Ким Харрисон - На несколько демонов больше

— Твою мать... — тихо чирикнул Дженкс из-под потолка, и Кери отвела глаза от Квена. Гнев сделал ее бледное лицо страшным.

— Кери! — позвала я просительно — и осеклась, когда она повернулась ко мне:

— Замолчи. Тобой я тоже недовольна. Никто за всю мою жизнь не посмел меня толкнуть.

Я смотрела на Трента, отвесив челюсть. Потрясенный миллиардер пятился к двери.

— Прошу прощения, — сказал он. — Это была ошибка. Если вы соблаговолите отпустить Квена, я уйду.

Кери развернулась к нему:

— Приношу свои извинения, что задержала столь занятого джентльмена перед, несомненно, важной встречей, — сказала она едко, потом посмотрела на Квена, валяющегося на полу, — Он хороший? — спросила она вдруг.

Трент помолчал, и металлическая вонь, щекочущая мне нос, стала сильнее.

— Да

—Тебе следует чаще его слушать, — сказала она, присев рядом с Квеном. Платье обливало ее, будто вода стала шелком. — Для этого нам и нужны рядом другие.

Дженкс слетел ко мне, а я подумала, не так ли относится ко мне Кери. Что-то вроде слуги, с которым обсуждаешь то ил и это.

Трент тревожно прищурился, когда Кери забормотала по латыни, и Квена окружило черное мерцание безвременья. Он фыркнул — чернота раскололась и исчезла серебряными нитями, когда он открыл глаза. Кое-как он поднялся, а Кери вып­рямилась более грациозно. По испуганному лицу Квена было видно, что он удивлен и ошарашен. Я не могла подавить в себе сочувствия к нему; Кери — та еще штучка, даже когда не строит нас в линию.

—Ты видел, что я сделала? — спросила она серьезно, и Квен кивнул. Он не сводил с нее глаз, будто увидел свое спасение. — Ты мог бы это повторить? — задала она следующий вопрос.

Квен посмотрел на Трента и кивнул:

—Смогу теперь, когда видел, как это делала ты, — сказал он виновато.

Но Кери довольно улыбнулась.

—Он не знает, что ты практикуешь темные искусства?

Квен опустил глаза, моргнул, когда до него дошло, что она босиком.

— Нет, Маи Са'ан, — ответил он тихо, и Трент неловко шевельнулся.

Кери засмеялась — чудесный звук, окативший меня будто прохладной водой.

—Может быть, мы все-таки еще живы, — сказала она и коснулась его руки, как будто они старые друзья. — И береги его, если сможешь. Он идиот.

Трент прокашлялся, но они были поглощены друг другом.

—Он таков, каким его создавали, Маи Са'ан, — возразил Квен, изящным жестом целуя ей руку. — У него не было выбора.

Кери слегка фыркнула, забирая руку.

—Что ж, сейчас у него выбор есть, — заметила она несколько презрительно. — Посмотрим, сумеешь ли ты напомнить ему, кто он и что он.

Квен уважительно кивнул и повернулся ко мне. Мне он тоже отвесил такой же почтительный кивок, но сопровождаемый ухмылкой, смысл которой я не поняла. Дженкс у меня на плече вздохнул, и я себя поймала на том, что качнулась назад на пят­ках. Кажется, все кончилось.

—А секундочку, — сказала я, снова подавшись вперед. — Не уходите еще. Кери, не отпускай их.

Оба эльфа застыли. Кери улыбнулась им, а я побежала рыс­цой в свою комнату. Схватив два чехла с платьями, я бросилась обратно. Остаться в живых — ставлю птичку, сделано. Фокус оставить у себя — птичка. Познакомить Трента и Кери — птич­ка. Что-то мне есть хочется. Что там у нас в холодильнике есть? Тут у меня глаза полезли на лоб — я поняла, что это за металли­ческая вонь. Чайник на огне выкипел, черт бы его побрал,

—Вот! — Я вывалила оба платья в руки Тренту. — Я на твоей вшивой свадьбе не работаю. Вернула бы тебе деньги, только ты мне их не давал.

Убийственная ярость вспыхнула на лице Трента, и он бро­сил платья на пол. Резко развернувшись, он зашагал к двери и оставил ее открытой. Я слышала, как он топает по тротуару, потом открылась и закрылась дверца машины — и стало тихо.

Квен элегантно поклонился Кери, которая подобрала по­дол и сделала книксен — я была потрясена. Квен, поколебав­шись, поклонился мне еще раз, и я небрежно махнула ему ру­кой — типа, увидимся. А что, он думал, я книксен умею?

С улыбкой на темном лице Квен вышел вслед за Трентом и аккуратно закрыл за собой дверь.

Мой вздох облегчения показался очень громким.

—Ну и ну, сказал Дженкс, взлетая с моего плеча и кру­жась над Кери. — Черт меня побери, если я когда-нибудь что-нибудь подобное видел!

Будто по этому сигналу святилище наполнилось пиксенятами, У меня сразу заболела голова, и хотя я была счастлива, что все кончилось хорошо, я все же беспокоилась. От фокуса нужно избавиться как можно скорее.

—Кери, — спросила я, разгоняя рукой пиксенят, закидывая брошенные платья на спинку дивана и спеша в кухню вык­лючить огонь, — скажи, кто я для тебя?

Она пошла за мной, и я удивилась, когда обернулась и уви­дела у нее в руках подарок Трента.

—Друг, — ответила она просто.

Воняло в кухне жутко, и я задрала окно повыше. Вот поэто­му, в частности, я и люблю кофе. Когда его готовишь, не на­портачишь. И даже хреновый — хорош.

Взяв прихватку, я сдвинула чайник в раковину и вздрогну­ла от шипения перегретой воды, когда раскаленный металл встал на мокрый фаянс.

— Хочешь кофе? — спросила я, не зная, что делать. То есть я знала, что она предпочла бы чай, но только не из такого гряз­ного чайника, пусть даже грязного только снаружи.

— Он мне понравился, — сказала она задумчиво.

— Квен? — спросила я неуверенно, вспомнив, какой цело­вал ей руку.

Она стояла на пороге кухни, с мечтательным лицом, на ко­тором так недавно можно было прочесть только сокрушитель­ный гнев.

—Нет, — ответила она, как будто озадаченная моим непониманием, — Трент. Он так восхитительно невинен. При всей этой власти и силе.

Я на нее уставилась, а она открыла крышечку оставленной в подарок коробочки и достала оттуда опал размером с куриное яйцо. Поднеся его к свету, она вздохнула:

—Трентон Алоизий Каламак...

Солнце перешло на дальнюю стену кухни, и я сидела у сто­ла, нацепив одну из человеческих рубашек Дженкса поверх чер­ной майки. Это я сделала ради некоторого утешения: мне со­всем не улыбалось снова ехать в морг. Слева от меня стояла бан­ка сальса халапеньо и помидор для Гленна. Справа — чашка давно остывшего кофе рядом с сотовым и домашним телефонами. Не звонил ни тот, ни другой. Была уже четверть первого, и Гленн опаздывал. Терпеть не могу ждать.

Наклонившись ближе к столу, я положила еще слой лака на ноготь указательного пальца. Запах ацетата смешался с аро­матом трав над столом, и шум игравших в саду в прятки дети­шек Дженкса лился бальзамом надушу. Еще три пиксенка заплетали мне волосы, а Дженкс надзирал за ними, «чтобы опять не запутали».

— Нет, не так, Джереми! — сказал он, и я застыла. — Ты проходишь под Джоселин, потом над Джанис и потом два раза обратно. Вот так. Уловили правило?