Энн Райс - Мумия, или Рамзес Проклятый

Рука была такой же древней, как он сам.

Рамзес отодвинул в сторону учебники биологии. Положил кисть прямо под лампой и медленно размотал бинты. На бинтах стояла едва различимая печать того, кто бальзамировал мумию, с египетскими словами, из которых царь заключил, что мумия принадлежала к очень древней династии. Бедная усопшая душа… Этот человек верил богам и мастерам, запеленавшим его.

«Не делай этого». И все-таки он полез под рубашку, запустил руку в пояс с монетами, вынул наполовину опорожненный сосуд и машинально открыл крышечку большим пальцем.

Капнул эликсиром на черную высохшую кисть. Окропил ладонь и скрюченные пальцы.

Ничего.

Стало ли ему легче? Или он был разочарован? Сначала он сам этого не понял. Царь посмотрел в окно. Сквозь ставни пробивался серый рассвет, в каюте стало немного светлее. Может, для начала процесса нужен солнечный свет? Хотя, когда он стоял со жрицей в пещере, солнечных лучей не было. Он почувствовал на себе действие волшебства до того, как вышел на свет. Естественно, лучи солнца усилили эффект. И он уснул, когда пробыл без солнца несколько дней. Но он вовсе не нуждался в постоянном купании в солнечных лучах.

Ну что ж, слава богам, ему не удалось оживить эту древнюю мертвую вещь! Слава богам, это зелье не всесильно!

Царь достал сигару, зажег ее и с наслаждением вдохнул дым. Налил в стакан немного виски и с удовольствием выпил.

Каюта постепенно наполнялась светом. Рамзеса вновь потянуло в объятия Джулии, но он понимал, что днем это невозможно. А кроме того, ему нравился юный Саварелл и не хотелось намеренно обижать его. И разумеется, ему вовсе не хотелось расстраивать Эллиота. Еще немного – и они с Эллиотом станут настоящими друзьями.

Заслышав утренний шум на палубе, Рамзес закупорил сосуд, убрал его в пояс с монетами и встал, собираясь переодеться. И тут различил какой-то странный звук.

Теперь в прозрачном утреннем свете была отчетливо видна вся каюта. Какое-то время Рамзес не осмеливался обернуться. Но тот же звук послышался снова Шелест.

В висках у царя запульсировала кровь. Он наконец обернулся и взглянул на кисть. Рука ожила! Рука шевелилась. Она лежала кверху ладонью, на глазах обрастая плотью, увеличиваясь в размерах, раскачиваясь, и в конце концов перевернулась, похожая на чудовищного краба на пяти лапках, и стала царапать лист бумаги.

Рамзес в ужасе отшатнулся. Рука двигалась по столу в его сторону, с усилием подползла к краю стола и со стуком упала на пол возле его ног.

С губ Рамзеса сорвалась древняя египетская молитва: «Боги потустороннего мира, простите меня за святотатство!» Дрожа от ужаса, он попытался дотронуться до руки, но не смог.

Безумным взглядом он осмотрел каюту. Как всегда, рядом стояла еда, полный поднос еды. Там должен быть нож. Царь быстро нашел его, острый столовый ножик, подцепил руку и швырнул ее обратно на стол. От прикосновения к лезвию пальцы судорожно задергались.

Царь придержал кисть левой рукой, а правой стал бить ее ножом снова и снова и в конце концов разрубил грубую кожу и кости на мелкие кусочки. Полилась кровь, настоящая кровь. О боги, куски плоти продолжали шевелиться! Было совсем светло, и Рамзес увидел, что кости снова обрастают розовой плотью.

Он бросился в крошечную ванную комнату, схватил полотенце, прибежал обратно и завернул в него шевелящиеся куски ожившей кисти. Потом прижал сверток рукояткой ножа, а сверху придавил лампой, вытащив из розетки шнур. Кровавая масса внутри полотенца продолжала шевелиться.

Он стоял и плакал: «О Рамзес, какой же ты дурак! Нет предела твоей глупости!» Царь схватил шевелящийся сверток, не обращая внимания на живое тепло, проникавшее сквозь вафельную ткань, вышел на палубу и выбросил содержимое полотенца за борт.

Кровавые куски тут же исчезли в воде. Царь стоял, покрытый липким потом, держа в руке окровавленное полотенце. Его он тоже выбросил за борт. Следом в воду полетел нож. Рамзес прислонился к стене, глядя на золотистый песчаный берег, на далекие холмы, до сих пор сохранявшие фиолетовый оттенок ночи.

Чувство времени притупилось. Царь снова слышал рыдания во дворце. Он слышал, как плачет его слуга. Вот он подошел к дверям тронного зала и распахнул их.

«Это убивает их, мой царь! Они корчатся, их рвет, их рвет от него с кровью!»

«Собери их все и сожги! – закричал он. – Все деревья, все мешки с зерном! Выброси их в реку!»

Идиот! Какое несчастье!

Но тогда он был всего лишь человеком своего времени. Что знали тогдашние мудрецы о клетке, о микроскопе, о медицине?

И все-таки он опять слышал те вопли, сотни воплей – они рвались из домов, достигая центральной дворцовой площади.

«Они умирают, мой царь. Из-за этого мяса. Они отравились».

«Забей оставшихся животных».

«Но мой царь…»

«Разруби их на мелкие кусочки, ты понял? Выброси их в реку!»

Теперь он тоже смотрел в речную глубь. Где-то там, выше по течению, все еще трепыхались в воде живые куски плоти. Где-то в илистых глубинах еще жило то зерно. Жили обрезки и куски того древнего скота.

«Я выдаю тебе страшную тайну, тайну, способную привести к концу света».

Он вернулся в свою каюту, запер дверь, упал в кресло и заплакал.

В полдень он вышел на палубу. Джулия сидела в своем любимом кресле и читала древнюю историю, над которой он смеялся: так много в ней было вранья и темных мест. Читая, она записывала в блокнот вопросы, которые потом задавала ему. А он отвечал.

– А, наконец-то ты проснулся, – сказала Джулия. Заметив странное выражение его лица, с тревогой спросила: – Что случилось?

– Я устал от этих мест. Посмотрим пирамиды, музей – в общем, все, что обычно смотрят туристы. А потом давай уедем отсюда.

– Да, понимаю. – Джулия жестом пригласила его присесть на соседнее кресло. – Я тоже хочу уехать, – сказала она. И быстро чмокнула его в губы.

– Давай еще разок, – сказал он. – Мне это так нравится!

Она снова поцеловала его, обхватив теплой ладонью за шею.

– Мы пробудем в Каире всего несколько дней, обещаю.

– Несколько дней! Разве нельзя взять машину и быстро объехать все достопримечательности или же сесть на поезд и сразу же доехать до побережья? А потом уехать отсюда.

Джулия опустила глаза и вздохнула.

– Рамзес, прости меня. Но Алекс ужасно хочет послушать оперу в Каире. И Эллиот тоже. Я уже обещала им, что мы…

Он застонал.

– Понимаешь, я хочу с ними распрощаться. Я хочу сказать им, что не вернусь в Англию. И… кроме того, мне нужно время. – Джулия посмотрела на него испытующе. – Ну пожалуйста…

– Конечно. Эта опера… Что-то новое? Наверное, мне стоит посмотреть.

– Да! – воскликнула Джулия. – Это египетская история. Но она была написана итальянцем пятьдесят лет назад, причем специально для Британской оперы в Каире. Думаю, тебе понравится.