Шарлин Харрис - Хуже, чем мертвый

— Если, этот ублюдок с черными волосами согласится на это, я дам ему шанс, — сказал Фурнан. — Если моя жена у Олси, ни один волосок не должен упасть с её тела, и ему лучше привезти её с собой. Или Богом клянусь, я разорву его.

— Я понимаю. Я удостоверюсь, что он тоже понимает. Мы перезвоним вам, — пообещала я, и надеюсь всем сердцем, что сказала правду.

Была середина всё той же ночи, и я подвергалась опасности. Это была моя собственная треклятая ошибка. После ряда быстрых телефонных звонков Олси и Фурнан решили, где встретиться. Я вдруг представила их сидящими друг напротив друга за столом, и решающими проблему, со стоящими за их спинами заместителями. Появляется миссис Фурнан, и супружеская пара воссоединяется. Все становятся довольными, или, по крайней мере, менее враждебными. А меня нигде рядом нет.

И все же я здесь, в заброшенном офисном здании в Шривпорте. В том же самом месте, где проходило состязание за пост вожака стаи. По крайней мере, Сэм со мной. Было темно и холодно, и ветер трепал мои волосы. Я переминалась с ноги на ногу, желая, чтобы всё поскорее закончилось. И хотя Сэм не был так же обеспокоен, как я, я могла сказать, что он чувствует то же самое.

Это моя вина, что он здесь. Когда он так заинтересовался о том, что назревает у вервольфов, мне пришлось ему сказать. В конце концов, если кто-то проникнет в «Мерлотт» в попытке пристрелить меня, Сэм, хотя бы имеет право знать, почему его бар полон дырок от пуль. Я ожесточенно с ним спорила, когда он сказал, что пойдёт со мной. И всё же мы оба здесь.

Возможно, я лгу сама себе. Возможно, я просто хотела быть с другом, который определенно на моей стороне. Возможно, я просто боялась. На самом деле не было во всём этом никаких «возможно».

Этой ночью было свежо, и на нас обоих были непромокаемые плащи с капюшонами. Не то чтобы мы нуждались в капюшонах, но если бы стало немного холоднее, то мы бы им порадовались. Парковка заброшенного офиса простиралась вокруг в мрачной тишине. Мы стояли на грузовой площадке фирмы, которая занималась отгрузками чего-то крупного. Большие металлические двери, у которых разгружались грузовики, были похожи на большие блестящие глаза в слабом свете огней безопасности.

На самом деле, сегодня ночью было много больших блестящих глаз вокруг. Шарксы и Джетсы [15] хоккейные команды — «Сан-Хосе Шаркс» и «Виннипег Джетс». вели переговоры. Ох, простите, вервольфы Фурнана и вервольфы Герво. Две оппозиции стаи могли прийти к пониманию, а могли и не прийти. И прямо посередине стояли Сэм Оборотень и Сьюки Телепат.

Когда я почувствовала гнетущую пульсирующую красноту мыслей вервольфов, приближающихся с севера и с юга, я повернулась к Сэму и сказала от всего сердца. — Я не должна была позволять тебе идти со мной. Я не должна была вообще открывать свой рот.

— У тебя появилась привычка ничего мне не рассказывать, Сьюки. Я хочу, чтобы ты говорила мне, что происходит с тобой. Особенно, если это опасно. — Рыжевато-золотистые волосы развевались вокруг его головы от лёгкого, но пронизывающего ветра, продувающего пространство между зданиями. Я ощущала его отличие от других более интенсивно, чем когда-либо. Сэм был редким истинным оборотнем. Он мог перекинуться во что угодно. Но предпочитал превращаться в собак, потому что собаки привычны и дружелюбны, и люди не стреляют в них слишком часто. Я смотрела в его синие глаза и видела в них дикость. — Они здесь, — сказал он, втянув воздух носом.

Теперь эти две группы стояли на расстоянии в десять футов с обеих сторон от нас, и пришло время сконцентрироваться.

Я узнала лица нескольких волков Фурнана, которые были более многочисленными. Кэл Майерс, полицейский детектив, был среди них. Было некоторой смелостью для Фурнана, заявлять о своей невиновности и взять с собой Кэла. Также я узнала девушку-подростка, которую Фурнан получил, как часть празднования его победы, после поражения Джексона Герво. Она выглядела на миллион лет старше сегодня ночью.

В группу Олси входили рыжеволосая Аманда, кивнувшая мне с серьезным лицом, и несколько оборотней, которых я видела в «Собачьей Шерсти», в ночь, когда мы с Квинном посетили бар. Худая девушка, на которой было красное кожаное бюстье той ночью, стояла прямо позади Олси, будучи и сильно взволнованной и глубоко испуганной. К моему удивлению, там был Доусон. Он был не настолько одиноким волком, каким себя расписал.

Олси и Фурнан вышли вперёд, подальше от своих стай.

Это было согласованным форматом переговоров, или примирения, как хотите, так и называйте: я стояла между Фурнаном и Олси. Каждый вервольф-лидер, взял одну из моих рук. Я была человеческим детектором лжи, пока они разговаривали. Я поклялась сказать каждому, если один из них лжёт, по крайней мере, это лучшее, что я могла сделать. Я могла прочитать мысли, но разумы могут быть обманчивы и хитры, или просто нечитаемы. Я никогда не делала ничего подобного, и молилась, чтобы моя способность была дополнительно точной сегодня ночью, и чтобы я использовала ее мудро, таким образом, я могла помочь покончить с этими убийствами.

Олси сухо ко мне приблизился, его лицо было жёстким в резком свете фонарей. Впервые, я заметила, что он выглядит похудевшим и постаревшим. В его темных волосах было немного седины, которой не было, когда был жив его отец. Патрик Фурнан тоже хорошо не выглядел. Он всегда имел тенденцию к полноте, а теперь выглядел так, как будто набрал пятнадцать-двадцать фунтов. Пост вожака стаи на пользу ему не пошел. И потрясение от похищения жены наложило свой отпечаток на его лицо.

Я сделала кое-что, что никогда не предполагала сделать. Я протянула ему свою правую руку. Он взял её, и поток его мыслей немедленно заполнил меня. Даже его извилистый разум вервольфа было легко читать, настолько он был сосредоточен. Я протянула свою левую руку Олси, и он слишком сильно схватил ее. В течение долгой минуты я чувствовала себя затопленной. Потом, с огромным усилием, я направила их мысли в поток, чтобы они меня не переполняли. Им легко было бы лгать вслух, но в собственной голове это не так легко сделать. Не последовательно. Я закрыла глаза. Подброшенная монетка определила, что начинает Олси.

— Патрик, почему вы убили мою женщину? — Слова, казалось, резали горло Олси. — Она была чистокровным вервольфом и была настолько доброй, насколько может быть вервольф.

— Я никогда не приказывал никому из моих людей убивать кого-то из вас, — сказал Патрик Фурнан. Он выглядел таким усталым, что, казалось, едва может стоять, и его мысли текли почти так же: медленно и устало. Его было легче читать, чем Олси. Он имел в виду именно то, что сказал.

Олси очень внимательно выслушал, а затем спросил. — Вы приказывали кому-нибудь не из вашей стаи убить Марию-Стар, Сьюки и госпожу Ларраби?