Владимир Границын - Линия Крови

Едва почувствовав в людях перемену, Сергий принялся за дело. Он открыто, на воскресной проповеди, призвал прихожан к уничтожению графской усадьбы. Потом, с Дмитрием и Федором явился белым днем в гости к Амвросию. Амвросий, как и всегда, твердолобо стоял на своем – мол, все в его приходе в порядке. Оснований для беспокойства никаких нет. А то, что люди предпочитают ходить молиться за четыре версты, так и храм Крестовоздвиженский древнее и Сергий, значит, священник более уважаемый. А раз так, то это не его, Амвросия, упущение, а Сергия заслуга…

Пустословие Дмитриевского иерея оборвал Дмитрий Башков. Хромой фронтовик не желал терять времени на выслушивание бесконечных праздных речей и не имел ни малейшего трепета перед поповским сословием.

Хрясь! – врезалась в заплывшую жиром багровую щеку мозолистая крестьянская ладонь. Хрясь! – еще, с другой стороны. Не прошел еще звон в голове, как Амвросий ощутил под подбородком холодное острие – Дмитрий поддел голову продажного иерея на конец финки.

- Ты мне тут дуру не гони, христопродавец, - с едва сдерживаемым бешенством в голосе проскрежетал фронтовик. – Я тебе мигом голову отрежу. Куда тогда твоя душа полетит? Знаешь?

Эмоции, отразившиеся на вмиг побелевшем широком лице Амвросия лучше любых слов вопили: знает!

- Я… я все скажу… все скажу, только не убивайте меня, ради х-х… ради х-х… - по всей видимости предавший бога иерей хотел выговорить «ради Христа», да главное слово застревало в глотке.

В тот же день они при помощи Амвросия выманили из особняка Никанора. Постаревший, но еще сохранивший недюжинную, можно сказать звериную силу графский управляющий оказал отчаянное сопротивление и был убит. После этого братья Башковы и подгоняемый ими Амвросий отправились к церкви и вынесли все опоганенные иконы. Они сложили их грудой на улице. Не теряя времени, Сергий начал обряд освящения храма.

Их деятельность не могла остаться незамеченной для селян. Скоро у церкви собралась толпа. Пока старик священник не закончил ритуал, общаться с народом пришлось братьям. Дмитрий ходить вокруг да около не стал.

- Смотрите, люди, что этот христопродавец со святыми ликами сотворил! – продемонстрировал старший Башков людям обратную сторону большой иконы Божьей матери.

Народ ахнул. Амвросий дернулся, в попытке освободиться, но Федор держал его крепко.

- Смотрите, люди! Задергался, оборотень!

- Гад!

- Так значит правда, что он дьяволу молится?!

- Бей его, паскуду!

- Правильно! Бей!!

Толпа хлынула к Амвросию. Федор толкнул его людям навстречу. Иуда в облачении священнослужителя испуганно, нечеловеческим голосом закричал. Голова его с выкаченными из орбит глазами моталась из стороны в сторону. Амвросий силился побежать, да ноги отказались служить своему хозяину, подогнулись.

- Сука!

- Иуда!

- Гад!!

Пространство вокруг наполнилось звуками глухих ударов; хриплым дыханием; пронзительными, постепенно затихающими воплями предателя и полными ненависти выкриками крестьян. Скоро все было кончено.

Из дверей храма вышел Сергий. Чтобы понять, что произошло, старику хватило единственного взгляда на разъяренную толпу. Сергий выдержал паузу и сильным, десятилетиями тренированным голосом воззвал:

- Братья мои!! Братья и сестры во Христе! Посмотрите, что творится у нас под носом! Имеющий глаза да увидит - в графском доме обитают проклятые Богом кровопийцы! Кто не знает, что по ночам над округой летает смерть?! Кто?!!

- Знаем!

- У меня сына убили!

- А у меня дочка пропала! Маленькая совсем!!

- Тихо! - Сергий воздел руки к небу.

Толпа постепенно смолкла.

- Нужно кровопийц-вурдалаков уничтожить, а осиное гнездо сжечь! – вскричал священник.

- Правильно! – поддержали из толпы.

- Давно пора!

- Попили кровушки народной – хватит!

- Тихо, братья! – перекрыл выкрики голос Сергия. – Тихо! Слушайте! Там – внутри - не такие как этот горе-священник, - старец показал рукой на растерзанный труп Амвросия. – Там! – длань взметнулась в направлении графского особняка, - Там исчадия ада! Мертвецы, продавшие души дьяволу и сосущие кровь людей! Голыми руками их не возьмешь! Готовьте осиновые колья, топоры, вилы! Наденьте кресты, возьмите в руки иконы! Да времени терять нельзя – уж закат, а ночью сила адских отродий возрастает! Идите же, братья и сестры и через четверть часа собираемся все вместе у логова зверя! С Богом, благословляю всех вас!

Сергий широко осенил толпу крестным знамением. Народ быстро, кое-кто даже бегом, устремился в село. Священник же бросил встревоженный взгляд на полыхающий над горизонтом закат. Кроваво-красное солнце уже коснулось нижним краем опушки дальнего леса.

К Сергию подошел Дмитрий Башков, поделился сомнениями:

- Уж закат… Пока-а они соберутся. Может лучше завтра? С самого бы утра и взялись за это дело.

- Нельзя, - покачал головой священник. – Куй железо пока горячо – слышал? К тому же ночью дьявольские отродья исчезнут отсюда, ищи потом ветра в поле. Или ты думаешь, что все происшедшее останется для них тайной?

Дмитрий промолчал. Только брови его сдвинулись еще сильнее.

- Ты вот что, - проговорил старец, - Иди-ка в село. Пусть все собираются, да сломя голову не начинают, ждут меня. А ты, Федька, - повернулся Сергий ко второму брату, - по воду пока сбегай. Надо обязательно освятить воды…

Андрея вырвали из глубокого, похожего на оцепенение дневного сна неистовые толчки Влады. Вырвали бесцеремонно, грубо.

- Тихо! Что такое?! – сердито вскричал он, распахнув глаза.

Спальня неживой графской четы располагалась на втором этаже. В комнате, на окнах которой были оборудованы двойные ставни, а стекла отсутствовали вовсе. Андрей лежал на широченной кровати, застеленной шелковыми, давно потерявшими девственную белизну простынями. Он был в черных брюках и шелковой же сорочке. На сорочке виднелось несколько засохших бурых пятен. Граф принял сидячее положение. Движение было легким, плавным и противоестественным. Туловище бывшего полковника взмыло вверх, будто под действием мощного магнита. Граф бешеным, способным отправить иного человечишку в обморок взглядом уставился на супругу. Влада стояла перед ним в белоснежном длинном – до пола – платье и не менее выразительно смотрела на него. Руки ее нервно теребили, рвали платок. Во взоре валашки смешалась буря эмоций: испуг, смятение, гнев. Но все они затмевались НЕТЕРПЕНИЕМ.

- Вставай, Андрей! Вставай! Да быстрее же!!

- Что случилось?

- То, что рано или поздно случается с такими как мы всегда!

Влада стремительно прошла к окну. В ночной тиши отчетливо было слышно шуршание ее платья. Графиня распахнула внутренние ставни, чуть приоткрыла наружные. В спальню вместе с тонкой струйкой свежего воздуха проник звук людских голосов.