Мария Барышева - Мясник

— Скажу, Женьк, все скажу, только помоги мне раздеться. Мне в ванну надо, сейчас же! Да что ж так холодно-то, а?! у нас что не топят?!

Она с помощью Евгения сняла с себя испачканную куртку и швырнула ее на пол, туда же полетели перчатки. Секунду Вита, шмыгая носом, разглядывала свои пальцы, на которых кровь уже засохла, потом приподняла голову, и, увидев ее шею, Евгений глухо охнул и схватил ее за плечи.

— Господи, Витек! — он наклонился, чтобы лучше рассмотреть раны и багровую полосу от проволоки. — Ни хрена себе! Кто?.. — Евгений легко, по-кошачьи вскочил, и его глаза, обычно веселые и яркие, потемнели и словно затянулись крепким льдом, и Вита вдруг подумала, что вот «этот» Женька может и убить. — Это тот, про кого Макс рассказывал, да?! Проволочник?! Где он тебя поймал?! Где?! — он снова наклонился, внимательно вглядываясь в ее лицо и успокаивающе поглаживая по щеке. — Где, дружок? Я еще успею…

— Не надо никуда, успевать, Жень, — Вита снова уставилась на свои израненные пальцы. — Он умер.

Евгений медленно опустился на диван, потом спросил на удивление ровным и спокойным голосом:

— Ты?

— Нет. Его застрелили.

— Застрелили?! Кто?!

— Ох, Жень, — Вита закрыла лицо ладонями, — да не знаю я! Не видела! Я пойду вымоюсь, а ты мне принеси чего-нибудь… освежающего.

— Ты уверена, что этот… что он сдох?!

— Черт, да у него в башке дыра… вот такое дупло! — рявкнула Вита с истеричной злостью и вскочила. — Могу я, наконец, вымыться?!! У меня чужие мозги к волосам присохли!

— Ну, ну, тихо, дитя мое, тихо, — сказал Евгений уже добродушно и знакомо, встал и обнял ее, и Вита с готовностью ткнулась лицом ему в грудь. — А коли хочется поорать, так ори — имеешь полное моральное право. С соседями договоримся. Хочешь в ванну — пошли в ванну, старый добрый дядя Женя тебя отскоблит, а потом ты ему все расскажешь, идет? Давай, успокаивайся, не реви, а то нос распухнет, будет на картошку похож. Терпеть не могу женщин с распухшими носами. Ну маньяк, ну сдох — всяко бывает, — приговаривал он, ведя Виту в ванную. — Не стоит эта падаль твоих нервных клеток. Ну-ка, снимай эти тряпки.

— Все не так-то просто, Жек, — пробормотала Вита, слегка успокоившись, и начала стягивать с себя одежду. — Ты не понимаешь…

— Это верно, — покладисто согласился Евгений, открывая краны и включая душ, — я уже пару недель ничего не понимаю. А ну быстро залезай!

Вита послушно перешагнула через бортик, потянулась под душ, но, едва вода попала на кожу, тут же, взвизгнув, отпрыгнула назад.

— Женька, дурак, это ж кипяток! Да что ж ты никак не научишься?!..

Евгений, ухмыльнувшись, разбавил воду, слушая, как Вита, отвлекшись от недавних событий, раздраженно ворчит, что он тайно желает ей смерти, хочет сварить ее заживо и употребить с пивом. И к тому моменту, когда он выключил воду, она уже почти совсем успокоилась, ее пальцы перестали дрожать, из глаз исчезли остатки ужаса, и позже, уже сидя на кухне, в уютном махровом халате, с пальцами, изукрашенными йодом и забинтованной шеей, потягивая кофе с коньяком и куря сигарету за сигаретой, она вполне связно рассказала Евгению, что произошло. К концу ее рассказа Евгений совершенно помрачнел, выругался, каким-то механическим движением достал из пачки сигарету и зажег ее. Вита изумленно уставилась на него.

— Жека, ты ж не куришь!

