Владимир Границын - Линия Крови

- А где же три? – осведомился Кукушкин.

- А три – это серебряный гроб, на который мы сейчас поедем смотреть.

- Да ладно ты, Васильич! – хохотнул Кукушкин. – Ты что, поверил что ли?! Да если даже и правда, такой гроб был – серебряный! – так его уж давно переплавили. Не так что ли?!

- А вот сейчас и узнаем! Давай, Костян, заводи.

Кузьмича они нашли без труда. Старый бомж сидел на паперти. Он был в новом, видно подаренном кем-то, армейском камуфлированном бушлате, камуфлированных же штанах и валенках с калошами. Вечность не стриженные седые волосы и длинная, окладистая – как у патриарха – борода были всклокочены. Рядом с ним на каменном приступке лежал замызганный лоскут. На лоскуте хлеб, открытый спичечный коробок с солью, тарелка с картошкой. Еще на тряпице лежали несколько монет, надо полагать оставленных милосердными прихожанами. Самих прихожан не было. Вообще, старик у церкви в те минуты находился один.

Опера, все трое, подошли к нему вплотную. Борецкий спросил:

- Василий Кузьмич?

Бомж несколько секунд не отвечал. Было видно, что появление незнакомцев его расстроило. Наконец он выдавил:

- Ну.

- В общем так, Кузьмич. Мы из уголовного розыска, - Александр раскрыл у него перед носом удостоверение, - и нам нужна твоя помощь.

Старик снял налипшие на усы и бороду вокруг рта хлебные крошки, кашлянул. Спросил хрипло:

- А я-то тут при чем?

- При том. Люди говорят, ты гроб один волшебный нашел – серебряный…

При этих словах бомж дернулся, будто его ткнули в лицо раскаленной кочергой. Он стал отползать от непрошенных гостей, уперся спиной в стену. Медленно поднялся.

- Ну-ну, не дергайся. Мы не кусаемся, - улыбнулся Борецкий. – Поехали, покажешь, где это было.

- Нет! – Кузьмич пытался крикнуть, но из глотки вырвался лишь хриплый стон. – Нет! Я никуда не поеду!

- А согласия твоего никто не спрашивает! – рыкнул Кукушкин. – Быстро сел в машину и поехал – тогда, может быть, привезем обратно…

- Вы не понимаете! – отчаянно стонал бомж. – Вы не понимаете! Это же гибель! Нас же там сразу! Как Варлея! Как Митяя!

На глазах у старика выступили слезы.

- Ну-ну, - постарался успокоить его Александр.

Он положил руку старику на плечо. Голос майора стал мягким, почти сочувствующим.

- Ты не нервничай, все будет хорошо. Расскажи-ка, что с тобой случилось? Кто такие Митяй и этот, как его, Валя?

- Варлей, - поправил старик.

Он тяжело дышал, глаза его стреляли из стороны в сторону. Когда Жанна, на мгновенье, поймала взгляд старика, он показался ей очень хитрым. Забыв о неприязни, девушка переглянулась с Кукушкиным. Вадим с кислым видом пожал плечом.

Постепенно Кузьмич успокоился. Страх и враждебность его поубавились. Он начал отвечать на вопросы. Сперва неохотно, но постепенно разговорился. Однако ответы его постоянно перемежались отступлениями в сферу сверхъестественного. Особо его беспокоило следующее:

- Черти, они постоянно вокруг нас! – в десятый раз за пять минут повторил он. – Мы их не видим, но они есть! Они всюду. Здесь, на территории храма, нет, конечно – сюда им доступ заказан, а там – он указал грязным кривым пальцем за ворота, - кишат!

- Вот что, отец, - прервал его Александр. – Хочешь ты или не хочешь, но прокатиться с нами тебе все равно придется. Поехали, а по дороге все и расскажешь. И про чертей и про все остальное.

Кузьмич неожиданно согласился.

