Кирилл Кудряшов - Эпидемия FV

— Жестоко…

— Вот и она так сказала. А еще обозвала Терминатором. Сказала, что у меня логика робота, а не живого человека. Я это воспринял как комплимент, потому как вырос на «Терминаторе-2», и мне на всю жизнь запала в душу фраза оттуда. Помнишь, Сара Коннор наблюдает за Терминатором, играющим с Джоном, и думает, что из всех мужчин, которые у нее были, именно он, машина, больше всего подходит на роль отца.

— Помню! — подхватила Аня. — Потому что он никогда не напьется, не ударит ребенка, и вообще, будет защищать его пока сам не умрет.

— И чем плохо быть Терминатором? Нет, даже не так, чем плохо, что твой будущий муж — Терминатор? В общем, на том и расстались. Она сказала, что не хочет жить с роботом, а я — что не хочу жить с девушкой, которая ни к чему не может относиться серьезно, и не может понять такого простого слова как «ответственность». Вот скажи мне, неужели я правда бываю похож на бесчувственного робота?

«Уж лучше я буду роботом, чем романтичной дурочкой, как твоя бывшая» — не обошлось без комментария Бабая.

— Как тебе сказать… — Аня прижалась к нему, и положила голову ему на плечо. — На бесчувственного робота ты, конечно, не похож. Но вот на Терминатора — того, который добрый и положительный, ты, пожалуй, похож.

«Интересно, это она сейчас нам с тобой комплимент сделала, или обидеть хотела?»

«Растворись, а? Исчезни!»

— Так это хорошо, или плохо?

— Это нормально! — улыбнулась Аня. — Ты слишком много думаешь, и слишком многое пытаешься анализировать, и в этом твоя проблема.

«Это ты-то слишком много думаешь? Просидел бы ты взаперти, в собственной души, не имея даже тела — вот тогда ты бы действительно много думал! Заняться-то больше нечем!»

Он оставил комментарий Бабая без внимая, и тот умолк, скорее всего потому, что больше не нашел что сказать, а не потому, что решил побыть тактичным и не мешать их с Аней разговору. Впрочем, надолго его все равно не хватило.

— Аня…

«О, нет! Не вздумай!»

Она подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Что?

— Когда все закончится, когда мы вернемся в город… Ты выйдешь за меня замуж?

Бабай спроецировал в его сознание образ широкоплечего мужика, в отчаянии хлопающего себя ладонью по лбу, и валящегося в обморок. То ли он хотел продемонстрировать этим свое отношение к этой, несусветной по его мнению глупости, то ли рассчитывал рассмешить Женю, чтобы тот рассмеялся в самый торжественный момент своей жизни. И у него почти получилось!

«Вот там и лежи!» — велел ему Женя. — «И не встревай!»

Аня отстранилась от него, села прямо, и несколько секунд просто смотрела ему в глаза. Он не отводил взгляда, ожидая ответа. Первый раз он делал предложение девушке вот так… Их с Леной решение пожениться не было неожиданным — оно родилось как-то само собой, а не возникло спонтанно. Зародилось, выкристаллизовалось, пожило немного и рассеялось как дым. Но и этот момент почему-то не был волнующим. Сердце гулко не билось в груди, дыхание не замерло — он просто ждал Аниного ответа, ожидая что скорее всего он будет положительным, но не будучи уверенным в этом до конца.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросила Аня вместо ответа.

— О тебе! — без запинки солгал он. — О том, как мы будем жить вместе…

— А не думаешь, что я могу сказать «нет»?

Разумеется, он думал. Такой шанс, пусть и очень маленький, все равно оставался, и где-то на заднем плане сознания Женя, а вместе с ним и Бабай, обдумывали его.

— Нет, не думаю. То есть, ты, конечно, можешь и отказаться, но я об этом не думаю.

