Мария Барышева - Мясник

— И глаза, — негромко сказал Сканер. Голос у него, как и рукопожатие, теперь оказался осторожным и каким-то шуршащим. Человек с перстнем отвернулся от него — теперь он смотрел только на Виктора Валентиновича.

— Боюсь, не получится. Один на дурке, другой умер час назад в реанимации.

Рот Виктора Валентиновича плотно сжался.

— Во сколько все это произошло?

— Ночью, около двух.

— Замечательно. Просто чудесно. Значит-таки, высунула нос. Значит, начала кое-что понимать, клиентов отслеживать. Но зачем она себя обнаружила?

— Молодая, глупая, мести хочет. А может случайно получилось.

— Ладно, — Виктор Валентинович хрустнул пальцами. — Значит нужно искать ее в Киеве.

— Вы так думаете? — Схимник слегка качнул головой. — А мне кажется, что ее там уже нет.

— А ты все же поищи. Нет, не сам, ты мне нужен здесь. Пошли людей, там с кем-нибудь свяжись.

— Киев — не Крым, — хмуро отозвался Схимник, — у меня там связей нет. Хорошо, что тех нашли. Вы же понимаете — люди, транспорт — все это надо найти, да и засветка лишняя. У нас и так уже были проблемы с хохляцкими ментами.

— Ну, это твои проблемы — сам же там ситуацию из-под контроля выпустил. Удивил ты меня, честно говоря. Как же так вышло: и Гащенко потеряли, и в аварию влетели, и труп лишний в поселке образовался — просто рекорд! Нет, нет, — Виктор Валентинович покачал в воздухе указательным пальцем, заметив, что Схимник собирается что-то сказать, — не оправдывайся, я знаю, что ты скажешь, — не тех людей тебе дали. Ты всегда с любыми умел работать.

— Одному мне как-то душевней работается, — заметил Схимник, снова разглядывая нового «ценного сотрудника».

— Это не тот случай, чтоб одному, — Виктор Валентинович ласково провел пальцами по малахиту. — Так. Твой Гунько звонил ей еще раз?

— Ну звонил. А что толку? Мы же пока не можем ей доказать, что ее приятель жив, вот она трубку и бросает. Пока она не сможет с ним поговорить — тут рассчитывать не на что.

— Очень плохо. Что там с этим Новиковым? — Виктор Валентинович встал и неторопливо подошел к копии со скульптуры Лоренцетти «Мертвый мальчик на дельфине». Остановился и начал внимательно ее разглядывать.

— Врачи говорят, надежда пока есть. Я положил его в вашу больницу, охрану поставил, а больше от меня ничего зависит. Не моя вина, что Бон ему пулю в голову засадил. Сергеев сказал, что вы…

— Во-первых, изначально не надо было позволять, чтобы тебе самому голову проломили! Как это могло случиться, а, Схимник? Они я еще понимаю, но ты?..

— Скажите… а… эта девушка… она вам ничего не показывала? — вдруг снова нерешительно подал голос Сканер, и сонный взгляд обратился на него. — Может, она показывала вам… какой-нибудь рисунок?

— Нет.

Не поворачиваясь, Виктор Валентинович усмехнулся.

— Это будет тебе уроком — нельзя недооценивать творческих людей. Нашли, наконец, Чалецкого и Семакова?

— Да, в Ялте. Как и предполагалось, оказалось, что сергеевских мальчиков отправили в лучший мир. Семе глотку перерезали, Чалому башку прострелили.

— Кто, узнавал?

— Похоже, кто-то из ялтинских. Какая-то у них там завязка вышла из-за бабья…

— Это что же — вместо того, чтобы работать, они… — Виктор Валентинович резко повернулся. На его лице была ярость.

— Я всегда говорил, что они абсолютные дебилы, особенно Семаков, — подтвердил Схимник с явным удовольствием.

— Хорошо, беру свои слова обратно, извини. Это Сергеева люди, да?! Очень хорошо! Я с ним поговорю! — Виктор Валентинович вернулся к столу. — Значит так! Киевский случай проверить. С мебельщика глаз не спускать. Постарайся найти кого-нибудь на киевские вокзалы. Из Волгограда людей не убирать — пусть поводят ее девочку еще пару дней. А потом — все! Откровенно говоря, надоело мне Чистову по головке гладить — не может никак решиться — придется подбодрить! Мать ее так и не нашли? Ищите! Кстати, Схимник, не подскажешь, почему она интересовалась твоим здоровьем?

— Вероятно, совесть замучила, — он едва заметно улыбнулся, глядя при этом на Сканера.

— Очень хорошо, — сказал Виктор Валентинович. — Пусть переживает, это нам только на руку. Рано или поздно она сломается. С таким грузом на душе, одна, без друзей, в бегах, испуганная, сбитая с толку… — она придет к нам. Сама придет. За Киев, если это ее рук дело, она еще получит. Все, Схимник, занимайся своими делами. Зайдешь вечером.

Схимник кивнул, повернул голову, и тут взгляд Сканера, до сих пор бесцельно скользивший то по его рукам, то по драгоценной столешнице, то по сокровищам «кабинета», вдруг впился в его глаза, стал резким, твердым, пронзительным, в одно мгновение набрав силу, напитавшись ею, разбухая от нее, словно брюхо насыщающейся кровью комарихи. На мгновение оба мужчины застыли, словно их вдруг соединил невидимый, но очень прочный стержень, лицо Сканера сморщилось от напряжения, и тут же Схимник слегка оскалил зубы, будто между ними проскочил некий разряд. Потом взгляд Сканера резко ушел вниз, точно вспугнутая рыба, и он весь как-то съежился. Схимник встал, коротко глянул на него сверху вниз, его пальцы дернули вверх замок «молнии» на куртке, и тот скрежетнул, словно обещая в будущем нечто очень нехорошее. Молча он повернулся и вышел, и едва тяжелая дверь затворилась за ним, Сканер откинулся на спинку полукресла, тяжело дыша, и его дрожащие пальцы запрыгали по столешнице, потом нырнули в карман, выдернули оттуда пачку сигарет, рванули клапан, уронили, и сигареты рассыпались по столу, роняя на темно-зеленое табачные крошки.

— Здесь не курят, — недовольно произнес Виктор Валентинович. — Ну, что скажешь?

— Ппрости, — Сканер начал собирать сигареты непослушными пальцами и, сминая, запихивать их обратно в пачку. — Господи, господи! Это страшный человек, Виктор, страшный, он опасен! Он сумасшедший!..

— Перестань кудахтать! Он хорошо работает… обычно, и до сих пор мне не приходилось жаловаться на его здравомыслие. Что ты увидел?

— Убивает… — просипел Сканер, — он убивает… так легко. И ему это нравится. Как другим водку пить, так ему это нравится. Он не может без это-го, он… потому он у тебя и работает… чтобы убивать…и

— Что ж, — задумчиво сказал Виктор Валентинович, — значит, человек совмещает приятное с полезным — и удовольствие получает, и деньги. Конечно, это любопытно, но ты меня не удивил. Он же воевал, насколько я знаю, а на войне людей так корежит, что… Таких, как он, много. Но Схимник свое дело знает, работает не первый год, глупостей пока не делал.

— Сделает.

— А вот сделает, тогда уволим, — Виктор Валентинович улыбнулся. — Что ты еще увидел?

— Больше ничего не видно… за этим — ничего, оно все затягивает, похоже на густой черный дым. Но дело не в этом. Он понял, что я делаю, ему это знакомо, понимаешь, он даже пытался сопротивляться. В него уже смотрели!