- А я не боюсь, - заявил он. – Черти и прочая нечисть, они ведь креста боятся. Креста и святых. А на мне, вот здесь, - он похлопал себя по груди, - четыре креста и три иконки. Черти ко мне и близко не подлетят.

Старое кладбище, скрытое пеленой тумана, представляло собой зрелище завораживающее и таинственное. И жуткое. Костя остановил машину возле старинной каменной арки, когда-то служившей основанием для ворот. Арка была в высоту метра четыре - не меньше. И столько же в ширину. Сама арка вид имела плачевный – украшавшая ее когда-то лепнина и даже штукатурка в большинстве обвалились, обнажив багрово-красный кирпичный скелет. Ворота отсутствовали. Но под сводом удивительно хорошо сохранилась чугунная решетка с кованым барельефом. Барельеф изображал двух сложивших крылья ангелов. Ангелы стояли друг напротив друга и держали в руках православный крест. Лицами они были обращены к входящим в арку людям. Выражение лиц у чугунных херувимов было строгим и скорбным. В стороны от входной арки уходила и тонула в тумане полуразрушенная ограда, скомбинированная из кирпичных, местами сохранивших остатки штукатурки, опор и кованых решеток на каменных парапетах между ними.

Александр, Вадим, Жанна и Кузьмич вышли из уазика. Косте Александр велел дожидаться их в машине. Воздух был сырым и холодным. Пахло мокрой землей и, слабее, гнилью. До слуха донесся вороний грай, неподалеку захлопали крылья. Жанна поежилась. Кузьмич быстро, но тихо, почти шепотом, затараторил:

- Показать склеп покажу, как договаривались, но туда не полезу. Хоть убейте меня – не полезу.

- Да ладно, поняли уже, - так же тихо ответил Борецкий.

Он вынул из кармана куртки свой всегдашний фонарик, щелкнул пару раз выключателем. Фонарик работал исправно.

Кукушкин озабоченно посмотрел по сторонам, потом обратился к Борецкому:

- Слушай, Саш, иди-ка сюда.

Они вдвоем отошли на несколько шагов. Вадим, склонившись к самому лицу Борецкого, спросил:

- Я не понял, ты чего хочешь? Ты что, думаешь, он там, что ли?

Борецкий пристально посмотрел ему в лицо, проговорил:

- Знаешь, а об этом я как раз и не подумал… А ведь он точно может быть там. Запросто.

- Ну! А я про что? Чего делать-то будем?

- Так. Надо приготовить кол… колы. И молоток какой-нибудь, лучше кувалду.

Александр сделал шаг в сторону машины. Кукушкин схватил его за плечо.

- Ты что, серьезно? Стой. Да постой ты!

Борецкий развернулся. Кукушкин склонил голову набок, сказал:

- Как ты себе это представляешь?

- Представляешь ЧТО?

- Я до конца поверить – не могу. Херня какая-то. Вампиры… Может это все-таки не мистика, а уголовщина.

- Допустим, ну и что?

- Но тогда, если мы пойма… э-э, найдем этого… э-э, злодея и убьем его, это будет убийство? Мы с тобой вроде опера, а не мокрушники.

- Очнись, Вадик! Ты что, не видишь, что вокруг тебя творится? Хватит. Голову в песок, как страус, спрячешь, а жопа останется. Нужно сделать дело, и все тогда наладится… - Александр помолчал, спросил: - Ты-то что предлагаешь?

- Да я ничего не предлагаю, - отвернулся Кукушкин. - Я домой хочу.

Александр улыбнулся.

- Боишься?

Вадим дернул головой.

- Черт его знает. Побаиваюсь.

Борецкий похлопал его по плечу.

- Не дрейфь, все будет тип-топ. Вот заколем гада, и домой поедем. Сразу.

Они отыскали среди растущих вдоль обочины деревьев осину. При помощи найденного в Костиных инструментах ножа срезали и заострили две прочных палки, по метру длиной каждая. Еще Александр прихватил из машины молоток. Глядя на эти приготовления, Жанна спросила: