Лорел Гамильтон - Кровавые кости

– У меня только водительские права, – сказал Ларри.

– Кто вы такие? – спросил шериф.

– Я Анита Блейк. Член Команды Призраков. У меня просто нет с собой удостоверения. Ларри – наш стажер.

Я выудила из кармана лицензию ликвидатора вампиров. Она была похожа на пресловутые водительские права, но ничего другого у меня не было.

Шериф уставился на лицензию.

– Вы – охотник на вампиров? Так вроде бы еще рано вас приглашать. Я пока не знаю, чья это работа.

– Я закреплена за группой сержанта Сторра. Я вступаю в дело в начале, а не в конце. Обычно это помогает снизить счет тел до одного.

Он вернул мне лицензию.

– Я не знал, что закон Брюстера вступил в силу.

Брюстер – сенатор, у которого съели дочь.

– Он не вступал в силу. Я давно работаю с полицией.

– Как давно?

– Почти три года.

Он улыбнулся:

– Это дольше, чем я служу шерифом, – и кивнул, будто сам себе ответил на все вопросы. – Сержант Сторр мне сказал, что если кто-то и может мне помочь, то это вы. Если глава РГРПС настолько в вас верит, я не стану отказываться от помощи. У нас тут никогда не было нападений вампиров. Ни разу.

– Вампиры стараются держаться поближе к городам, – сказала я. – Так проще прятать жертвы.

– На этот раз никто не пытался ничего прятать. – Шериф распахнул дверь и жестом пригласил нас войти.

Обои были в красных розах – старомодных пышных розах. Будуар будуаром, трюмо в углу, которое могло бы показаться антикварным, но все остальное – белое плетение и розовое кружево. Похоже было на комнату девушки.

Сама девушка лежала на узкой кровати. Покрывало под цвет обоев. Сморщенные простыни под телом – мармеладно-розовые. Голова лежит рядом с подушками, будто соскользнула с них.

Открытое окно занавешено розовыми шторами. В комнату просачивался прохладный ветерок, шевеля густые черные волосы девушки. Вьющиеся, уложенные гелем. Красное пятнышко виднелось под ее лицом и шеей, где простыни пропитались кровью. Я могла бы поспорить, что у нее на шее сбоку след укуса. Косметика у нее была наложена куда как менее удачно, чем у Бет Сент-Джон, но она хотя бы попыталась. Помада сильно размазалась. Одна рука свесилась с кровати, кисть согнулась, будто хотела что-то взять. Ногти сияли свежим лаком. Длинные ноги раскинулись на кровати. На внутренней стороне бедра два следа от клыков – но не недавних. Ногти на ногах тоже покрыты лаком.

На ней все еще была почти надета черная комбинация, очевидно, с вечера. Бретельки спущены с плеч, обнажая небольшие груди хорошей формы. Подол комбинации был оторван или отстегнут, потому что сама комбинация была собрана кверху, превратившись почти в пояс. С широко расставленными ногами она была почти вся обнажена.

И это больше всего меня разозлило. Он мог бы хоть прикрыть ее, а не бросить вот так, как шлюху. Это было жестоко и нагло.

Ларри стоял в другом конце комнаты у второго окна. Оно тоже было открыто.

– Вы ничего не трогали?

Сент-Джон покачал головой.

– Вы сделали фотографии?

– Нет.

Я сделала глубокий вдох, напоминая себе, что я здесь гость, причем без официального статуса. Я не могла себе позволить злить шерифа.

– Что вы сделали?

– Сообщил вам и полиции штата.

Я кивнула.

– Как давно вы нашли тело?

Он поглядел на часы:

– Час назад. Как вам удалось так быстро добраться?

– Я была в десяти милях отсюда.

– Мне повезло, – сказал он.

Я поглядела на тело девушки.

– Это да.

Ларри стоял, вцепившись в подоконник.

– Ларри, ты не сходишь к машине? Возьми там пару перчаток у меня в чемодане.

– Перчаток?

– У меня среди аниматорского снаряжения есть коробка с хирургическими перчатками. Принеси ее.

Он сглотнул слюну и кивнул. На побледневшем лице все веснушки проступили, как чернильные пятна. Быстро метнувшись к двери, он закрыл ее за собой. У меня в кармане жакета лежали две пары перчаток, но Ларри надо было подышать.

– Это его первое убийство?

– Второе, – сказала я. – Сколько лет девушке?

– Семнадцать.

– Тогда это убийство, даже если она была согласна.

– Согласна? Что вы такое говорите? – В его голосе зазвучали первые нотки гнева.

– Как вы думаете, шериф, что здесь произошло?

– Когда она ложилась спать, в окно влез вампир и убил ее.

– И куда девалась вся кровь?

– У нее под шеей, там есть еще кровь. Вы не видели этого следа, но именно там он ей кровь и пустил.

– От такой кровопотери она бы не умерла.

– Остальное он выпил. – В голосе шерифа звучало отвращение.

Я покачала головой:

– Один вампир не может выпить всю кровь взрослого человека за один присест.

– Значит, их было больше одного, – сказал он.

– Вы имеете в виду укусы на бедрах?

– Ага. – Он нервно заходил по розовому ковру.

– Этим меткам не меньше пары дней, – сказала я.

– Значит, он ее уже дважды гипнотизировал, а на этот раз убил.

– Чертовски рано было для девушки в таком возрасте ложиться спать.

– Мать говорит, что она себя плохо чувствовала.

В это я поверила. Даже если ты хочешь, чтобы это случилось, такая кровопотеря может лишить жизнерадостности.

– Она уложила волосы и накрасилась перед тем, как лечь, – сказала я.

– И что?

– Вы знали эту девушку?

– Черт побери, конечно! Это же маленький городок, мисс Блейк. Мы все тут друг друга знаем. Хорошая была девочка, никаких неприятностей никому не доставляла. Никто не видел, чтобы она сидела с парнем в машине или пила где-нибудь. Она была хорошей девушкой.

– Я верю, что она была хорошей девушкой. Быть жертвой убийства – не значит быть плохим человеком.

Он кивнул, но глаза у него были слегка дикими, навыкате. Я хотела его спросить, сколько он видел убийств, но не стала. Будь это его первое убийство или двадцать первое, а шериф здесь он.

– Как вы думаете, что здесь произошло, шериф?

Я уже задала этот вопрос, но сейчас намеренно его повторила.

– Неизвестный вампир изнасиловал и убил Элли Квинлен, вот что здесь произошло.

Он произнес это почти с вызовом, будто сам не верил.

– Это не было насилием, шериф. Элли Квинлен пригласила сюда своего убийцу.

Он подбежал к дальнему окну и остановился там, как стоял Ларри, глядя в темноту. Обвил себя руками, будто обнимая.

– И как мне сказать ее родителям, ее братишке, что она позволила… какому-то монстру собой овладеть? Что позволила ему собой питаться? Как я им скажу?

– Что ж, через три ночи – через две, считая сегодняшнюю, Элли встанет из мертвых и сможет сказать им сама.

Он обернулся ко мне, бледный от шока. И медленно покачал головой.

– Они хотят, чтобы ее пронзили.

– Что?

– Чтобы ее пронзили осиновым колом. Они не хотят, чтобы она встала вампиром.

Я поглядела на еще не остывшее тело. Покачала головой.