Алексей Атеев - Кровавый шабаш

Женя робко тронула Буянова за рукав пиджака:

— Николай Степанович, я тут…

— Да не расстраивайся. Вполне естественная реакция.

— Я не о том. Понимаете, у Вержбицкой та же фамилия, что на памятнике.

— Чего-чего?

— Старушка, которая рассказывала мне о Вержбицкой, сообщила, что дедом Светланы был француз — Фурнье Морис Морисович. Он работал на кондитерской фабрике, кажется, был ее директором.

Майор продолжал недоуменно смотреть на Женю.

— Слышал, Петр Иванович? — обратился он к Дымову. — Что думаешь?

— Это точно? — спросил Дымов.

— Мне так сказали. — Женя неуверенно улыбнулась. — Несложно, наверное, проверить.

— Проверить, конечно, несложно, — задумчиво произнес майор. — А что тебе еще сказали?

— В общем, больше ничего особенного. Квартира Вержбицкой досталась по наследству от ее дедушки и бабушки. Родители вроде не ладили между собой.

— Значит, Фурнье?! — Буянов потер переносицу. — И что все это может значить? Зачем его сюда притащили? Зачем голову отрезали? А если отрезали, почему не спрятали где-нибудь в другом месте? Я допускаю, что можно отрезать голову, чтобы затруднить опознание жертвы…

— Без нечистой силы здесь не обошлось, — совершенно серьезно заметил Кувалдин.

— Естественно. Примерно это я и ожидал услышать. — Буянов поморщился.

— Нет, вы послушайте!..

— Ничего слушать не желаю. Ступайте домой, проспитесь.

— Я совершенно трезв и хочу…

Но майор, не дослушав, подошел к могиле и стал разглядывать труп. Кувалдин, махнув рукой, отправился восвояси.

Почти сразу же вслед за его уходом послышались чьи-то голоса, треск кустов…

— Санитары, должно быть, из морга, — предположил Судец.

Это точно были санитары, с носилками, но не только они.

В тот миг, когда труп стали укладывать на носилки, в кустах сверкнула вспышка фотоаппарата.

— Что за черт! — воскликнул Буянов. — Кто там? Ну-ка, Рудик!..

Опер бросился к кустам. Послышались возня, непечатные ругательства, и вновь появился Судец, таща за руку неизвестную Жене личность.

Все подались к ним, даже невозмутимые санитары оставили свои носилки и с любопытством следили за происходящим.

— Ох! — воскликнула Малевич. — Этот!.. — В голосе судмедэксперта звучали досада и смущение.

— Так! — зловеще произнес майор. — Что вы тут делаете?

Вопрос был обращен к здоровенному парню в джинсах и черной майке с надписью «New York Times». На груди у парня висел отличный «Никон». Он держал в правой руке очки и близоруко таращился на присутствующих. При этом на его пухлых губах играла насмешливая улыбка.

— Что я тут делаю? — переспросил он. — Да то же, что и вы, — работаю. Тружусь в поте лица, зарабатывая нелегкий журналистский хлеб. По какому праву, Судец, вы занимаетесь рукоприкладством по отношению к прессе?!

Он водрузил очки на нос, пригладил жидкую бороденку и, не обращая внимания на окружающих, вскинул на изготовку фотоаппарат.

— Действительно сенсация, — проговорил он себе под нос, — меня не обманули.

— Никаких снимков! — закричал Буянов. — Запрещаю съемку.

— Не имеете права. Закон о печати нужно знать.

— Гражданин Маковников, это вы нарушаете закон, — вступил в дискуссию Дымов.

— А-а, прокуратура… И чем же я нарушаю закон? — бросил в сторону Дымова детина, продолжая щелкать камерой.

— В интересах следствия вы не имеете права разглашать информацию.

— Да чихал я на вас! У нас свободная страна… с некоторых пор…

— Я могу вас задержать, — спокойно произнес майор.

— Попробуйте, — ехидно сказал детина. — Или забыли прошлый раз? — Он захохотал, направил объектив прямо на Буянова, и снова сверкнула вспышка.

— Петя, — спокойно сказал он, обращаясь к санитару, — возьми, пожалуйста, в руки голову этого несчастного, сейчас я вас обоих запечатлею.

— Не сметь! — крикнул майор. Санитар вопросительно посмотрел на детину.

— Ладно, — пренебрежительно произнес тот, — возле машины сниму. Позвольте откланяться, ведь интервью давать, как я понимаю, вы откажетесь.

— Откуда вы узнали о месте преступления? — стараясь оставаться спокойным, спросил Буянов.

— От верблюда, — нагло ответил детина. — Гуд бай, господа. А это что за лапочка? — обратил он внимание на Женю. — Ах да, наверное, дочка покойного полковника Белова, студенточка-практиканточка, прибыла на подмогу нашей доблестной милиции. Не страшно, девочка? А мне вот страшно! Преступники обнаглели. Уже головы отрезают. Куда идут деньги налогоплательщиков? Могу ответить. Управлением милиции приобретены два «Форда» якобы для патрулирования. «ВАЗы» их, видите ли, не устраивают. Кто-то на иномарках разъезжает, а населению головы режут. Привет!

И детина двинулся вслед за санитарами.

— Кто это? — спросила донельзя удивленная Женя. — Откуда он меня знает?

— Он все знает, — туманно пояснил Судец.

— Мерзавец, — добавила Малевич.

— Профессионал высокого класса, — резюмировал Дымов.

— Главный редактор независимой тихоре-ченской газеты «Курьер» Александр Анатольевич Маковников, именуемый также Сашка Мак, — пояснил Буянов.

— «Курьер»? — переспросила Женя. — А-а, знаю. Читала. Желтая пресса.

— Вот именно! — поддакнула Малевич.

— Желтая или голубая — какая разница! — заметил Дымов. — Газета интересная, пользуется успехом у населения, имеет достаточно высокий тираж, а главное, оперативна. Не сомневаюсь, что завтра на первой полосе будет опубликован фоторепортаж о наших сегодняшних приключениях.

— Ладно, давайте закругляться, а то совсем стемнело.

— Дорогу-то мы отсюда найдем? — неуверенно спросила Малевич. — Зря вы, Николай Степанович, прогнали этого смотрителя.

— Рудик! С утра снова приедешь сюда. Отсмотришь тщательно все вокруг этой могилы, да и в окрестностях тоже. Потом потолкуй со смотрителем. Надеюсь, с утра он будет трезв.

— А я? — нерешительно спросила Женя.

— Продолжай разбираться с Вержбицкой. Устанавливайте вместе с Валеевым ее связи. Да! — вспомнил он. — Ты утверждаешь, что у ее деда та же фамилия, что и на могильной плите? Довольно странное совпадение. Допустим, между двумя убийствами есть какая-то связь… Сомнительно, конечно. Но все же. Постарайся разузнать побольше о захороненном здесь французе. Что за человек? Вдруг всплывут интересные подробности. Мало ли…

— Прошло столько лет… — заметил Судец.

— Конечно. Но поискать стоит.

Разговор прекратился. Возможно, само место настраивало на молчание. Следственная группа гуськом возвращалась к воротам кладбища. Впереди осторожно шел Судец, светя под ноги фонариком. Пару раз он споткнулся, еле слышно чертыхнулся, но продолжал уверенно шагать вперед.

Стояла глубокая тишина, даже соловьи перестали щелкать, и Женя еще явственней ощутила нереальность происходящего.