Андрей Круз - Я еду домой! (Том 2)

Огайо. Города попадались все чаще, людей же становилось меньше, казалось, что едем по пустынной земле, если не считать заметного количества мертвецов на улицах Олбани.

Скорость всю дорогу мы держали умеренную, дело шло к вечеру, так что после этого самого Олбани решили искать местечко для ночлега. Остановились на обочине, поводили пальцами по карте, после чего решили в населенных пунктах счастья не пытать, а устроиться где-нибудь на природе, от людей подальше. И проехав Афины – "людской город", прикрытый с трех с половиной сторон излучиной реки, проехали немного дальше, за озеро Доу, где и свернули в лес, по грунтовому, еле накатанному проселку. Так оно надежней.

Развели костер, вокруг которого и расселись. Раньше нельзя было – заповедник, это мы из карты узнали, а вот теперь вроде как можно. Ладно, не страшно, если лес поделится с остатками человечества кучкой валежника. Мы аккуратно, а когда погаснет – еще и водой зальем.

Пока собирал валежник – спугнул оленя. Подумал о том, что из-за резкого падения популяции "хомо сапиенс" должна резко подскочить популяция всех остальных живых тварей. Так и будет, наверное, никуда не денемся от этого. Интересно, люди снова начнут охотиться для еды? Да начнут, наверное, почему бы и нет.

Костер горел весело, потрескивая, на нем, на треногом таганке, висел чайник, и мы, как-то наплевав на предосторожности, расселись вокруг него втроем, положившись на чутье кота, быстро перебравшегося к теплу. Он, выспавшийся за долгую дорогу в кабине, теперь лежал в позе египетского сфинкса и вглядывался в темноту. Я решил, что пока он спокоен, то и нам особо опасаться нечего. На людей, разве что, кот не среагирует, скорее всего, но люди отвыкли шляться по ночам. В мире, где ожили мертвые и жрут живых, это первый рефлекс, который проявился у людей, и этот рефлекс я давно заметил что у себя, что у других. Какие люди полезут среди темной ночи вглубь леса, километра на тот дороги, по едва заметному проселку?

– Завтра к вечеру будем в "стране больших городов", – сказал Сэм, потягивая кофе из большой кружки. – Будет много машин на дорогах, помните, что нам говорили? А дороги станут узкими, это не Техас. Две полосы – и все. Так что надо быть готовыми к проблемам.

– Мы уже к любым проблемам готовы, – сказала Дрика, сидевшая, подтянув колени по подбородок и задумчиво глядящая в костер, – даже к тому, что мертвые встанут из могил.

– А к тому, что придется прорываться через большие города с этими мертвыми? – уточнил Сэм.

– Может быть нам лучше выехать на главные дороги? – по обыкновению после паузы на обдумывание предложила на.

Я пока молчал, ответил Сэм:

– Главные хайвэи широкие, верно. Но там есть ограждения, и еще там могут быть заторы. Большие заторы, как мне кажется, те самые, о которых нам говорили.

– С ограждением можно справиться, – сказал я, кивнув на освещенную с одного бока громаду эвакуатора. – Если оно металлическое, то можно разобрать или сбить, если бетонное – сдернуть блок буксиром.

– Большие дороги идут вокруг городов, а маленькие…, – не договорила Дрика, но все ее поняли.

– Но и города не слишком большие попадаются, – возразил я. – Пока реальных проблем не было, а через мертвые города проезжать уже пришлось. Думаю, что выездом на главные дороги мы ничего не выиграем. Просто не будем жестко привязываться к конкретному маршруту, посмотрим.

– Да, по-другом – никак, – кивнул Сэм. – Будем надеяться, что доберемся куда хотим и найдем себе корыто по вкусу, да сэр.

– Сэм? – окликнула его Дрика.

– Что, девочка?

– А ты все же уверен, что хочешь с нами в Европу? – спросила она. – Я понимаю, что тебе захотелось бросить то место, где ты жил один, но теперь? Ты видел как люди живут в Техасе – нормальной жизнью, а мы ни малейшего представления не имеем, что случилось с Европой.

– Ну и что? – Сэм снова отхлебнул кофе. – Не уцелела Европа – что-то уцелело в России, для примера. У меня такой возраст, девочка, что надо думать не о том, чтобы просто дожить спокойно, а о том, чтобы в этой жизни что-то сделать. Или хотя бы что-то повидать.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, – не дал он Дрике договорить, – что сейчас моя жизнь находится в районе строки "Итог". И эту строку хочется заполнить чем-то таким… чего не захочется стесняться.

– Ты можешь просто погибнуть, – Дрика посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты меня пугаешь? – засмеялся Сэм. – Я так и так скоро погибну, от старости. Сколько мне осталось лет? И сколько из них я буду достаточно сильным чтобы стрелять и вести грузовик? Не так много, как мне кажется, я уже не мальчик, да сэр.

– Ты прав, наверное, – подумав, после паузы сказала Дрика. – Просто я пока еще не все понимаю. Мне страшно ехать через всю страну, страшно плыть, страшно думать о том, что ждет дома, но у меня нет выбора.

– Выбор есть всегда, – ответил Сэм, задумчиво глядя в огонь. – И ты свой сделала, просто ты сделала его так просто и не размышляя, что сама не заметила. Кто-то бы устроился здесь получше, не думая о других. А ты решилась рисковать собой, чтобы узнать, что с матерью. Ты выбрала, девочка, да сэр.

Ничего не ответил, Дрика пожала узкими худыми плечами и откинула назад лезущие в глаза тонкие волосы. А в глазах плясали отблески костра.

– Ладно, поговорили – и хватит, – сказал я, с кряхтением приподнимаясь с затекшего локтя. – Делим смены дежурства, с рассветом выезжать. Тигр, тоже будешь дежурить, ты весь день проспал, – добавил я, обращаясь к коту.

Тигр умудрился за ночь поймать мышь или что-то на мышь похожее. Принес к догоревшему костру в зубах, а потом проглотил. Затем зевнул, поточил когти о пенек, заскочил в кабину "кодьяка" и уснул на заднем сидении.

На скорую руку мы сварганили завтрак, проглотили торопливо, зевая и поеживаясь от утренней прохлады. Точнее даже от холода, благодатные южные края давно остались позади. Я распаковал сумку с теплыми вещами, подумав, что одними флиссовыми фуфайками и "худи" мы уже не обойдемся, нужно что-то всерьез теплое и непромокаемое. Хотя бы для перехода морем.

А затем наш маленький конвой взревел дизелями и покатил по просеке в сторону дороги. Ночевка закончилась безо всяких происшествий.

День в дороге тоже прошел достаточно спокойно. Скорость держали примерно около семидесяти километров в час, пару раз дозаправлялись, попутно отдыхая, и так без происшествий пересекли Пенсильванию – пустынную, дождливую, местами "людскую", а местами и "мертвецкую".

В одном месте притормозили на дороге возле большого каравана из шести серьезно груженых пикапов и нескольких грузовиков со скотом, возле которых стояли несколько вооруженных мужчин и женщин, ожидая пока двое не поменяют переднее левое колесо у красного "доджа".