Генри Олди - Вампиры. Путь проклятых

Я был прав.

Но беда пришла значительно быстрее и совсем не с той стороны, с какой я мог предполагать.

Конечно, мне не следовало отпускать ее на охоту в одиночку, но она настолько хорошо усвоила мои уроки, вела себя настолько непринужденно и естественно, что я отпустил ее, даже не особенно упираясь. Разумеется, я ее как следует проинструктировал, предусмотрев практически все — кроме того, чего предусмотреть не мог! С другой стороны, что, если б я удержал ее тогда? То же самое произошло бы через неделю, через месяц — какая разница?! По-моему, она замыслила это, когда была еще человеком. А вышибить из ее головы какую-нибудь идею, пока она сама не убедится в ее бесперспективности, было просто невозможно — уж это-то я знал по собственному опыту!

Эльвира решила «облагодетельствовать» парочку своих приятелей! Я думаю, вы уже догадались, как именно. Ведь ей действительно нравилось быть вампиром, и она даже не могла предположить, что кому-то это может прийтись не по вкусу! Так что, ничуть не мучаясь сомнениями, она выбрала двоих, с ее точки зрения наиболее «достойных», и вполне грамотно провела с ними обряд Приобщения. Согласия у парней она, естественно, не спрашивала, считая это само собой разумеющимся, а когда такая соблазнительная девица, как Эльвица, (прошу прощения за каламбур) сама вешается тебе на шею, возражать, понятное дело, никто не станет!

Так что вскоре в городе появились еще два молодых вампира.

То-то я еще обратил внимание, что Эли возвращается домой какая-то осунувшаяся. Конечно, Приобщение даром не проходит, крови и сил на это уходит порядочно, а тут — два приобщенных за неделю! Как у нее вообще еще оставались силы заниматься со мной любовью?! Впрочем, наэтоу нее сил всегда хватало.

Все раскрылось еще через пару дней. Элис предусмотрела почти все: перетащила своих «крестников» в темный подвал, куда не проникал солнечный свет, и потом забегала проведать их и «наставить на путь истинный». Одного она не учла, самого главного: парнине хотелибыть вампирами! Но Эли была уже не в силах что-либо изменить — и она бросилась ко мне. За помощью.

Первый мальчишка неподвижно лежал на ворохе пыльного тряпья, брошенного на продавленный топчан у самого входа — и лишь слабо пошевелился, когда мы вошли: один безучастный взгляд в нашу сторону, и снова — полная неподвижность. Пятно серой обреченности, исходящей по краям зыбкой дымкой, и лишь в самой сердцевине — тусклые багровые огоньки. Да, этот практически безнадежен.

Второй сидел в углу и чуть покачивался в обшарпанном кресле-качалке, закрыв лицо руками. Мрачная чернота, но в ней — нет-нет, да и проглядывали яростные багровые сполохи. Этого еще, может быть, удастся вытянуть. Только стоит ли?

— Да, Людоедка Эллочка, натворила ты дел, — пробормотал я.

Кажется, Эльвира впервые обиделась, но тут же поняла: да, сама виновата — и с надеждой заглянула мне в глаза.

— Им можно помочь?

— Сомневаюсь. Но попробую. Эй, парни, я понимаю, как вам сейчас хреново, но попробуйте на некоторое время сосредоточиться и послушать меня. Ничего не обещаю, но вы, по крайней мере, сможете четко уяснить, что с вами произошло, и какой у вас теперь есть выбор. Ну так что, будем слушать?

Лежащий слегка пошевелился и открыл глаза. Даже попытался сесть, и со второй попытки это ему удалось.

— А ты кто такой? Доктор? — неприязненно осведомился сидевший в углу, не отнимая рук от лица.

— Ага, — ухмыльнулся я как можно веселее, хотя на душе у меня скребли кладбищенские крысы. — Добрый доктор Айболит!

— Тогда вали отсюда своих зверей лечить, пока цел, — посоветовали мне из угла. — А от этой… держись подальше, а то станешь таким, как мы. Хочешь?

— Ты опоздал, приятель, — оборвал его я, чувствуя, что парня вот-вот понесет. — Яужетакой, как вы — и именно поэтому знаю, каково вам! Только я с этим в свое время справился — а вы пока нет. И справитесь ли — зависит только от вас!

— Так ты… тоже?! — он наконец отнял руки от лица, и я увидел потеки от слез и тонкую струйку крови, засохшую в углу рта. — Вы?! — он наконец узнал меня. Виделись пару раз в той компании, где я познакомился с Эльвирой.

— Я. А теперь заткнись и слушай! И ты слушай. Эльвира — вампир. И сделала вампирами вас. Не перебивать! Меня не интересует, верите ли вы в вампиров. Вы теперь сами одни из них, вернее, из нас, так что поверите, никуда не денетесь. Она не хотела вам зла — скорее наоборот, но она не учла, что вы просто не готовы к такой трансформации. Ведь вампир — это не просто живой труп, не просто изменение физиологии и еще кое-чего — это прежде всего состояние психики, состояние души, если хотите! Это надо принять, какданность, поверить в это — и все. Разглядеть «черный огонь» в глубине своего седрца — и постараться раздуть его. Никакого «научного объяснения» тому, что произошло свами, у меня нет и не будет. Я и сам вампир — и уже довольно давно. Вот, смотрите.

Я широко оскалился, продемонстрировав клыки, а потом медленно поднялся в воздух и некоторое время парил под потолком.

— Значит, все-таки правда, — обреченно выдохнул тот, что заставил себя сесть на топчане.

— Правда, — угрюмо буркнул парень в кресле. — Я это уже и сам понял. Ты вот скажи лучше, раз такой умный, что нам теперь делать? Как жить дальше?

— Хороший вопрос, — кивнул я. — Только жить вам уже не придется. И мне тоже. Мы все — мертвые. Молчи, Эльвира, мне лучше знать! Мы — мертвые, и для поддержания своего посмертного существования должны регулярно убивать живых и пить их кровь. Вот так.

— А по-другому — никак нельзя? — робко подал голос парень с топчана.

— Можно. Осиновый кол в сердце — и все. Отмучался. Только сам ты этого сделать не сможешь — по себе знаю. Пробовал. А еще можно тихо загибаться тут без пищи. Ты будешь жить — хотя мы и не живем по-настоящему, но лучшего слова пока никто не придумал — так вот, ты будешь жить так долго, очень долго, но голод постепенно сведет тебя с ума, и ты уже будешь готов на все, будешь готов убить даже родную мать, чтобы только прекратить это — но у тебя уже не будет сил, чтобы добраться до чьего-нибудь горла… Ну как, нравится?

Они долго молчали.

— Значит — убивать — или умереть самому? — подал наконец голос парень в кресле.

— Именно так, — кивнул я.

— А если — зверей? — с надеждой спросил мальчик на топчане. — Мне кажется, я бы смог…