Майкл Слэйд - Вурдалак

Ренд, не дослушав, вновь повернулась к сержанту из Летучего отряда — появился администратор. Вокруг царило столпотворение. Эвакуация шла полным ходом.

— В одном из букетов нашли записку «С любовью, Джек». Вас это интересует?

Полицейский из Летучего отряда кивнул и представил Ренд.

— Бог с ними, с цветами, — решила Хилари. — Где вход в канализацию?

— Там уже работают десять проводников с собаками, — ответил сержант.

Мужчина у дверей — тот, кого Ренд только что спрашивала о цветах, — прокричал сквозь шум:

— Звонит пожарный. Пропал универсальный ключ!

— Ч-черт! — Ренд повернулась к администратору. — Как можно перемещаться внутри этого здания? Составьте полный перечень.

21: 18

Поезд подземки, лязгая, мчался на северо-восток. Ом бросил взгляд на часы соседки.

«Шесть минут», — подумал он и громко рассмеялся. Женщина поднялась и пересела на другое место.

21: 1 9

«Предположим, Джек проник внутрь и спрятал где-то что-то смертельно опасное, — думала Хилари. — Что это может быть?»

Не динамит — собаки ничего не нашли.

Электричество отключено. С этой стороны опасаться нечего.

Что остается?

«Газ», — подумала она.

Повернувшись к администратору, она спросила:

— Как бы вы запустили в Холл ядовитый газ? Побелев, он ответил:

— Наверное, по туннелям, которые раньше использовали для обогрева. Они подходят ко всем этажам.

— Как до них добраться?

— Только одним путем: в мужском туалете на нижнем этаже под входом номер девять есть дверь.

— Она заперта? — Да.

— Где ключ?

— У пожарного.

— Принесите, — распорядилась Ренд и повернулась к полицейским, выпускавшим людей из здания: — Вы, вы и вы — пойдете со мной.

В эту минуту кто-то перекричал гвалт:

— На проводе комиссар полиции. Требует старшего суперинтендента Ренд.

— Ее нет. Она в Альберт-холле! — крикнула Ренд в ответ и сказала: — Ладно. Пошли.

21: 21

На Кингс-Кросс Джек Ом делал пересадку. Стоя на платформе в ожидании поезда, он незаметно выбросил старинный ключ от туннеля вместе с универсальным ключом в урну.

— Который час? — спросил он у человека слева от себя. И, получив ответ, подумал: осталось три минуты.

21: 22

Ворвавшись в туалет, Ренд наткнулась на справлявшего малую нужду инспектора из Летучего отряда.

— Ошиблись сортиром, Хилари, — подмигнул тот, застегивая ширинку.

Вбежали полицейские с администратором.

— Ключ от туннеля тоже пропал, — взволнованно сообщил тот.

— Ломайте, — велела Ренд.

Первый констебль с размаха ударил в дверь плечом. Дверь не дрогнула.

— Найдите топор! — рявкнула Ренд. — Да поживее!

За дверью тикал таймер — до взрыва оставалась минута. Проводники неумолимо сближались. Еще миллиметр — и цепь замкнется.

21: 24

Все подохли, подумал Ом, и его член напрягся. Говорят, у девяти из десяти убийц-мужчин в момент убийства наступает эрекция.

Летели щепки. Под ударами топора замок разлетелся, и дверь распахнулась.

Ренд скользнула в проем и вырвала провода из пакета с термитом.

Через две секунды по металлической оплетке пробежала искра.

21: 52

Джек Ом пересек кладбище и вошел в Музей восковых фигур.

Элейн Тиз будет им довольна. Поэтому он потребует у нее прибавки времени.

Солидной прибавки.

21: 56

— Расскажи мне о матери, — попросил Чандлер. Дебора вздохнула.

— Она страдала, Цинк. Когда я была совсем маленькая, я спала в ее комнате. Отец спьяну издевался над мамой, и я так плакала, что мама до утра не могла меня успокоить. Однажды она сказала мне, что страдает не напрасно: Бог за это простит ей все прегрешения и пустит в рай. По той же причине она постоянно напоминала Саксу о гемофилии и без конца раздевала его, выискивая следы кровотечения. Для нее это было бы знамение Господне.

— Дебора, но ведь ты сама говоришь, что у Сакса не было никакой гемофилии. Как на нем сказывалось поведение матери?

— Могу только догадываться. Слыхал про паразитоз? Цинк покачал головой.

— Это когда мерещатся всякие ползучие твари, — пояснила Дебора. — Когда кажется, будто в тебе живут насекомые. Бывает, больные даже режут себя бритвой, чтобы выпустить воображаемых паразитов.

— Сакс страдал паразитозом?

— Ну да. Это началось незадолго до смерти отца. Саксу втемяшилось, что у него в мозгу живут черви. Я слышала через стенку, как он кричал и плакал в своей комнате.

— И что дальше?

— В тот день, когда отец застрелился, Сакс перестал бредить.

Чандлер нахмурился. Застрелился в гараже, где лупил Сакса, подумал он.

— Паразитоз часто встречается у тех, — добавила Дебора, — кто излишне чувствителен к препаратам типа кокаина или страдает расстройством психики.

— Например, шизофренией? Дебора кивнула.

— Как это лечат? — спросил Чандлер.

— Пимозидом — это такой транквилизатор. В день смерти отца доктор дал Саксу пимозид.

— Что было с тобой после смерти родителей?

— Меня отдали в другую семью. В ту самую, откуда убежали близнецы. К тому времени от маминых денег ничего не осталось. Отец все пропил. Колледж я закончила только благодаря приемным родителям.

— Хорошие люди, — заметил Цинк.

— Лучше не бывает, — ответила она.

— Значит, тогда-то Сакс и Рика, если верить их показаниям на суде, и ушли в рок-коммуну? И родился «Вурдалак»?

— Да. Рика всегда мечтала создать рок-группу. Близнецы давным-давно придумали для себя сценические образы: Эрику Цанн — для нее, Акселя Крипта — для него. Желание Рики осуществилось.

«Вратами Ада» называется рок-театр в Кэмден-тауне. В восьмидесятых годах прошлого века, когда по улицам Уайтчепела рыскал Потрошитель, в этом здании выступал мюзик-холл. В двадцатые, тридцатые и сороковые сценой владело варьете, на следующую четверть века здесь утвердился кинотеатр, а затем его превратили в точную копию парижского театра «Гран-гиньоль».

Подростки, набившиеся в зал, напоминали толпу, стекающуюся на полночные просмотры «Роки хоррор пикчер шоу». В основном это были мальчишки, ибо нет ничего ужаснее фантазий созревающего юнца. Тут были вурдалаки, колдуны, вампиры, оборотни и злобные чудовища. Сук-кубы, инкубы, трупоглавы и скелеты. Страшилища, бесы, ведьмы и свирепые, жестокие демоны. Тусовка чад обреченных.

Наблюдая за ними, Чандлер внезапно почувствовал бесконечное одиночество. Он всегда полагал, что человек приходит в жизнь одиноким и любые отношения между людьми — лишь иллюзия, без которой на короткой дороге к смерти не-возможно сохранить относительно здравый рассудок. Проще всего было объявить творящееся вокруг — и на сцене, и в зале — игрой, но в глубине души Чандлер понимал, что все не так просто. Кое у кого в глазах мелькала мрачная тень паранойи.