Уильям Ходжсон - Ночная Земля

Наконец тяжеловесный топот удалился, к реву великанов примешались отчаянные предсмертные вопли… ужасные зверолюди забрали жизни несчастных. И вот воцарилось безмолвие. И, невзирая на скорбь, я понял, что люди эти утратили отвагу, иначе они обрушили бы на гигантов собственный гнев и сразили бы их даже ценой собственной жизни… Ведь их все равно ждала смерть, которую в таком случае лучше встретить в бою. Однако вам уже известно, что народ Малого Редута в течение сотни тысячелетий рождался от родителей, толком не знавших Земного Тока, и оттого люди эти были обделены буквально всем. Наани, конечно, была другой; впрочем, — как всем известно, — исключения лишь подтверждают правила.

Насторожившись, я внимал у выхода из нашей пещерки и вдруг услышал негромкие всхлипывания Наани. Я хотел уже повернуться, чтобы утешить ее, но в этот миг на краю низины появилась нагая Дева, оглядывавшаяся через плечо на бегу. Спустившись вниз, она постаралась спрятаться за большой камень, обнаруживая в каждом своем движении предельную усталость и отчаяние. Тут же мне стала ясна и причина, заставлявшая ее бояться за свою жизнь: в котловину уже спускался приземистый и волосатый зверочеловек; широкий как буйвол, он принюхивался к ее следу, как дикий зверь.

Заметив след, он метнулся к Деве, не издавая ни звука. Не тратя понапрасну мгновений, я одним прыжком соскочил на дно низины, находившееся в добрых двадцати футах подо мной; гнев душил меня, я намеревался спасти эту Деву, хотя и не сумел оказать помощи остальным. Прыгая, я едва не повредил ноги — ведь скала была довольно высокой. Но прежде чем я успел защитить Деву, Приземистый растерзал ее, и она с жутким криком умерла в лапах зверочеловека.

Гнев застилал кровью мои глаза… подбегая, я даже не видел проклятую тварь. Рев Дискоса наполнил низину; вращаясь, великое оружие жаждало крови противника.

Чудовище бросилось на меня, посчитав, должно быть, что разделается со мной столь же просто, как с бедной Девой… но в моих ладонях уже пел боевую песнь Дискос. Приземистый прыгнул на меня словно тигр — без звука, и я ударил его. Но зверочеловек уклонился, и я промазал. Припав к земле, он схватил меня за ноги, но я снова нанес удар, отхвативший один чудовищный коготь. Резким движением тварь отбросила меня в сторону; я упал, пролетев едва ли не половину лощины, лязгнув броней, но Дискос звенел как колокол.

Ловкость, присущая всем рожденным Высшим Благом созданиям, позволила мне избежать повреждений; не выпуская из рук Дискос, я мгновенно вскочил. Зверочеловек приблизился ко мне двумя быстрыми прыжками, не испустив при этом ни звука, ни крика; порожденная яростью и мерзкой алчбой пена покрывала его пасть, из которой торчали огромные и острые клыки. На этот раз я не промахнулся, и Дискос снес с Приземистого голову вместе с плечом. Мертвая туша отбросила меня назад силой своего движения, не причинив, однако, вреда. Лишь потом я заметил синяки и ссадины на своем теле. Я немедленно повернулся к зверочеловеку… он был ужасен и мертвым.

Я отошел от убитого чудовища и со скорбью направился к погибшей Деве. С подобающим уважением я поднял изуродованные останки и бросил их в огненное жерло.

Тут лишь я сообразил, что пора обратить внимание на пещеру, чтобы убедиться все ли в порядке с Наани, понять, видела ли она этот ужас…

И вот она уже бежит ко мне, зажав в руках мой нож… она бежит ко мне на помощь, считая, что я нуждаюсь в ней. Лицо ее побелело. Содрогаясь всем телом, Наани бежала вперед.

Я хотел было увести ее куда-нибудь подальше, но она обошла меня и молча остановилась перед чудовищной тушей Приземистого. А потом, столь же безмолвно повернулась ко мне и замерла передо мной; сердце мое понимало ее мысли — только глупец не понял бы них.

Словом, без ложной скромности, с радостью и смирением принял я ту честь, которую воздавали мне ее глаза; ей не хватало слов, чтобы выразить свое счастье и уважение… как прекрасно ощущать любовь столь милой и честной Девы. Она не произнесла ни слова — ни тогда, ни потом, — но всю свою последующую жизнь я как великую почесть вспоминал выражение обращенных ко мне глаз Наани.

А потом она позволила мне обнять себя, чтобы успокоить биение сердца; порыв отваги угас, на наших глазах совершилось страшное, а во тьме вокруг нас таились еще более великие ужасы.

Потом мы с Наани вновь забрались в свою пещерку, устроились там и передохнули. Потом мы съели две таблетки, запив их водой, поскольку ощущали жажду.

В течение часа мы старательно внимали тьме, а потом спустились вниз, не забыв свое снаряжение. Оставив котловину, мы с великой осторожностью направились в сторону древнего моря и шли до него два долгих часа, — потому что передвигались очень осторожно, постоянно внимая тьме, ибо страх перед чудовищными людьми одолевал нас. Однако с нами ничего не случилось, и эфир оставался спокойным. Потом целый час мы шли по дну древнего моря уже побыстрее; страх наш ослабел, ведь мы удалились от места, где стали свидетелями столь кошмарной охоты. Тем не менее, нам приходилось соблюдать осторожность; ведь гигантов можно было встретить повсюду. И все же мне кажется, что они чаще держались возле огненных жерл, понимая, что люди будут стремиться туда ради тепла.

Еще час мы спускались вниз; а потом, удалившись еще на пути по дну моря, повернули на юго-запад и шли так двенадцать полных часов, не отдаляясь более от берега, тянувшегося как раз в нужную нам сторону. И я намечал направление нашего пути по зареву, пользуясь советами Наани.

К концу двенадцатого часа по моим расчетам и мнению Девы, мы должны были уже обойти место, извергавшее ядовитый газ.

Прошло уже семнадцать часов после нашего пробуждения. Мы были бы рады отдыху: утомляли и быстрый путь, и тревога, мои ушибы уже начинали ныть: короткая схватка окончилась горькими последствиями, я получил жестокие удары, оставалось только удивляться тому, что обошлось без серьезных ранений.

Конечно, я тогда был силен и крепок; Наани то удивлялась этому, то просила меня остановиться, чтобы она могла полечить мои раны. Она не представляла, что мужчина может быть столь выносливым и крепким, ибо люди Меньшего Редута сделались слабыми; об этом свидетельствовали и слова Наани, и мои выводы; ведь истинную крепость тела можно обрести лишь там, где бьется Земной Ток, — как у нас в Великой Пирамиде.

Понимая, что оба мы уже устали, я сказал Наани, что начинаю искать место для ночлега, она давно уже была согласна. Целый час мы искали укрытие в обступившем нас мраке.

Однако, так и не сумев найти таковое, я решил обложить нас глыбами камня, чтобы укрыться под ними; и едва я начал говорить о своем плане, как услышал те же слова с ее уст; и мы сцепили мизинцы — в жуткой тьме, окруженные ужасами Конца Времен, — как было невесть когда, в те канувшие в вечность годы, когда она была Мирдат Прекрасной.