— Знаешь, — задумчиво сказала Аня. — Там, на дороге, после того как я потеряла сознание, ты тоже показался мне Терминатором. Помнишь, я спросила, что ты будешь делать, если я откажусь поехать в «Дзержинский», и решу отправиться в город, искать родных?

— Помню. Я сказал, что в таком случае тоже не поеду и останусь с тобой. И мы оба поедем в Медянск, и оба там погибнем, потому что эта затея была бы самоубийством.

— Ну, примерно так. И знаешь, я тебе не поверила.

— Ты думала, я смогу тебя бросить?

— Нет, хуже. Мне в тот момент показалось, что скажи я: «В таком случае, нам в Медянск», ты бы двинул меня чем-нибудь по голове, запихнул в Сережин багажник, и силой увез сюда, в санаторий. Потому что считал, что так будет лучше. Поэтому я и согласилась ехать сама. И не говори ничего. — вскинула она руку, видя что Женя открыл рот чтобы что-то сказать. — Я знаю, ты наверняка скажешь что ничего такого тебе и в голову не приходило. Ты ничего другого сказать и не сможешь, даже если все действительно обстояло так, как говорила я. Вот поэтому ты мне и напомнил Терминатора. Уверена, ты бы стал защищать меня любой ценой, вне зависимости от того, прошу я об этом, или нет. Потому что ты считаешь, что так будет лучше, и полностью исключаешь возможность того, что ты ошибаешься.

— Это не так!

«Да не оправдывайся ты, все равно не поверит!»

— Женя, ну я же просила, не говори ничего! Можно, я пока не буду тебе отвечать ни да, ни нет? Давай подождем немного…

— Немножко — это сколько?

«Покуда мы не помрем своей смертью!»

— Ну, по крайней мере, пока мы не вернемся домой. Женя, пойми, дело не только в тебе, и даже не только во мне. Еще и обстоятельства… Сам понимаешь, не время сейчас для таких решений, и не время что-то праздновать. Может быть дома придется еще траур одевать…

Она снова погрустнела…

«Смени тему, балбес! Она сейчас снова расплачется!»

«Тебе то что? Ты ж ее терпеть не можешь?»

«На нее мне плевать! Меня беспокоит то, что мы, ну, то есть ты, выглядишь круглым идиотом!»

Верное наблюдение.

— Анют, пошли к остальным? К тому же, уже, наверное, и завтрак готов. Если, конечно, нам его вообще сегодня кто-нибудь готовил…

На удивление, завтрак был действительно готов. Две поварихи из Дзержинца, получавшие свою копеечную зарплату в любое время года, и не важно, были ли в санатории отдыхающие, или нет, приходили сюда каждый день, кормя персонал. К числу персонала принадлежала уже знакомая Жене главврач с сыном, две уборщицы (в летнее время их число увеличивали до четырех), бухгалтер, и семь медсестер различного профиля, проводивших лечение отдыхающих.

Летом вся эта команда круглосуточно жила в санатории, зимой же все предпочитали обитать в своих домах и квартирах в поселке, тем не менее, прибегая в «Дзержинец» три раза в день, на завтрак, обед и ужин. И вкусно, и бесплатно… В обед уборщицы пробегались по пустым комнатам, создавая иллюзию порядка, и исчезали до ужина.

Одним словом, санаторий был просто островком во времени! Кусочком Советского Союза, дожившим в этой глуши до наших дней. С каждого по способности, каждому — по потребности. «Нет» капитализму! «Нет» стремлению получить прибыль! «Нет» логике и здравому смыслу! И летом «Дзержинец» существовал от силы «в ноль», обслуживая приехавших по выданным соцзащитой путевкам отдыхающих, а в остальное время — и вовсе работал «в минус». По хорошему «Дзержинскому» требовалось сделать ремонт, устроить грамотную пиар-компанию, и уволить к чертовой бабушке все руководство. И тогда санаторий превратился бы в рай для туристов. Тогда забыты были бы и Алтай и Баргузин! Но пока… Пока «Дзержинский» оставался «Дзержинским». Памятником эпохе!