Стивен Кинг - Полицейский из библиотеки

— На Улицу Ангелов, — сказала она, исправляя ошибку мастера уличных табличек. — Меня очень беспокоит Дейв. Я уже была здесь сегодня утром, но его там не было. Уж не пьет ли он w-нибудь.

— Но ведь это не впервой? — спросил он, спускаясь рядом с ней по ступенькам. Ее «датсун» был припаркован у тротуара, за машиной Сэма.

Она взглянула на него. Мельком, но в ее взгляде было и раздражение, и прошение, и сострадание. Сэм подумал, что попытайся он расшифровать его, смысл был бы такой:

«Вам не понять, о чем вы говорите, но это не ваша вина».

— Дейв не пьет уже год, но со здоровьем вообще у него плоховато. Вы правы, что запой для него — дело известное, но еще один может оказаться последним.

— И я буду виноват, — безо всякого смеха сказал Сэм. Она посмотрела на него с некоторым удивлением. — Нет, — сказала она. — Едва ли в этом можно было бы винить кого-нибудь…, но это не означает, что мне бы этого хотелось. Или что я допускаю мысль об этом. Пойдемте. Мы поедем в моей машине. Поговорим по дороге.

— Расскажите, что с вами произошло, — сказала она. пока они ехали по окраине города. — Расскажите мне все.

Дело не только в том, что у вас поседели волосы, Сэм, вы постарели на десять лет.

— Собачье дерьмо, — сказал Сэм. В зеркале пудреницы Нейоми он увидел не просто седые волосы; он увидел куда больше. — На все двадцать. Я чувствую, что на сто.

— Что случилось? Что было?

Сэм открыл было рот, чтобы рассказать ей, но поняв, как это будет звучать, отрицательно покачал головой. — Нет, — сказал он, — не сейчас. Сначала вы мне расскажите что-то. Вы мне расскажите об Аделии Лортц. Вы думаете, что я шутил с вами тогда. Я позже догадался, о чем вы подумали. Так расскажите мне о ней. Расскажите мне, кто она была такая и что она сделала.

Она прижала машину к обочине у старой гранитной каланчи Джанкшн Сити и посмотрела на Сэма. Сквозь легкий грим проступала бледность ее кожи, и глаза были широко раскрыты. — Так вы не шутили? Сэм, вы стараетесь меня убедить, что вы не шутили?

— Именно так.

— Но Сэм… — Она затихла и какое-то время, казалось, не знала, как продолжать. Наконец, она заговорила очень тихо, будто обращаясь к ребенку, не понимающему, что он натворил что-то. — Но Сэм, Аделия Лортц умерла. Она умерла тридцать лет тому назад.

— Я знаю, что она умерла. Я хочу сказать, что я знаю теперь. Но я хочу знать остальное.

— Сэм, если вам кажется, что вы видели…

— Я знаю, кого я видел.

— Скажите, почему вы думаете, что…

— Сначала вы расскажите мне.

Она сбавила ход, проконтролировала движение машин через зеркальце заднего обзора и начала выруливать снова к Улице Углов. — Не так уж много я знаю, — сказала она. — Мне было всего пять лет, когда она умерла, понимаете ли. Больше всего я знаю по сплетням. Она посещала Первую баптистскую церковь Провербин, по крайней мере, ее там видели, но моя мама не упоминает ее. И никто из прихожан более старшего возраста. Для них ее как будто никогда и не было.

Сэм кивнул. — Вот так мистер Прайс обошелся с ней в своей статье о библиотеке. Именно ее я читал в тот момент, когда вы положили руку мне на плечо и унесли двенадцать лет моей жизни. Вот почему ваша мать так рассвирепела, когда в субботу вечером я назвал это имя.

Нейоми тревожно взглянула на него. — Так вот зачем вы звонили?

Сэм кивнул.

— О, Сэм, если вас не было в мамином черном списке, то теперь вы там.

— Нет, я был в нем, но теперь, наверное, она поставила меня первым. Сэм засмеялся, а потом подмигнул. У него еще болел живот от того приступа смеха у входа в редакцию, но он был доволен, что на него напал этот смех; всего час назад он ни за что не поверил бы, что может обрести полное душевное спокойствие. В самом деле, всего час тому назад он был уверен, что Сэм Пиблз и душевное спокойствие на всю его жизнь будут абсолютно несовместимы. — Продолжайте, Нейоми.

— Основную часть того, что я знаю, я слышала на «настоящих вечеринках», как их называют члены АА. - сказала она. — Это когда мы собираемся вместе, пьем кофе а ля фуршет и потом болтаем обо всем на свете.

Он с любопытством посмотрел на нее. «Нейоми, сколько лет вы в обществе АА?»

— Девять лет. — спокойно сказала она. — И шесть лет, с тех пор как я не пила. Но я не перестаю быть алкоголиком. Алкоголиками не становятся, Сэм. Ими рождаются.

— О, — промямлил он. И добавил: — А она была в вашем обществе? Аделия Лортц?

— Боже упаси, нет, но это не значит, что никто из АА не помнит ее. Она появилась в Джанкшн Сити, по-моему, в 1956 или 57 году. Она стала работать в публичной библиотеке у мистера Лэвина. Год или два спустя он совсем неожиданно умер, то ли сердечный приступ, то ли паралич, и городские власти поставили на его должность женщину — Лортц. Я слышала, что ей очень удавалась работа, но если судить по тому, что случилось, я бы сказала, что лучше всего ей удавалось дурачить людей.

— Что она делала, Нейоми?

— Она убила двух детей и потом покончила с собой, — просто сказала Нейоми. — Это случилось летом 1960 года. Детей искали. Никто не собирался искать их в библиотеке, потому что считалось, что в тот день библиотека была закрыта. Их нашли на следующий день, когда считалось, что библиотека открыта, но на самом деле она была закрыта. На крыше библиотеки есть люки…

— Я знаю.

— … но в настоящее время их можно увидеть только с улицы, потому что изменили интерьер библиотеки. Опустили потолки для того, чтобы не растрачивать впустую тепло, или еще для чего-то. Неважно, на этих люках были большие латунные ручки. Ухватившись за ручки длинным шестом, можно было открывать люки и проветривать зал, так я полагаю. Ей удалось привязать веревку к одной из ручек, для этого она, вероятно, использовала одну из приставных лестниц, которые стоят вдоль полок с книгами, и она на ней повесилась. Она сделала это после того. как убила детей.

— Понятно. — Голос Сэма звучал спокойно, а сердце билось медленно и сильно. — А как она… как она убила детей?

— Не знаю. Никто никогда не говорил, а я никогда не спрашивала. По-моему, это было ужасно.

— А теперь расскажите, что случилось с вами.

— Сначала я хочу посмотреть, в ночлежке ли Дейв. Нейоми сразу сжалась. — Я посмотрю, в ночлежке ли Дейв, — сказала она, — А вы будете смирно сидеть в машине. Простите меня, Сэм, простите, я ошиблась вчера вечером. Но вы никогда больше не будете расстраивать Дейва. Я прослежу за этим.

— Нейоми, он тоже часть этой истории!

— Это невозможно, — сказала она резко, тоном «все дискуссии прекращены».

— К черту, тогда все невозможно!

Теперь они приближались к Улице Углов. Перед ними грохотал пикап, груженый картонными коробками с бутылками и жестяными банками, он направлялся к комбинату переработки вторичного сырья.