Владимир Границын - Линия Крови

Еще больше Александр удивился, когда рядом с Владимиром Михайловичем вырос Николай Соколов. Прапорщик был в черной форменной милицейской куртке, без головного убора. Стальной расцветки «омоновские» камуфлированные штаны были заправлены в ботинки с высоким берцем. В правой руке богатырь держал среднего размера плотницкий топор, в левой - картофельный мешок. Мешок был грязным, на дне его что-то лежало.

- Коля? И ты здесь? Вы куда такой компанией собрались-то?

Блондин не ответил, лишь кивнул в знак приветствия и отвел взгляд. Владимир Михайлович угрюмо сказал:

- Ты, Александр Васильич, не в свое дело лучше не лезь. Тут наши, Зареченские проблемы и нам их решать. Остановить ты нас все равно не остановишь, только до греха доведешь.

Голова тренера была упрямо наклонена, серые глаза отсвечивали сталью. Он развернулся, решительно скомандовал:

- Пошли!

И, не оборачиваясь, пошагал вперед. Ватага тронулась за ним. Задержался лишь Николай. Он, помявшись, проговорил:

- Тут такое дело, Васильич, смотри!

И раскрыл мешок. Борецкий и Кукушкин склонились над ним. В мешке была голова.

- Не понял… - растерянно произнес Борецкий. – Что это?

- Это? Башка вампира, - буднично, словно делал такие заявления ежедневно, сказал блондин и вывалил содержимое мешка на асфальт.

Голова покатилась. Николай остановил ее, наступив ногой. Перекатил, словно футбольный мяч.

- Смотри. Видишь?!

Борецкий кивнул. Он видел: из плотного ряда крепких, кипенно-белых зубов на добрый дюйм выпирают острые, как иглы, клыки.

- Ночью на меня бросился, - комментировал Николай. – Я его при жизни знал, служили вместе. Силой никогда не отличался, даже можно сказать хлюпенький был. А сегодня меня швырял как котенка, я еле-еле с ним справился. Повезло – топор под руку попался.

Слова Николая доносились до слуха Александра глухо, словно сквозь вату. Он не мог оторвать взора от жуткого, вымазанного в крови и грязи вещественного доказательства существования потусторонних существ. Кукушкин, похоже, испытывал те же чувства. Подошла Жанна.

- Слушай, а чего это с ней? – потрясенно проговорил Вадим.

Отрубленная голова почернела и начала дымиться. Сначала еле заметно, потом все сильнее и сильнее.

- Чего это с ней?! – повторил Кукушкин.

- Разлагается на свету, - устало сказал Николай. Он наклонился и, помогая втиснутой в армейский ботинок ногой, запихнул голову обратно в мешок. – Думаю, если бы она попала под прямые солнечные лучи, вообще вспыхнула бы, как порох.

Николай пошел догонять своих. Мешок со зловещей уликой он забрал с собой. Вознесенские опера вместе с выбравшимся из-за баранки Костей долго курили возле машины. Вадим посвятил Костю в то, что им довелось только что увидеть своими глазами. Из его уст рассказ об огромных клыках и дымящейся на свету плоти прозвучал неубедительно даже для него самого. Костя спорить не стал, а поверил ли – непонятно. Но это особо никого не волновало. Кукушкин зло щелкнул окурок в туман. Повернулся к Борецкому, спросил:

- Куда они направились, как думаешь?

- Не иначе дело того попа, что вчера нас по «гнездам» таскал, продолжать, - ответил Александр. – Ну, а мы чего будем делать? Какие соображения? Только не говори в Кострому уезжать, это не вариант, - предупредил он Вадима.

- А ведь все, что мы видим сейчас своими глазами, повторяет то, что мне бабушка Маша рассказывала, - звонким, ломающимся голосом проговорила Жанна. – А я тогда еще решила, что она умом тронулась… Давайте съездим к ней, а? А то я волнуюсь, мало ли что с ней могло случиться?

- Правильно, - поддержал девушку Борецкий. – И потолковать с ней надо. Сдается мне, что от бабки твоей мы самую ценную информацию получить и сможем.

Нужный дом в таком тумане отыскать оказалось не так-то просто. Первый раз они вообще проехали мимо нужной улицы, пришлось разворачиваться. Когда свернули на улицу Мира, оставили Костю с машиной и пешком пошли читать номера домов. Спустя четверть часа искомый дом был обнаружен. Вадим отправился за Костей, а Жанна с Александром вошли в подъезд.

Когда они поднялись на второй этаж, за дверью бабушкиных соседей, как и в прошлый раз, злобно залаяла собака. Бог знает почему, но лай этот подействовал на девушку успокаивающе. Она улыбнулась и надавила на кнопку звонка. Сердце замерло в груди.

«Что если бабы Маши нет дома? Ерунда, куда ей деться? А вдруг до нее добрались вампиры? И она сейчас в том же состоянии, что Михайлов?!»

Жанна позвонила снова. Наконец из-за двери послышались шаркающие шаги. Дверной глазок на несколько секунд потемнел, лязгнул запор. Дверь приоткрылась. Жанну на мгновение охватила паника: вдруг бабка сейчас снова, как и в прошлый раз начнет требовать, чтобы они трогали крест? Тогда Саша решит, что она просто сумасшедшая старуха и ничему уже не поверит.

Опасения оказались напрасны. Бабушка внимательно посмотрела на них в ограниченную дверной цепочкой щель, улыбнулась:

- Здравствуйте, гости дорогие.

Она сняла цепочку, широко распахнула дверь.

- Проходите, проходите, милости просим.

Бабушка Маша была в темно-синем фланелевом халате. Седые волосы аккуратно зачесаны назад и заколоты гребенкой. Увидев это, Жанна вздохнула свободнее. В глубине души она готовилась к тому, что дверь им откроет растрепанная фурия в ночной рубашке.

Жанна и Александр вошли в прихожую.

- Ну, что встали? – с радушной улыбкой спросила Мария Михайловна. - Раздевайтесь, разувайтесь, проходите. Сейчас чай будем пить…

Жанна чуть помедлила, сказала:

- Познакомься, бабушка, это Саша… Александр Васильевич, майор уголовного розыска, мой начальник. А это моя прабабушка, Мария Михайловна.

- Очень приятно, Саша. - Мария Михайловна внимательно и несколько лукаво посмотрела снизу вверх Александру в лицо. Улыбнулась.

Борецкий неуклюже кивнул.

- Взаимно.

– Что же вы, так в дверях и будете стоять? Вешайте куртки-то, вон - на вешалку. Холодно сегодня на воле-то?

- Холодно, - подтвердила Жанна. – Баб, мы не одни, сейчас еще ребята подойдут. Нам с тобой поговорить надо.

- Что ж? Пусть приходят. Проходите в комнату, я покамест самовар поставлю.

Из-за двери донесся топот – Вадим и Костя поднимались по лестнице. Теперь обязанности хозяйки взяла на себя Жанна. Она впустила сослуживцев. Показала, где повесить одежду, провела в комнату.

Горячий чай был очень кстати – все за это утро намерзлись. Уезжая в командировку, никто и предположить не мог, что в конце мая завернет такая холодина. Под чай да с несколькими сортами варенья не жалующиеся на аппетит милиционеры умяли и весь имевшийся у бабы Маши запас белого хлеба, пряников и печенья. Чуть позже, когда все согрелись и допивали уже по третьей чашке, а самовар кипятился второй раз, Жанна, поторапливаемая выразительным взглядом Борецкого, попросила: