Джим Батчер - Перебежчик

Я видел, что представляла собой ужасная сторона Томаса. Если он комфортно отдыхал, то потому, что питался, глубоко и насыщенно, с инстинктивной одержимостью.

По всей вероятности, мой брат кого-то убил.

"Надеюсь, он быстро поправится," сказал я.

"Тот, кто о нем заботится…"

Это должна быть Жюстина.

"…беспокоится о сложностях, возникших от его исходного состояния."

Я мгновение помолчал. "Как он?"

Деловой тон в ее голосе изменился, наполнившись неприкрытым беспокойством. "Он под успокоительными. Выбора не было."

Мои костяшки пальцев хрустнули, стиснув трубку телефона.

Я ничего не оставил позади. У меня не было слов описать то, что я с ним сделал.

"Я бы хотел посетить его, если это можно организовать."

Она оправилась, снова переключившись на режим персонального помощника. "Это невозможно в течении ближайших нескольких дней."

"Понимаю. Не могли бы вы дать мне знать, сразу как это будет возможно, пожалуйста?"

"Конечно."

"Мой номер…"

"У нас есть эта информация, мистер Дрезден. Мы с вами скоро свяжемся."

Я поблагодарил ее и повесил трубку. Я склонил голову и обнаружил, что трясусь от ярости. Если эта тварь нанесла моему брату столько вреда, как показалось, я найду наглошии и порежу его на гербарий, даже если ради этого мне понадобится взорвать каждую пещеру в Нью-Мексико.

Молли появилась в дверях. "Гарри? Такси здесь."

"Ладно", сказал я. "Пошли испортим чей-нибудь день"

Я попытался не думать много о том факте, что Хитрый Койот, Супер Гений, получал ужасную взбучку от рук врагов и заканчивал день тем, что прыгал с двухмильной горы вниз.

Ну что ж, Гарри, подумал я про себя, тогда ты просто должен запомнить не повторять ошибок Хитрого Койота. Если бы он просто не продолжал бежать, падая с утеса, вместо того чтобы смотреть под ноги, все было бы прекрасно.

Они проводили суд в Эдинбурге.

Выбор был небольшим. Учитывая недавние угрозы Высшему совету и неожиданное интенсивное нападение на предел Демона, они хотели провести суд в самом защищенном месте из возможных. Суд должен был быть проведен закрытым заседанием по традиции, как и все подобного рода события. Это лучше чем пятисот мастеров, а так только значительное меньшинство всех членов Совета, должно быть там. Большинство из них будут союзники ЛаФортиера и их сторонники, которые хотят больше чем торжество справедливости, которая намного красивее чем Кровавая Месть.

Молли, Мыш и я прошли по Пути так же как и я до этого. На этот раз, когда я добрался до прохода, на посту стояла удвоенная команда Стражей, возглавляемая здоровым скандинавом, все они были из Старой Гвардии. Стоило мне приблизиться, я получил коллективный враждебно свирепый взгляд, который они безуспешно попытались выдать за безразличие. Я не обратил на него внимание. Не привыкать.

Мы прошли в комплекс, мимо постов охраны — все они точно также были полностью укомплектованы — и отправились к Залу Выступлений. Может это что-то говорит о складе ума чародеев, то что это место было названо "Зал Выступлений", а не "Зал Слушаний" или более обще — "аудиторией". Хотя это было аудиторией, ряды каменных скамей полным кругом поднимались вокруг довольно маленького круглого каменного помоста, почти как в старых греческих театрах. Но прежде чем мы вошли в Зал Выступлений, я свернул в боковой проход.

С трудом, я добился того, чтобы Стражи пропустили меня, Мыша и Молли в Показушнитарий, пока один из них отправился в комнату Эбенизера, чтобы спросить, хотел бы он меня видеть. Молли никогда не была в такой огромной комнате прежде, и оглядывалась по сторонам с беззастенчивым любопытством.

"Изумительное место," сказала она. "Это еда только для больших шишек, или ты думаешь они не будут возражать, если я съем что-нибудь?"

"Старейшина Мэй весит не намного больше птицы," сказал я. "ЛаФортиер мертв и они все еще его не заменили. Полагаю, еды более, чем достаточно."

Она нахмурилась. "Но она предназначена только для них?"

Я пожал плечами. "Ты голодна. Это еда. Как думаешь?"

"Думаю, что не хочу, чтобы кто-нибудь злился на меня. Злился еще больше."

В некоторых вопросах малышка обладает большим здравым смыслом, чем я.

Эбенизер тотчас же отправил Стража обратно, чтобы тот привел меня к нему в комнату, и уже сказал человеку обеспечить, чтобы Молли ела с буфетной стойки. Я пытался не улыбаться. Эбенизер верил, что ученики всегда голодны. Даже представить не могу, кто ему такое внушил.

Я окинул взглядом его приемную, обставленную книжными полками, заваленными до скрипа. Эбенизер был разносторонним чтецом. Книги Кинга, Хайнлайна и Клэнси стояли на одной полке с Хокингом и Ницше. Различные варианты великий религиозных писаний мира смешивались с трудами Юлия Цезеря и Д. Г. Лоуренса. Сотни книг были ручной работы и рукописными, включая освещенные гримуары с музейными значимыми названиями можно было бы легко украсть, если представился бы шанс. Книги были впихнуты как вертикально, так и горизонтально, и хотя корешки в большинстве своем отсутствовали, мне было ясно, что понадобилось бы терпение Иова, чтобы найти что-нибудь, пока не вспомнишь, куда ее в последний раз положили.

Только одна полка выглядела опрятно.

На ней стоял ряд обтянутых кожей дневников, все явно одинакового дизайна, но сделаны из едва различимой кожи и едва отличимой окраски, превратившейся независимо друг от друга в различные текстуры и оттенки. Справа налево книги становились старше, более потрескавшимися и потрепанными. Крайняя левая пара выглядела так, словно грозила превратиться в пыль. Стоявший справа дневник выглядел как новый и был открыт. Перо прижимало страницы, может быть страниц тридцать.

Я взглянул на последнюю видимую страницу, по которой плыли строчки начертанные твердым, массивным почерком Эбенизера.

… кажется очевидным, что он понятия не имеет о первоначальном намерении острова. Время от времени, я не могу не думать о такой штуке, как судьба — или по крайней мере некоторой высшей силе, пытающейся организовать события для нашей пользы, несмотря на все, что мы, к своему невежеству, делаем, чтобы препятствовать ей. Мерлин тотчас же потребовал, чтобы мы взяли мальчика под наблюдение. Я думаю, что он чертов глупец.

Рашид сказал, что предупреждение его об острове оказалось бессмысленным. Он хорошо разбирается в людях, но я не уверен, что он прав на этот раз. Как правило, у мальчика голова крепко сидит на плечах. И из всех чародеев, которых я знаю, он среди трех или четырех, которых бы я хотел видеть занимающих эту специфическую должность. Я верю его мнению.

Но в тоже время, я верил также и Мэгги.

Голос Эбенизера прервал мое чтение. "Хосс," сказал он. "Как твоя голова?"