Мария Барышева - Последнее предложение

— Это и есть твой водитель? Господи, Рита, не могла подобрать ничего получше? Я скажу Толе, чтоб нашел тебе нормального, с человеческой внешностью…

— Оставь меня в покое! — прошипела она, защелкнув, к облегчению Романа, сумочку. Дмитрий покачал головой, потом небрежно бросил Савицкому:

— Подожди на катере, тебе все равно деньги идут…

— Увы, не могу, — кисло сообщил Роман, чуть передвинувшись, так что Рита теперь была где-то за его спиной, и затылком он чувствовал ее взгляд, похожий на всполошено стучащий кулачок. — Не вы меня нанимали.

— Ну, так считай, что я, — Дмитрий начал рыться во внутреннем кармане своего дорогого пиджака, и в тот же момент Роман развернулся и пошел в сторону причала, и Рита облегченно застучала перед ним каблучками, едва-едва не срываясь на бег. Он услышал сзади торопливые шаги, резко развернулся, остановившись, и не ожидавший этого Гельцер с размаху налетел на него и тотчас отскочил назад с перекошенным от злости лицом.

— Налетать на людей невежливо, — мягко сообщил Роман и, подняв очки на лоб, прищурился Дмитрию в переносицу. — Вы хотели мне что-то сказать или обнять на дорожку?

Губы того дернулись, но в следующую секунду он рассеянно улыбнулся, глядя на Романа, как на пустое место, потом повернулся и сделал знак мужчине брутального сложения, уже выскочившему из стоящей возле «купера» «ауди», и тот не без удивления вернулся на свое место. Рита сзади дергала Романа за куртку, пытаясь сдвинуть его с места, и испуганно шептала:

— Прекрати! Что ты делаешь?!

— Водитель, значит, Рита? — мягко спросил Гельцер девушку, выглянувшую из-за плеча Савицкого. — Как интересно. Надоела сдоба, захотелось черного хлеба? Что ж, это можно понять, но чего ж не нашла кого посмазливей? Рожа, как у пьющего сантехника, да битая, к тому же…

— Я катером не рожей управляю, — Роман тоже улыбнулся с видом человека, который совершенно не умеет обижаться. — А вы при таком костюме могли бы, пардон, манеры поправить, а то выражаетесь, как помянутый сантехник. Остались старые замашки? Бывает.

Гельцер улыбнулся шире. Теперь он так и лучился добродушием.

— Ну, думаю, у нас еще будет возможность обсудить мои манеры. А тебе советую сегодняшний рабочий день посвятить размышлениям над своим будущим — потратишь время с пользой.

— Пожалуй, я потрачу его на более приятные вещи, — Роман опустил солнечные очки на глаза. Гельцер снисходительно покивал, но Савицкий не мог не заметить под его добродушием и спокойствием с трудом скрываемое бешенство. Казалось еще немного, и солидность Гельцера, и без того уже посеченная мелкими трещинами, осыплется, и он, даже не призывая на помощь громоздкого обитателя «ауди», сцепится с Романом прямо на стоянке, не обращая внимания на прохожих и собственный статус. Это было странновато — Дмитрий не казался похожим на человека, запросто устраивающего развеселую потасовку из-за бабы. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, после чего Роман спокойно развернулся и пошел к причалу, с сонным раздражением бормоча себе под нос:

— Быстро в путь вооружился благородный Гайавата, легкий челн он сдвинул в воду, потрепал его рукою…

Он услышал за спиной шум отъезжающей машины, и в тот же момент откуда-то сбоку на него налетела Рита, вцепилась в руку, затрясла. В ее широко распахнутых глазах бился холодный ужас, пшеничные волосы всполошено прыгали по плечам.

— Что ты наделал?! Господи, ты даже не представляешь, что ты наделал?!

— И что же я наделал? — Роман высвободил руку, не понимая причины такого всплеска эмоций. Гельцер, разумеется, оскорбился, но вряд ли это стоит того, чтобы он предпринял решительные действия по переправлению оскорбителя в мир иной. Только почему же тогда у нее такой вид, будто ее знакомец отсюда поехал прямиком в киллерскую контору?

