Мария Барышева - Коллекция

— К черту нарзан! — заявил Стас. — Хорошее вино и жареное мясо — вот чего мне сейчас хочется! В последующие дни, конечно, будем существовать экономно, но только не сегодня!

— Мидий хочется! — капризно сказала Кира. — А они, заразы, дорогие…

— Тогда возьмем килограмм!

Она округлила глаза.

— Тридцать рублей! — таким тоном священник произносит: «Святотатство!» Стас отмахнулся с миллионерской небрежностью.

— Не мелочись, дитя! Однова живем! Ладно, я, извините, отлучусь, а после сходим и осмотрим местные достопримечательности в виде магазинов. Поброди пока, только смотри — ничего на себя не урони.

Кира сделала презрительный жест, потом, проводив его удаляющуюся фигуру коротким взглядом, с любопытством осмотрела комнату, отмечая детали, которым раньше не придала значения, захваченная вначале «Беккером», а затем посланием и денежками с того света. Здесь, очевидно, была бабушкина гостиная — помимо фортепиано диванчик у короткой стены, два старых вращающихся кресла, журнальный столик, возле зашторенного окна на тумбочке телевизор, да шкаф в углу. Вся мебель и здесь была очень старой, и оттого телевизор особенно выпадал из общего ветхого ряда — большой новенький блестящий «LG», стоивший немалых денег. Откуда он у обычной пенсионерки? Сердобольных родственников не имеется, тетя Аня с дядей Ваней на сердобольных никак не тянут. Телевизор, утюг, вещи в шкафу, груда освежителя, деньги… Странновато, вообще-то, мягко говоря. Состоятельный воздыхатель из прошлого, решивший осчастливить состарившуюся возлюбленную? Неизвестный родственник, оставивший наследство? Или бабушка тайком приторговывала оружием, наркотиками и золотишком?

Тебе-то, собственно, какая разница?

Кира вздрогнула, передернув плечами, — в квартире царил ощутимый холодок. Отопление, надо понимать, не работает, хотя до конца отопительного сезона еще прилично. Она подошла к окну и отдернула шторы, которые разъехались неохотно. В комнату полился слабенький свет, хотя утро было очень солнечным, — стекла были такими грязными, что сквозь них мало что проникало. Окно гостиной выходило на другую сторону дома, на заброшенный, заросший ежевикой и крапивой палисадничек, который в соседстве с ухоженными соседскими участками выглядел более чем убого. На подоконнике стоял ряд больших цветочных горшков, до краев наполненных землей, но и здесь ни в одном ничего не росло. Поверхность земли была ровной, приглаженной и сухой. То ли бабушка действительно только готовилась к посадкам, то ли ей просто нравился вид цветочных горшков с землей без всяческих растений. Во второе, отчего-то, верилось больше, — Кира уже давно сделала для себя вывод, что Вера Леонидовна была женщиной со странностями. Осторожно коснувшись пальцами батареи, она убедилась, что та еле теплая. Значит, по ночам придется зарываться в груду одеял, поскольку ночи пока еще холодные. Прожить несколько месяцев в холоде и сырости — не очень приятная перспектива.

Отвернувшись от окна, Кира потянула носом и невольно поморщилась — в гостиной сильнее, чем в других комнатах, чувствовался запах затхлости и сырости и к нему примешивался еще какой-то — некий неприятный душок. Как будто много лет назад что-то забралось в гостиную и умерло здесь. Наверное, где-нибудь за шкафом или в щели стены разложился мышиный трупик, возможно и не один. Может, для этого и нужны были освежители воздуха? Но это значит, что квартира кишит мышами, которые периодически испускают дух в самых разных ее углах. Тоже не очень-то приятно.

Она начала осматривать сквозные комнаты и вовсе не удивилась, обнаружив в каждой из них еще несколько канделябров со свечами. Всеми явно пользовались — свечи были не новые, сильно оплывшие, от некоторых осталось меньше трети. Вообще-то многовато даже для регулярного отключения света. А может, Вера Леонидовна попросту не любила электрический свет? Хотя люстры работают исправно — все лампочки на месте и не одной перегоревшей…

От нее не укрылось, что и в этих комнатах мебель расставлена так же бестолково, как и в спальне — больше сдвинута на середину или распихана по углам. Оклеенные старенькими обоями стены были голыми, если не считать часов с застывшим маятником в гостиной, — ни ковров, ни картин, ни фотографий — ничего, словно в квартире готовились к капитальной переклейке обоев и сдвинули всю мебель, чтобы не мешать работе. Может, бабушка действительно получила откуда-то неплохие деньги, прикупила немного вещичек, телевизор и груду освежителей и собиралась обновить квартиру? Хотя начинать следовало далеко не с обоев… Но если это так, то почему Вера Леонидовна поставила непременным условием не делать ремонт в течение полугода? И куда делись эти деньги? Полторы тысячи гривен на ремонт никак не хватит. Может, где-нибудь в квартире еще что-нибудь спрятано — еще один конвертик, а это — указание? Правила… какие правила? Не ремонтировать квартиру? Может, деньги за обоями или в старых трубах спрятаны бриллианты? Но тогда одно противоречит другому. Получается — не ремонтируйте — тогда и не найдете. К тому же содрать обои — это еще не ремонт, а вот наклеить новые… Белиберда какая-то!

Не выдержав, она все-таки подошла к стене и колупнула ногтем один из стыков обойных полос, вырвав клочок. Но увидела лишь голую бурую стену — ничего, напоминающего уголок денежной купюры или звенышко золотой цепочки. Чуть покраснев, Кира пригладила обои ладонью, потом отошла к шкафу и отворила одну из створок. Пусто — только в углу стоит громада невообразимо древнего пылесоса «Витязь». Она выдвинула один из трех ящиков — клубки шерсти, вязальные спицы, истрепанные журналы, какие-то пожелтевшие от времени бумажки, коробочка с медалью «Ветерану труда» — скорее всего, дедушкина. Кира задвинула ящик, вытянула другой, и у нее на мгновение невольно перехватило дыхание — глубокий ящик был до самого верха заполнен длинными столбиками свечей — белых и бледно-желтых — каждая в целлофановом пакетике, чтоб не слиплись — много десятков свечей.

Она невольно покосилась на один из развесистых канделябров, стоявших на шкафу, раздраженным тычком задвинула ящик и выдвинула последний, тоже оказавшийся доверху заполненный свечами.

Кира ошеломленно мотнула головой, невольно представив себе бабушку Веру, чопорно сидящую посреди гостиной в новеньком шелковом халатике в свете десятков свечей с охапкой баллончиков освежителей в морщинистых руках и услаждающую свое сердце созерцанием цветочных горшков с землей, и у нее чуть не вырвался полуистерический смешок.

— Да здесь запас на пару лет, не меньше!

Кира испуганно дернулась в сторону, стукнулась бедром о выдвинутый ящик и ойкнула, после чего возмущенно посмотрела на Стаса.