Лана Синявская - Обитель Джека Потрошителя

Неожиданно для нас обоих в кухню бочком протиснулась Полинка. Она была босиком, и Андрей немедленно подхватил ее на руки.

– Не спится? Ну что мне с тобой делать?

– Пусть Агнешка расскажет мне сказку. Обещаю, что тогда я сразу усну.

Наивная хитрость девчушки застала врасплох нас обоих. Я растерянно взглянула на Андрея, надеясь, что он придумает подходящую отговорку. Я понимала, что и так слишком уж задержалась в этом доме. Но он только пожал плечами, сказав:

– Ну, если Агнешка не против…

– Хорошо, я попробую, – выдавила я.

Детская, куда привела меня Полинка, выглядела так, словно сошла со страниц дорогого дизайнерского журнала, настолько тщательно были продуманы здесь все детали. Выдержанная в светло-бежевых тонах и наполненная игрушками, она выглядела очень уютной.

Девочка нырнула под шелковый полог кровати и устроилась поверх одеяла, поглядывая на меня прозрачными доверчивыми глазами. А я вдруг с отчаянием обнаружила, что от волнения позабыла все сказки, которые знала. Пришлось придумывать на ходу.

– Давным-давно в одном королевстве жили брат и сестра. Принц и Принцесса… – начала я. – И оба они были такими славными, такими милыми, что все их очень любили. Принц очень заботился о своей сестренке. Однажды зимой, когда снег укутал землю, Принцесса стала плакать. «Почему ты все время плачешь?» – огорчился маленький Принц. «Потому что в мире не осталось больше цветов, – ответила она. – Мне так их не хватает. Если бы мне хоть один цветочек, я бы сразу повеселела». Принц очень хотел порадовать свою сестричку. Он надел свои золотые доспехи, взял свой игрушечный меч и отправился на поиски цветка. Его золотые доспехи так сверкали на солнце, что снег в саду растаял, и подснежники подумали, что наступила весна. Они высунули полусонные головки из промерзшей земли и увидели мальчика. Он наклонился к одному подснежнику и сказал: «Ты нужен моей маленькой сестренке». – «Но если ты сорвешь меня, я умру!» – испугался цветок. «Да, но ты испытаешь такую любовь, за которую не жаль расплатиться жизнью», – возразил маленький Принц. Цветок задумался, а потом согласился и позволил маленькому Принцу сорвать себя…

Вообще-то я собиралась закончить сказку большим всеобщим хеппи-эндом, но полусонная Полинка вдруг перебила меня на полуслове:

– Я знаю, что было дальше.

– Правда? – постаралась я скрыть удивление, так как и сама еще не знала, чем именно все закончится.

– Правда. Я знаю: Принцесса умерла, и ее похоронили вместе с цветком.

Я содрогнулась от такой мрачной концовки.

– Нет, нет, что ты! – горячо запротестовала я. – Все было совсем не так!

– Нет, так! Но ты не расстраивайся, Агнешка! – Полинка просунула сквозь прутья кроватки почти прозрачные пальчики и дотронулась до моей руки. – Когда Принцесса умерла, она научилась летать и стала жить вместе с птицами в небе.

– А откуда ты это знаешь? – растерянно спросила я.

Бледно-голубые глаза серьезно и пристально посмотрели мне в глаза, так что мне стало не по себе от этого взгляда, совсем непохожего на наивный взгляд ребенка. Я улыбнулась через силу, слегка сжав ее ладонь и согревая своим теплом.

– Знаешь, я раньше не умела ходить, потому что болела, – сообщила Полинка доверительным тоном. – Меня все лечили, лечили, но я совсем не хотела поправляться. Я думала, что если не смогу больше ходить, то, может быть, научусь летать. Когда я вижу сны, там все с крыльями.

С этими словами девочка заснула, а я все никак не могла отойти от ее странных слов. Говорят, что маленькие дети могут видеть ангелов. Не знаю, может быть. Но мне показалось, что эта девочка видела саму смерть, и она ее почему-то совсем не пугала.

Разговор с маленькой девочкой о жизни и смерти еще долго не выходил у меня из головы. Насколько я поняла, Андрей взял на себя заботу о ней добровольно, после того как ее мать погибла в автомобильной аварии. Его поступок не мог не вызвать у меня уважение. Я уже не могла противиться своему чувству к этому человеку, и тем больнее было подозревать его в чем-то. А после разговора о зеркале я поняла, что он знает гораздо больше, чем говорит.

Уложив спать девочку и едва попрощавшись с Андреем, я поспешно покинула его дом, опасаясь того, что придется ему рассказать о нашем с Полинкой разговоре.

Уже вернувшись к себе домой, я все продолжала думать о них обоих, отчего-то испытывая сильное чувство тревоги, как если бы знала, что им угрожает опасность. Вот ведь бред! Андрей, да и Полинка тоже чувствовали себя вполне благополучно и в общем-то не нуждались в моей опеке. Но странное тревожное чувство не проходило.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я заставила себя вновь вернуться к размышлениям о загадочной и внезапной кончине Романа. Я по-прежнему считала его убийцей Инессы и девочки-балерины из театра, так как не видела более подходящей кандидатуры, но теперь почему-то это было мне неприятно. Я уже не чувствовала такой уверенности, как раньше, а к тому же боялась признать, что если Роман невиновен, то убийца Инессы кто-то из своих, из тех, кто был в рождественский вечер в гостях у Наташки.

Рассуждала я так. Все они вполне нормальные, уважаемые люди. Когда явный псих начинает угрожать вам, вас это может волновать, а может и не волновать. Но когда здоровый человек начинает действовать как псих, меня такое пугает. Кто же из нас мог внезапно свихнуться и совершить жестокое убийство? Диана – преуспевающая бизнес-леди, которая всегда требует для себя самого лучшего, уверенная в своей способности платить за это? Или ее муж? Насколько я поняла, он человек удивительного эгоизма и болезненного самолюбия. Вывести его из себя ничего не стоило, но мог ли он убить? Да, он самоуверенный, наглый, эгоистичный и… Это подходящие качества для убийцы. Но мотив? Зачем ему убивать незнакомую женщину и совершенно постороннюю девочку? Кисейная барышня Милочка подходила на роль жестокого убийцы в еще меньшей степени. Юрку я знаю достаточно хорошо, чтобы не заподозрить ни на минуту. Андрей… Нет, этот человек не может, не должен оказаться убийцей! Я никогда не поверю в такую возможность и надеюсь, что мне не придется этого делать. А крошечного червячка сомнения следует придушить в зародыше.

И все же я понимала, что, пока не отыщу убийцу, буду подозревать всех этих людей в той или иной степени. Выход имелся один: найти убийцу или сойти с ума от своих подозрений.

Когда мне стало казаться, что я окончательно зашла в тупик, я вдруг вспомнила о Лие, убитой маленькой танцовщице из театра, и о своем желании отыскать ее родственников. Или подругу, о которой мне поведала Сима. Как же звали эту девочку? Я помнила, что записала ее имя на клочке бумаги, который потом куда-то засунула. Торопливо вывалив на стол содержимое своей сумки, я принялась торопливо перебирать кучу барахла, скопившегося там за много месяцев, в надежде отыскать заветный листок.