— Он действительно может сделать так, что вас уволят, — быстро ответила Рита. — Разумеется, я сделаю все… — она осеклась и чуть опустила ресницы. — А что вы там делали?

— Курил, — ответил он, с трудом сдержав зевок.

— И что вы слышали?

— Ничего, — Роман взглянул на часы. — А если что и слышал, так меня это не касается. Только мой вам совет — в следующий раз разборки со своими бойфрендами проводите где-нибудь в другом месте. Здесь, как видите, людно.

— Да какой… — Рита небрежно отмахнулась, потом посмотрела на него каким-то удивительно осторожным взглядом. — Причал в другой стороне, и ничего вы меня там не заждались, вы ведь сами только что пришли, правда? Почему вы вмешались?

— Потому что стрелять здесь строго воспрещается.

На ее лице появилось негодование вкупе со смущением.

— Но я…

— Только не говорите, что вы полезли в сумочку за сигаретами. Не то у вас было выражение глаз.

— Вы не только подслушивали, но еще и подглядывали?!

— Не подглядывал, а выглянул, — поправил ее Савицкий. — Слушайте, мне еще в контору надо зайти. Вы хотите отплыть сейчас или ближе к ночи?

Рита передернула плечами, чуть склонила голову и вдруг театрально всплеснула руками, будто только сейчас его разглядела.

— Что с вами случилось?! Вас сбил трамвай?!

— Можно и так сказать, — проворчал он, удержав руку, которой отчего-то вздумалось подняться и прикрыть разбитую нижнюю губу. Рита ухмыльнулась, хотя ужас в ее глазах так и остался — не рвался теперь наружу, а притаился где-то среди сине-зеленого.

— У вас вся шея в засосах, Роман Андреич, — ехидно заметила она. — Видно, это был очень любвеобильный трамвай. Который, к тому же, вас здорово напоил. Жвачка-то перегара не перешибает.

— Господи, до чего ж вы мне надоели! — сказал Роман и толкнул дверь так поспешно, словно спасался бегством.

На этот раз Рита, к его удивлению, назвала конкретный маршрут, потребовав отвезти ее к тому месту, где в Шаю впадала речка со смешным названием Коряжка — крохотулька даже по местным меркам, летом ее можно было перейти вброд, да и сейчас о том, чтобы плыть по ней на чем-то более внушительном, чем надувной матрас, не могло быть и речи, о чем Роман Рите и сообщил, но та лишь пожала плечами.

— Мне это известно. Не нужно считать меня большей идиоткой, чем я есть, Роман Андреич!

— Это сложно, но я стараюсь. Опять, я так понимаю, начнутся лесные прогулки?

— Не беспокойтесь — я вас с собой больше не позову, — отозвалась сидевшая на диванчике девушка как-то устало и больше не проронила ни слова. Роман тоже больше ничего не спросил. Пару раз он оборачивался — Рита курила с отрешенным видом, глядя на бликующую воду, и выражение ее лица напоминало вывешенную на двери табличку «Никого нет дома». Лицо то и дело прятали треплющиеся волосы — катерок летел на полной скорости — опять же удивительно, Романа попросили ехать быстро. Мимо проносились встречные лодчонки, на берегах чуть потряхивали листьями под легким ветерком березы, сегодня выглядевшие особенно ярко и жизнерадостно, и солнечные лучи пронизывали их, золотили тихую реку, и всюду была зелень и яркие пятна цветов, и в лесу вовсю щебетал пернатый народец — так громко, что было слышно даже за шумом движка и рассекаемой воды. Весна здесь чувствовалась сильнее, чем в городе, окончательно отбросив робость и предавшись упоительному буйству, и даже Савицкий, слегка пришедший в себя после богатой на события ночи, поглядывал вокруг не без доли умиротворения, но Рита, казалось, ничего этого не видела. Это было так не похоже на то, как она вела себя в день их первой совместной поездки. Даже вчера она казалась не в пример жизнерадостнее, и когда катер уже был надежно пришвартован в нескольких метрах от того места, где в ленивую Шаю вбегала суетливая говорливая Коряжка, Роман, не выдержав, спросил: