Ким Харрисон - На несколько демонов больше

Ладно, даже я знаю, что сапоги к платью не идут, но брать Трента в туфлях на каблуках я не хочу. Да и все равно их никто не увидит. Не знаю, какое платье выбрала Элласбет, но то зеленое уродство я все равно не надела бы. Да я бы стала посмеши­щем для всей ОВ! К тому же нога еще не отошла, и на каблуках я бы взвыла от боли.

Я беспокойно щурилась на огни встречных машин. Мы уже почти доехали до базилики, и пульс у меня забился чаще. Пейнтбольный пистолет висел в набедренной кобуре, которую дал мне Кизли — вот так я теперь и буду верить, что он безобидный старичок? И еще я лей-линейной энергии накопила в голове. Фокус лежал у меня на коленях, завернутый как подарок: я днем пошла на почту и спокойно его получила. Тренту я его не от­дам, но так лучше, чем пытаться для него искать место в сумке, где за неделю куча барахла набралась. А самое смешное, что завернут он был в аккуратно сохраненную бумагу от подарка Кери и перевязан той же ленточкой.

Озабоченно шевельнувшись, я подняла взгляд от пола. Кери пришла, услышав, что я собираюсь делать, и хотя неодобрительно поджимала губы, помогла детям Дженкса заплести мне косу и вплести в нее цветы. Вид у меня был потрясающий — если не считать сапог. Еще она спросила, не нужно ли будет меня подстраховать — я ответила, что это работа Дженкса. На самом деле я просто не хотела видеть ее в одном помещении с Элласбет — есть вещи, которых просто не делают.

Меня не очень тревожило, что в такой работе мне будет помогать только Джен кс. На моей стороне закон и полный зал сви­детелей, так что чувствительный к своей публичной репутации Трент подчинится по-хорошему. В конце концов ему скоро предстоят перевыборы — собственно, почему он скорее всего и решил жениться — вот так вдруг. Если он решит меня убить, то не на глазах у всех. По крайней мере я старалась себя в этом убедить.

Под вздох тормозов мы свернули за угол. Старуха напротив меня разглядывала мой подарок; когда ее взгляд опустился на сапоги, я одернула платье, чтобы оно их закрыло, Дженкс захихикал, я поморщилась.

Мы уже почти приехали, и я пошарила в сумке, ища наручники, а потом, игнорируя взгляды пассажиров, задрала платье и пристегнула их к набедренной кобуре, аккуратно потом попра­вив нижнюю юбку и платье. Они на ходу будут звенеть, но ниче­го страшного. Глянула на симпатичного парня через три ряда от меня — он кивнул, подтверждая, что сейчас их уже не видно.

Поставив телефон на вибросигнал, я хотела сунуть его в карман, но скривилась, по ходу сообразив, что в платье карманов нет. Вздохнув, я сунула его в свой хилый вырез — мальчик за три ряда от меня показал большой палец. Пластик холодил кожу, я вздрогнула, когда телефон провалился чуть ниже, чем надо. Я не могла дождаться, пока позвонит Гленн и скажет, что ордер у него: я с ним говорила пару часов назад, и он взял с меня обещание, что до того я ничего не буду делать. Буду иде­альной подружкой невесты в черных кружевах.

Углы губ у меня скривились в улыбке. Вот смеху-то будет.

Дженкс спустился на спинку моего сиденья.

— Вставай, что ли, — сказал он, — Почти приехали.

Я отвлеклась от своих мыслей и взглянула. Впереди нависала широкая громада собора, прожектора заливали ее краси­вым сиянием сквозь туман и свет почти полной луны. Сразу подобравшись, я закинула сумку на плечо, прижала подарок к себе посильнее и встала.

Внимание водителя переключилось на меня, и он подъехал к остановке. Весь салон молчал, и у меня мурашки бежали по коже, пока я шла к выходу сквозь строй взглядов.

— Спасибо, — бросила я, когда водитель открыл дверь, и дернулась назад, зацепившись подолом за винт, торчащий из стойки-поручня.

— Мэм, — сказал водитель, пока я старательно отцепляла платье, — извините за нескромность, но почему вы приехали на свадьбу на автобусе?

— Потому что собираюсь арестовать жениха и не хочу, чтобы меня по дороге перехватила ОВ, — ответила я любезно и спрыгнула со ступенек. Дженкс посыпал мне волосы золотой пыльцой.

Дверь за мной закрылась, но автобус не тронулся. Я гляну­ла через дверь на водителя, и он показал мне, чтоб я перешла перед ним дорогу. Либо он джентльмен, либо просто хотел посмотреть, как я зайду в церковь в красивом платье подружки и бандитских сапогах.

Дженкс хихикнул. Набрав в легкие влажного воздуху, не обращая внимания на прижатые к стеклам лица, я подобрала платье, чтобы не запачкать подол, и перешла улицу с односторонним движением сквозь озаренный фарами туман.

В круге влажного света стоящий наверху лестницы швейцар стал в охранительную позу.

— Я его уберу, — сказал Дженкс. —А то у тебя волосы могут растрепаться.

— Не-е-е-е, — ответила я, краем глаза заметив, как накренился не двинувшийся с места автобус — все бросились к ок­нам на моей стороне. — Я сама.

— Наша девочка, — одобрил Дженкс. — Секунду без меня проживешь? Я бы осмотрелся.

— Ага, — ответила я, начиная подъем по ступеням с подобранным платьем.

Дженкс взмыл в воздух и улетел, а я, добравшись до верхней ступеньки перед дверьми, поправила платье и улыбнулась швейцару. Он был смуглым, как Квен, и я подумала, не из лич­ных ли он слуг Уитонов.

— Мне очень жаль, мэм, — сказал он с легким калифорнийским акцентом, — но свадьба уже началась. Вам придется подождать, пока начнется прием.

— Тебе еще не так будет жаль, если ты немедленно не уберешься с моего пути, — сказала я с достаточно ясным предуп­реждением, но он видел красивое платье и подарок с банти­ком — вот и решил, что я зайчик. Зайчик-то я зайчик, но в бандитских сапогах.

Я двинулась мимо него боком, и он взял меня за плечо. Ой, вот это была ошибка.

Дженкс спикировал сверху как раз в тот момент, когда я развернулась, поймала швейцара за руку и вдвинула локоть ему в нос, даже не уронив подарка.

— Ой, это ж больно! — вскрикнул пикси, а человек отступил назад, закрывая рукой сломанный нос и сгибаясь от боли. Глаза его были залиты слезами.

— Извини, — бросила я, отряхнула платье и взялась за дверь.

Позади раздался приветственный клаксон автобуса. Обрамленная дверным проемом, я повернулась и послала всем вампирский воздушный поцелуйчик.

Однако привратник не был без сознания, и мне надо было двигаться до того, как он опомнится и попытается что-нибудь сделать. Я вплыла в церковь — платье дало мне возможность пройти между зеваками, набившимися от дверей до купели, без малейшего сопротивления — кроме шепота.

Кожа гудела адреналином, на меня нахлынула волна цветочных запахов. В церкви стоял озаренный свечами полумрак, ти­хий речитатив служителя божьего создавал ощущение уюта. Судя по всему, обряд только начался. Отлично. Мне надо подождать, пока придет сигнал от Гленна, а когда это будет, я не знала.