— А? — Евгений удивленно посмотрел на сигарету, хмыкнул и воткнул ее в пепельницу. — Да уж, с тобой и закуришь поневоле! То, что ты термос и шапку там оставила, это, конечно, не очень хорошо, но не переживай. Такие термосы и шапки в каждом магазине продаются. Никаких меток на них нет, по волосу или крови тебя не вычислят, на термосе ты свои отпечатки наверняка смазала, сама говоришь, что в перчатках потом его сколько раз доставала! Да и тебя у них в картотеке нет.

— А ты уверен?

— Уверен! — жестко ответил Евгений и взглянул на часы. — В любом случае я все скоро узнаю. Что касается твоего стрелка, то чему ты удивляешься? Ну, шел мимо какой-то мужик с оружием, увидел маньяк к девушке пристает со своими маньячными проблемами… все СМИ уже который день на эту тему, только ленивый не в курсе… ну, вот и помог али душу отвел. А потом испугался и сбежал — дело-то может статьей пахнуть. Может ствол у него незаконный… Да тут столько объяснений можно подобрать! Так что не забивай себе голову!

— Может, конечно, мне и кажется… только по-моему самаритянин этот не сразу сбежал.

— С чего ты взяла?

— На шею свою отмытую в зеркале посмотрела. И пальцы… видишь? — Вита протянула ему руку. — Проколы от шипов с проволоки. Немного рваные… но совсем немного… и глубокие, на всю длину втыкались — вон, палец насквозь — хорошо, на шее ни на вену, ни артерию не попали… Так вот, когда я выстрел слышала, Арик меня уже хорошо подцепил…

— Арик? — спросил Евгений, приподняв брови. Вита раздраженно махнула рукой.

— Зеня, не все сразу, дай мысль озвучить! Когда я очнулась, проволока была зажата у него в руке — один конец проволоки. Значит, он упал, не выпустив его, а тогда бы, наверное, выдрал бы шипы из моей шеи, и следы бы были совсем другие, правда? А сами собой они бы вряд ли вынулись при моем падении, да? Если вот так глубоко воткнулись? Ну, я, конечно, только предполагаю.

— Думаешь, кто-то снял с тебя проволоку и сунул этому парню в руку? Зачем?

— Не знаю, — тихо ответила Вита. — Может, сцену хотел понадежней обставить? Жаль, что я не могу его поблагодарить, он и меня, и ту женщину спас, а, может статься, и не только нас.

Евгений снова посмотрел на часы, потом сказал:

— Все это очень странно. Ладно, выясним… может быть. Говоришь, этот, — он хмыкнул, — Арик был в женском пальто и сапогах? Думаешь, он еще и был из этих… меньшинств?

— Вначале думала. А теперь… наверное он так одевался просто… чтобы дамы на него не обращали внимания. Понимаешь, когда за тобой мужик идет поздно ночью, начнешь волноваться, пугаться, можешь побежать, сделать какую-нибудь глупость, которая бы ему все поломала. А если за тобой идет женщина…

— Понятно, — кивнул Евгений, — да и маньячить в таком наряде проще, когда о существовании маньяка уже известно. Маньяк в первую очередь ассоциируется с мужчиной, но никак не с женщиной. Чудненько. Что ж, в любом случае нам с тобой предстоит разговор, не очень приятный, я думаю, и увильнуть тебе от него на этот раз не удастся, так что готовься — но не сейчас, не сейчас…

Он встал с диванчика и пошел к двери, но потом, вспомнив что-то, вернулся и склонился к Вите, легко хлопнул ладонью по тюрбану из полотенца на ее голове.

— Ты же знаешь, Витек, люди, по своим животным инстинктам в таких вот ситуациях, как правило, делятся на зайцев и волков. Зайцы инстинктивно удирают, волки инстинктивно лезут на рожон. Иногда сложно сказать, что правильней — ведь зайцы могут добраться до телефона или позвать на помощь, а волки натворить глупостей и все испортить. А, знаешь, я все равно рад, что вместе со мной живет не заяц. Но это было глупо, Витек, очень глупо! Больше так никогда не делай!