Мария Барышева - Последнее предложение

— Ого! — и, словно этого было мало, добавил: — Ничего себе! Вот все б такие были!.. Как такое…

Он не договорил, но Роман прекрасно понял недосказанное — как такое убьешь? Ведь рука не поднимется… и особенно когда такие глаза… Бессознательно он подался вперед, но Рита тотчас больно ущипнула его за плечо, неожиданно зло скривив губы, и Роман, вздрогнув, мотнул головой и отступил обратно. Девушка очаровательно улыбнулась, и пламя свечей блеснуло на тонких, острых клычках. В дверь позади них тотчас забарабанили с удвоенной силой, точно изголодавшееся воинство Зощука почуяло, что добыча задержана новой опасностью.

— Лена?.. то есть, Валесса? — осторожно спросил Роман, до боли сжимая в пальцах рукоять меча и краем глаза видя, как поднимается рука Риты с пистолетом. Золотоволосая отрицательно покачала головой и улыбнулась еще раз — теперь ему одному.

— Нет. Иллайон, — голос ее оказался мягким, струящимся, как шелк, обнимающим и тянущим к себе. — Сколько мужчин… сколько больших сильных мужчин с сильными сердцами… — розовый язычок проворно облизнул верхнюю губу. — Хотите меня поцеловать? И я вас поцелую… я вас зацелую… — ее бледные руки плавно поднялись и потянулись навстречу Таранову, который качнулся было к ней, но тут же дернулся обратно, мотнув головой, и хрипло сказал:

— Шла бы ты отсюда!..

— А Валесса знает, что ты здесь? — пробормотал Роман, изо всех сил заставляя себя отвернуться. Валерий прошел мимо него с широко раскрытыми глазами, и Савицкий схватил его за рукав и дернул обратно. Иллайон снова покачала головой — на этот раз недовольно.

— Валесса запретила. Мы с ней подруги… но, — девушка раскинула руки и провернулась вокруг себя, — когда дело касается еды, каждый сам по себе.

Она сделала еще один поворот и вдруг исчезла, а долей секунды спустя бледные ладони опустились на плечи Нечаева, и смеющееся лицо Иллайон выглянуло из-за его спины, словно дразнясь, потом ее рот широко раскрылся, и клыки устремились к незащищенной шее. Роман метнулся вперед, и его меч ударил в это мраморно-белое лицо, но его там уже не было — вампирша стояла перед не успевшей даже вскрикнуть Ритой, крепко схватив ее за плечи… но вот ее уже и нет там — она рядом с Сергеем, скользит ладонью по его руке и тут же исчезает… Роман, почувствовав прикосновение к шее ледяных пальцев, дернулся в сторону, одновременно разворачиваясь, но меч вновь пропорол лишь пустоту. Рядом свистнула рассекшая воздух секира, послышался рассыпающийся брильянтовый смех, бледное лицо с сияющими глазами вдруг возникло прямо перед Романом — так близко, что их носы почти соприкасались, и на него пахнуло сыростью и гниющими цветами, а в следующее мгновение девушка уже вновь стояла возле двери и улыбалась — не без издевки. Валерий судорожно ощупывал свою шею, а Таранов смотрел на вампиршу с некоей долей уважения. Неугомонные зомби позади вовсю грохотали в дверь, и многоголосый подшамкивающий хор требовал:

— …есть-есть-есть-есть!..

— Дурдом! — слегка дрогнувшим голосом произнес Валерий. — Слушайте, девушка, перестаньте заниматься ерундой! Может, вам что-нибудь другое? Может вы любите пиво? Или шоколад? Или, там, Киркорова?

— Что есть пиво, шоколад и киркоров? — с живым интересом спросила Иллайон. — Питье, еда? Или, — ее улыбка стала шире и хищнее, — особые позы? — розовый язычок проскользнул между клыками и дразняще затрепетал в направлении Валерия. — Иди ко мне, я сладко целую, сладко…

Савицкий, не в силах оторвать от нее глаз, судорожно пытался вспомнить общеизвестные способы изничтожения вампиров. Солнце — нереально, серебра нет, крест… она из эпохи Македонского и, скорее всего, защищаться от Иллайон христианским символом все равно, что развешивать перед слепым таблички «Проход воспрещен». В подтверждение его мыслей Рита рванула с шеи цепочку с золотым крестиком и ткнула им в сторону Иллайон. Цепочка вылетела из ее руки, бледная ладонь поймала крестик, и вампирша мягко поинтересовалась:

— Что это?

— Отойди от двери, сука! — вдруг завопила Рита и выстрелила девушке в голову, но та уже стояла возле косяка, и пуля ушла в доски.

— Глупая, — насмешливо сказала она. Рита больше стрелять не стала, но разразилась такими ругательствами, каких Роман еще и не слыхал. Голос ее стал пронзительным, визгливым — похоже, если на них Иллайон действовала завораживающе, то на Риту оказывала прямо противоположный эффект. Вампирша засмеялась и вновь прислонилась спиной к двери.

— Ветерок, — произнес шелковый голос, — все это ветерок. Одного, мне довольно одного… отдайте или возьму сама… а прочие могут идти… пока…

— А ну ее к черту, эту сучку! — вдруг вскипел Сергей. — Я открою, а вы отмахивайтесь… просто не подпускайте ее!..

Он метнулся к двери, замахиваясь секирой — неуклюжее, тягучее движение по сравнению с гибкой стремительностью Иллайон, которая сразу же оказалась у него за спиной. Роман тотчас направил острие в тонкую длинную шею, но оно угодило в пустоту, а вампирша, возникшая совсем рядом с его рукой, чуть наклонилась, и кончик ее языка игриво скользнул по долу меча, следом прилетел клинок Валерия, но там уже никого не было, и мечи лязгнули друг о друга. Где-то слева взвизгнула Рита, и в тот же момент дверь вдруг слетела с петель, снесенная мощным ударом, и в комнату одно за другим ввалились трое здоровенных человекообразных существ, раннее виденных Романом в свите Безяева, — с черной, блестящей, как резина, кожей, непропорционально огромными жабьими ртами и выпученными глазами. Иллайон отпустила Риту и метнулась под потолок, прижалась к нему всем телом неподалеку от деревянной люстры, словно огромная бабочка, и ее длинные золотистые волосы заколыхались в воздухе.

— А это что за хрень?! — успел вопросить Валерий, прянув назад. Сергей, которого этот вопрос, очевидно, совершенно не интересовал, развернувшись, на коротком размахе снес голову одному из прибывших, и в потолок ударил фонтан черной крови. Таранов отпихнул с дороги пьяно зашатавшееся тело, а двое оставшихся существ, которых смерть сородича совершенно не опечалила, проворно прыгнули вперед, не обращая на человека в дверном проеме никакого внимания. Один из них метнулся к Рите, протягивая шестипалые руки, но Савицкий, мгновенно оказавшись рядом, оттолкнул девушку в сторону двери, где ее изловил Сергей, и они исчезли в следующей комнате. Роман вогнал меч в гладко блестящий круглый живот чудовища, и сталь вошла легко, словно кожа обтягивала сгусток слизи. Чудище истошно заверещало, суматошно размахивая руками и распялив беззубую пасть, и в ту же секунду вторая дверь жалобно затрещала, поддаваясь под натиском. Нечаев, проскакивая мимо, походя отсек одну из машущих рук, забрызгав и себя, и Романа черной, дурно пахнущей жидкостью, и заорал: