Мария Барышева - Мясник

Людмила Тимофеевна сняла трубку мгновенно, будто ждала звонка, и услышав ее голос, Наташа удивилась, не узнав знакомого твердого, стального тембра, — теперь это была горячая, расплавленная сталь.

— Где ты?! — спросила Ковальчук, и Наташа услышала, как возле трубки что-то стукнуло. — Мне нужно, чтобы ты немедленно приехала к нам!

— С какой стати? — Наташа повернула голову, провожая взглядом удаляющихся женщин. — Разве у тебя ко мне какие-то важные дела? Мне от тебя ничего не нужно.

— Слушай, ты решила меня наказать, да?!! Не знаю, что там тебе наболтал этот урод, но все это неправда! Он просто меня терпеть не может — мужики всегда ненавидят баб, которые умнее их! Он и тебя ненавидит, инвалид чертов! А я тебе только добра желала, всегда! Сделай, чтобы было как раньше! Я найду деньги, слышишь?! Я найду!

— Какие деньги, зачем? — Наташа выпрямилась, слушая более внимательно. Неожиданно ей отчего-то стало очень жарко, и она потянула замок «молнии», расстегивая куртку.

— Чтобы ты исправила то, что сделала! — возле трубки что-то звякнуло, потом послышался странный всхлипывающий вздох. — Что ты сделала с моим Борей?! Господи, что ты с ним сотворила?!! Хорошо, Валерка не знает… а что будет, когда он узнает?! Он же и меня убьет, и его! И тебя, кстати, тоже!

— Я ничего не понимаю, — сказала Наташа. — Объясни толком, в чем дело? Что-то с Борькой?

— А ты не знаешь! — в голосе Ковальчук на секунду проскользнула знакомая язвительность.

— Нет, не знаю! Объясни или я кладу трубку!

— Подожди! Он… — голос запнулся, послышалось бульканье, потом легкий звон стекла, — он… господи, язык не поворачивается! Он… я видела его… он думал, что… но я-то проследила… лучше бы я… он был… с парнем, понимаешь?!! Мой родной сын был с мужиком как… Господи, если Валерка узнает!..

— Ты хочешь сказать, что Борька стал… — Наташа запнулась. Ее пальцы сжались и сломали недокуренную сигарету.

— Не смей произносить! — взвизгнула Ковальчук. — Зачем ты это сделала?!

— Я ничего не делала! Я не могу такого сделать!

— Мой сын всегда был нормальным парнем! Он всегда девчонками интересовался! Почему это его вдруг потянуло на мужиков?!

— Когда ты об этом узнала?

— Две недели назад. Я тебя искала… Где ты?! В Ялте?! В Евпатории?! Ты вообще в Крыму?!

— Раньше замечала что-нибудь подобное? — спросила Наташа и посмотрела на свою левую руку, лежавшую на колене. Пальцы дрожали.

— Никогда! Никогда! Это все после того, как ты его… все после того началось! И ведь Валерка говорил, что… да я и сама замечала… думала, мерещится! Что случилось с моим сыном?! Почему он стал таким?!

— Слушай, подожди, я тебе сейчас перезвоню, — сказала Наташа и нажала на кнопку, оборвав раздавшийся из трубки вопль. Прижав телефон ко лбу, она задумалась.

Скорее всего, это была просто очередная уловка, направленная на то, чтобы заполучить ее. Значит, Ковальчук все-таки замешана в этом, как она и ожидала. Но неужели она и вправду думает, что после всего, что произошло, Наташа кинется в столь неумело замаскированную ловушку?

А если нет? Ужас в голосе Ковальчук казался неподдельным. Да и ведь сама Наташа не раз замечала, что с Борькой вроде бы что-то не так, что-то…

…какой-то он неправильный, слишком уж манерный…

… Валерка говорит, что он стал какой-то не такой… но я ничего не заметила. Впрочем, Валерке вечно что-нибудь мерещится…

…Тебе не кажется, что с ними что-то не так — ну, вот с Борькой и еще этой девчонкой светленькой?

…вдруг словно увидела внутренний мир человека в разрезе — и основной верхний слой, закрывающий собой все остальное, и глубинные слои, давно ушедшие с поверхности, а может, и никогда не находившиеся на ней. Акула, чей плавник выступает из воды, и донные животные, никогда не видевшие солнца..

Последняя мысль заставила Наташу вздрогнуть. Конечно же, это казалось невероятным, но… почему бы не предположить… Она поймала акулу, и на поверхность вынырнула некая рыба, которая раньше этого делать не осмеливалась… потому что акула владела всем пространством возле поверхности… Нет, не так. Может, она убрала нечто, что было доминирующим и не давало проявиться всем остальным качествам… но ведь Ковальчук сказала, что раньше ничего подобного она за сыном не замечала. Хорошо, а если оно таилось где-то очень глубоко? Хорошо, может оставить рыб и принять за наглядный пример колоду карт? Может, забирая у Борьки азарт, Наташа не только убрала верхнюю, видимую карту, но и перетасовала остальные? Может, так?

А может, она тут вообще совершенно ни при чем! Борька «поголубел» без ее помощи, может, он и раньше был таким, а мать, считающая себя вездесущей, просто узнала об этом слишком поздно? По сути дела, Борька — всего лишь испорченный и избалованный мальчишка, о нем следует забыть и спокойно заниматься своими делами. На следующей неделе ей предстояло приступить к обязанностям официантки в «Онтарио» с милостивой протекции Римаренко, и Наташа вовсе не собиралась упускать эту работу — хоть денег пока у нее было больше чем достаточно, всему когда-нибудь приходит конец.

Наташа хмуро посмотрела на телефон, потом вдруг вскочила, подхватила сумку и пошла вглубь парка. Минут пятнадцать она взволнованно бродила среди голых деревьев, не видя ничего вокруг, потом резко остановилась и обернулась — ей вдруг показалось, что кто-то идет следом, внимательно глядя ей в затылок. Но позади никого не было — только вдалеке бежала какая-то дворняга, опустив нос к земле.

— Когда же вы от меня отстанете, — пробормотала Наташа, неизвестно к кому обращаясь. — Когда же вы все от меня отстанете!

Слова, бесполезные и бессмысленные, пропали в холодном воздухе. Она вздохнула и снова набрала номер Ковальчук.

— Я приеду, — сказала она. — Когда Борька завтра возвращается из института?

— Когда я ему скажу, тогда и вернется!

— Я доберусь до города примерно часов в двенадцать завтрашнего дня. К часу пошлешь его на остановку возле универмага — одного, поняла? Чтобы ни тебя, ни твоего мужа — никого лишнего я там не видела!

— Господи, так ты все-таки не в Крыму?! Так значит, ты сделаешь, что-бы…

— Все! — резко сказала Наташа, и ее палец потянулся к кнопке отключения, но Людмила Тимофеевна успела крикнуть:

— Господи, лучше б он играл!!! Лучше бы…

Наташа спрятала телефон и снова быстро пошла мимо деревьев — наискосок, пренебрегая тропинками и плиточными дорожками. Пусть Ковальчук думает, что Наташа не в Крыму. Она поедет в город утренней электричкой и будет на остановке много раньше Борьки. Разумеется, она не собирается с ним встречаться и не собирается больше ничего рисовать. Она просто посмотрит — убедится, что ее работа здесь не при чем. Если сможет это увидеть. Наташа попыталась вспомнить, что раньше видела в Борьке, но не смогла.