Мария Барышева - Увидеть лицо

Лифман медленно протянул руку и взял куклу. От толчка ее ресницы хлопнули по щекам, словно приветствуя его — старого знакомого.

Аёна.

Он словно наяву увидел сестру — увидел, как она медленно тащится по комнате, осторожно ступая на правую, вывернутую внутрь ногу и прижимая к боку правую руку со сжатым кулачком. Ноги при ходьбе у нее странно перекрещивались, отчего сестра напоминала маленького лебедя из балета «Лебединое озеро» — дряхлого, больного лебедя, которого так и хочется пристрелить, чтоб не мучился.

Аёна.

Сморщившись от ужаса и отвращения, Борис отшвырнул от себя куклу. Та, отлетев, ударилась о стенку и упала на спину, задрав к потолку босые ноги и уставившись в него стеклянными глазами. Со своего места он видел, как колышутся каштановые нейлоновые ресницы. Это сводило его с ума.

Борис подбежал к окну и с грохотом распахнул его. В комнату ворвался мокрый холодный ветер, швырнув ему в лицо пригоршню ледяных дождевых капель. Задохнувшись, он обмахнул ладонью мокрое лицо и дикими глазами посмотрел на пустынный двор, разрисованный кругами призрачного бледного света фонарей. Потом повернулся и кинулся к кукле. Схватив ее за изгрызенную ногу, он бросился к окну и, размахнувшись, швырнул ее вниз. Потом вытер руку о брюки и выглянул на улицу. Кукла косо висела на прутьях ограды, окружавшей цветущие розовые кусты — бросок был так силен, что железные острия пронзили мягкое резиновое тельце насквозь. По открытым стеклянным глазам барабанил дождь.

— Господи! — прошептал Борис и отшатнулся от окна. — Господи!

Утром куклу непременно увидят, начнутся вопросы. Нужно спуститься и снять ее, забросить куданибудь, но никакие силы не смогли бы заставить его сейчас выйти на улицу.

Он закрыл окно и, отвернувшись, прижался спиной к подоконнику, глядя на тумбочку, где раньше сидела эта страшная, отвратительная кукла.

Ее не могло быть здесь! Ее не могло и не должно было быть здесь! Через несколько дней после похорон кукла куда-то исчезла вместе с остальными Наташкиными вещами, и он никогда не интересовался, куда. Он был только рад этому.

Как она могла появиться здесь?!

Борис судорожно сглотнул и зажмурился. Потом открыл глаза и посмотрел на пустую тумбочку. Обернулся и взглянул в мокрое стекло. Потом плотно закрыл шторы, схватил со стула рубашку и, надевая ее на ходу, быстрыми шагами вышел из комнаты, ни разу больше не оглянувшись. Дверь громко хлопнула за его спиной.

Ей казалось, что в доме достаточно хорошая звукоизоляция, но когда в комнате под ней кто-то со всей силы хлопнул дверью, звук получился такой силы, будто дверь хрястнула о косяк в миллиметре от ее уха. Кристина от неожиданности и испуга подпрыгнула на креслице, мазнув рукой по зеркальной крышке стола и смахнув на пол только что тщательно приготовленные кокаиновые полоски.

— Вот блядь! — зло сказала она, глядя на припудренный порошком пол. Потом повернула руку и лизнула предплечье там, где прилипли белые крупинки, с усилием дотянувшись до них языком.

Будь этот кокаин ее личной собственностью, Кристина не поленилась бы спуститься этажом ниже и устроить грандиозный скандал. Но кокаин был чужим — она нашла его на полке в своей комнате в золоченой китайской шкатулочке — чудный пластиковый мешочек и чудная серебряная трубочка. И порошка в этом мешочке оставалось еще прилично.

Брать его было очень неосмотрительно, даже опасно — это не сигареты и не вино, но Кристина ничего не смогла с собой поделать. Едва она открыла шкатулку, как руки сами потянулись и объяснять им что-либо было бесполезно. Они знали, что нужно ее телу и что нужно ее бедному усталому мозгу. И они знали, что в пакетике еще до того, как открыли его. Вообще-то Кристина редко баловалась кокаином, обычно предпочитая в качестве допинга смешной табак, но в этот раз, как назло, с собой ничего не было. А тут такой подарок!

Кристина деловито приготовила новые полоски и склонилась над ними, откинув на спину мешающие чернокрасные пряди волос. Через несколько секунд она выпрямилась, несколько раз шмыгнула носом, потерла его большим и указательным пальцами и откинулась на спинку кресла, прислушиваясь к ощущениям. Потом бросила серебряную трубочку, и та легко звякнула о зеркальную столешницу, в которой отражался резной потолок из темного дерева. Звук получился удивительно значительным и наводящим на размышления. Кристина оттолкнулась ногой от пола, и кресло, в котором она сидела, несколько раз повернулось вокруг своей оси, и круглый потолок над ней медленно поплыл — от начала к концу и снова к началу. Кристина легко улыбнулась, подумав, что комната похожа на колодец — огромный колодец, в котором она — как отражение невидимой осенней луны.

Полки тоже плыли по кругу — множество полок на стенах, полок длинных и темных, полок, заполненных статуэтками и шкатулками, цветными свечами причудливых форм и связками ароматных благовонных палочек, металлическими кувшинчиками, чайничками и чашками, сверкающими кристаллами и расписными раковинами, и по все комнате — занавеси из стеклянных шариков, крошечных золотистых фигурок, ракушек — ажурные, блестящие, изящные, таинственные… Комнатазагадка. Комната для нее.

Вращаясь в кресле, она слушала, как барабанят за окном дождевые капли. Звуки были разными, и Кристина сейчас могла бы безошибочно сказать, какая капля ударяется о землю, какая об асфальт, какая о цветок, а какая — о ветку дерева. Она слышала, как над особняком и бесконечным лесом неторопливо ползут сонные тучи. Она слышала шаги спускающейся к утру ночи. И она слышала, как горит свет — противный сверлящий звук, от которого у нее постепенно начинала болеть голова.

Кристина резко встала, отчего четки и цепочки с крестами и заговоренной жемчужиной коротко колыхнулись в вырезе ее халата. Раскинув руки, она несколько раз повернулась вокруг себя, запрокинув голову, полузакрыв глаза и тихо напевая, почти не шевеля губами:

Кристина улыбнулась и открыла глаза. Было так хорошо, не хватало только музыки и свет горел слишком громко. Она подошла к музыкальному центру и включила его. Поставила диск Оливера Шанти, за которым совсем недавно ходила в гостиную, и, нажимая на кнопку воспроизведения, усмехнулась, вспомнив дверь в комнату Ольги, захлопнувшуюся сразу, как только она открыла свою. Та тоже за чем-то бегала, и Кристина была почти уверена, что Ольга ходила на кухню. Она всегда безошибочно ощущала чьюто потребность в алкоголе или наркотиках.