разъярённых вскаркиваний, превратившихся в многоголосое завывание, они скрылись в воронке, образованной неистовым вихрем. Буря угасла так же быстро, как и образовалась. Лишь мерно покачивающиеся кувшинки, будто эхо случившегося, давали понять, что это действительно произошло. Желтизна поднебесных туч отражалась в водоеме, а вокруг его окаймляли увядающие цветы, в них улавливалась какая-то неестественность, что-то неуместное. И, тем не менее, я не мог понять, в чём же дело. Только спустя долго переглядывание с одного на другой, я заметил, что, не смотря на всю свою увядшесть, все бутоны были направлены в одну сторону. А я уже не знал, с какой стороны пришёл.

Начав двигаться, я ощутил пронзительный холод, сковывающий всё тело. Только сейчас пришло осознание, что вода была почти ледяная, а тряпье, напяленное на тело, всё ещё не обсохло. Долго думать уже не приходилось, быстро вскочив, я побрел в сторону направления цветов. Поглощенный ощущениями я не обращал внимания на окружающее, холод пронизывал всё тело и не давал отвлечься на что-либо другое. Ноги двигались сами собой, ведомые лишь леденящими касаниями, принуждавшими делать следующий шаг. Всё же тело начало понемногу разогреваться и я обратил внимание, что почва под ногами сменилась на тёмно-зеленые тона травы, которые, впивалась каждой травинкой в босые ступни. Словно точечными иглами, каждое болевое ощущение проходило по всей нервной системе с ног и отдавалось оглушающим звоном в голове. Каждый шаг отдавался острой болью, нечленораздельные проклятия слетали с моих уст, с каждым движением приходилось делать всё быстрее, но конца поляны так и не наблюдалось. На горизонте замаячил темноватый выступ, выделившийся своей серостью среди зелёной травы, все оставшиеся силы я бросил для достижения спасительной передышки. При беглом взоре, для прикидки расстояния, он показался неестественно гладким и по мере приближения увеличивался больше, чем представлялось. Уже еле перебирая ногами, когда я почти доплелся до него, он приобрел сферическую, всю в шероховатостях поверхность. Окружающее наполнилось звуком шуршания, отличным от шелеста травы, окинув быстрым взором окружающее, я ничего не заметил. Снова обернувшись к шарообразному камню, оцепенение настигло меня.

Бездонная пропасть поглощала моё существо, каплю за каплей, втягивая в непроглядную темноту, всё окружающее вдруг пропало, развеялось миражом, остался только я и пустота, в которой невозможно было отделить одно от другого. Волевым усилием, сквозь ступор, я начал красться по направлению вверх, в надежде найти границы. Непроглядная тьма по краям, стала прерываться скалистыми обрывами, висящими над бездной. Скалы опоясывали тьму, переходя в белую поверхность, которую прорезали красноватые, бурлящие, словно лава ручейки, тут и там прорезающие снежную белизну.

Огромный глаз, застывший своим взглядом на мне, проникающий в глубь рассудка, сковывал невидимыми цепями конечности моего немощного тела, завораживая своей темнотой. Первобытный ужас охватил меня и стал уносить. Уносить как можно дальше от этого места или мира. Туманная пелена охватила разум, через неё можно было усмотреть лишь бегущие с нечеловеческой скоростью ноги под собой, вздымая и приспуская приделанную к ним ношу. Травянистая поверхность сменилась на кустарники, впивающиеся острыми иглами сквозь тряпки в кожу.

Свалившись в бессилии под стволом дерева, с сердцем, колотящим в грудь, взывающим чтобы его выпустили, я закрыл глаза. Но пронизывающий взор никуда не пропал, оставив отпечаток в моей памяти, он всё ещё был со мной. Исходящий изнутри тела холод, окутывал всё тело, вызывая нервный мандраж, перебегающий из одного участка в другой, постепенно охватывая все. Если бы в моём теле ещё осталась хоть капля сил, то он мог перерасти в танцующие судороги. С сомкнутыми глазами я пролежал в неудавшихся конвульсиях ещё какое-то время. В представлении всё ещё стоял образ бездонного зрачка, он окутывал своей мглой каждый сантиметр того, что осталось от меня, тщетно махая руками, я пытался ухватиться хоть за что-то, снова и снова жадно вдыхая пустоту в себя. Каждый вздох начал отдаваться нестерпимым жжением горла, перетекающим в легкие, раздуваясь сухим кашлем по всему миру.

Постепенно, ощущение тела начало возвращаться, с тяжким усилием удалось разлепить окаменевшие веки. Жёлтый, ослепительный свет развеял пляшущие миражи внутри меня, по всему пространству, до горизонта, как и всегда, нависали угрюмые тучи.

Нависшее сверху дерево показалось непривычно зрелым. Раскинув долговязые ветви, оно единственное стояло на этом пустыре из мелкой травы и редких кустарников. Тёмно-зеленые листья заполоняли каждую из ветвей, колыхаясь тысячей острых окончаний, способных прорезать любое препятствие, вздумавшее оказаться на пути.

Не желая искушать судьбу, я начал хрустеть разгибающимися костями и суставами. Ссохшаяся кожа натягивалась до предела, оставляя после каждого из движений трещинки, не доведенные до разрыва. Сопение вперемешку со стонами, вырывалось из жалкого туловища, вступившего в битву с самим же собой, но всё же я смог подняться. Мелкая пыль, плавно несущаяся на крыльях ветра, залетала меж разверзнувшихся расселин, появившихся в коже. Вызывая точечные приступы боли, как от бомбежки мелкими метеоритами она тут же вылетала из не подошедшего прибежища.

Читать дальше