Брайан Ламли - Мифы Ктулху

Энн убрала от лица руку.

— И сколько еще?..

Джеймисон покачал головой.

— Недолго. После такого серьезного потрясения — в особенности. Может, всего несколько дней. В лучшем случае месяц. Но мы с тобой будем здесь. И то, чего она лишилась, останется нам. Мы проживем долгую… очень долгую жизнь.

— Так, значит, это правда? — Девочка пристально посмотрела на него. Джеймисон ответил на ее взгляд. Слез в ее глазах он не заметил, и это его не удивило. — Правда, что мы живем… очень-очень долго? Но ведь не вечно же, да?

— Разумеется, нет, — ответил старик, — хотя иногда и возникает такое чувство. Я, например, часто теряю счет своим годам. Но я твой предок, тут никаких сомнений.

Энн со вздохом поднялась. Затем, отряхнув песок с платья, она протянула руку и помогла встать старику.

— Может, пойдем тогда к маме… дедушка?

На сей раз он улыбнулся по-настоящему широко, как улыбался только близким, обнажив два ряда мелких острых зубов.

— Дедушка? — хмыкнул он. — Нет-нет. Вообще-то я прапрадед твоего отца. А в твоем случае нужно добавить еще одно «пра».

И рука об руку они пошли к дому. Юная девочка и старый, очень старый… человек?

Еще один экскурс в прошлое. Эту новеллу я написал тридцать восемь лет назад. Название пришлось Дерлету по вкусу. Создавалась вещь в декабре 1967 года, в разгар так называемой холодной воины, когда я служил в военной полиции и патрулировал улицы практически полностью блокированного Берлина. Как уже говорилось ранее, в ту пору я находился под безусловным влиянием лавкрафтовской прозы, поэтому не стоит удивляться, что новелла написана пышным слогом (каюсь, моя вина) и кишит прилагательными (тут уж повинен Лавкрафт). Атмосфера ужаса — также в духе Лавкрафта, правда, подана она не столь тонко, как хотелось бы. Будь ГФЛ жив и занимайся он по-прежнему литературным творчеством, он бы наверняка сумел сделать из этой вещицы что-нибудь поприличнее. Хотелось бы также думать, что пришелся бы ему по душе и сам сюжет — как Дерлету, который в 1971 году опубликовал «Вместе с Суртсеем» в антологии «Темные истории»…

Фамилия: Хотри

Имя: Филип

Дата рождения: 2 декабря 1927 года

Возраст: 35 лет

Место рождения: Олд-Белдри, Йоркшир

Адрес: не указан

Профессия: литератор

ЗАЯВЛЯЕТ СЛЕДУЮЩЕЕ: (Далее следует сам текст)

Я просил, чтобы меня предупредили и обычном порядке, однако мне сказали, что ввиду моего предполагаемого состояния это не является обязательным… Подтекст очевиден. Поданной причине считаю своим долгом начать мою историю следующим образом: читатель должен четко усвоить, — прежде чем ознакомиться с моим заявлением, — что я никогда не испытывал фанатичной веры в сверхъестественное. Я также никогда не был подвержен галлюцинациям, не страдал нервными заболеваниями и не признавался душевнобольным. Не имеется также никаких письменно засвидетельствованных случаев помешательства среди моих предков, и доктор Стюарт был абсолютно неправ, признав меня сумасшедшим.

Считаю необходимым указать на это обстоятельство, прежде чем разрешить чтение моих записей, ибо даже беглое знакомство с подобными текстами способно привести консервативно настроенного читателя к неправильным выводам о том, что я либо гнусный лжец, либо абсолютный безумец, а у меня нет особого желания укреплять позиции доктора Стюарта…

Тем не менее я признаю, что вскоре после полуночи 15 ноября 1963 года мой брат испустил последний вздох у меня на руках ; в то же время подчеркиваю, что не являюсь убийцей. Цель данного заявления, — которое непременно будет долгим, поскольку я настаиваю на полном пересказе этой истории, — решительно доказать мою невиновность. Я действительно не виновен ни в каком чудовищном преступлении, и поступок, который оборвал жизнь в теле моего брата, был не чем иным, как рефлекторным действием человека, увидевшего жуткую угрозу здравомыслию всего мира. По этой причине и в свете выдвинутого против меня обвинения в помешательстве считаю своим долгом в самой подробной манере описать случившееся. Я намерен приложить все усилия к тому, чтобы последовательность событий ни в коей мере не была искажена; также постараюсь с предельной тщательностью формулировать предложения и абзацы, воздерживаясь даже от самой мысли о конце истории, когда разразился самый настоящий ужас…

С чего же лучше начать?

Пожалуй, с цитаты из высказываний сэра Эмери Венди-Смита:

«Бытуют удивительные легенды о существах, рожденных от звезд, которые населяли Землю за миллионы лет до появления человека и которые все еще таились в отдельных темных ее уголках, когда он заселил планету. По моему убеждению, эти существа сохранились на Земле и поныне».

Хочу особо подчеркнуть, что слова эти были изречены выдающимся ученым, знатоком древности, археологом, прежде чем он отправился в свое последнее злополучное путешествие в центральные области Африки. Сэр Эмери намекал на тех же кошмарных созданий, порождений ада, с которыми впервые столкнулся и я сам полтора года назад. Они тотчас приходят мне на ум, стоит мне вспомнить, как он вернулся в лоно цивилизации из самого сердца Черного континента, один и на грани безумия.

В то время мой брат Джулиан являл полную мне противоположность, поскольку непоколебимо верил во всевозможные страшные тайны. Он жадно читал все жуткие книги, какие только попадались ему в руки, будь то надежные в научном отношении «Золотая ветвь» Фрэзера или «Культ ведьм» мисс Мюррей, равно как и плоды чистого вымысла, наподобие его любимой подборки старых, ставших библиографической редкостью выпусков журнала «Странные истории» и других периодических изданий. Полагаю, многие мои друзья придут к выводу, что его психическое расстройство было вызвано в первую очередь этим нездоровым интересом ко всему жуткому и сверхъестественному. Я, разумеется, так не считаю, хотя не буду отрицать: когда-то я и сам придерживался того же мнения.

Что касается Джулиана: он всегда был человеком физически крепким, но, увы, не отличался волевым характером. Уже в отрочестве он обладал немалой физической силой и мог без труда постоять за себя в схватке с любым хулиганом, однако чего ему не хватало, так это решительности. Это отрицательно сказывалось и на его литературном творчестве: хотя он придумывал хорошие сюжеты, ему никак не удавалось придать жизненность и достоверность своим персонажам. Не будучи сам яркой индивидуальностью, Джулиан, похоже, мог лишь отражать в этих сочинениях собственную слабость. Я был его соавтором, помогал разрабатывать фабулу и пытался более или менее оживить его картонных героев. До недавнего времени мы с ним неплохо зарабатывали и сумели накопить приличную сумму денег. Они пришлись весьма кстати, ибо во время болезни Джулиана, когда я едва ли мог написать хотя бы одно слово, мне вряд ли удалось бы заработать столько, чтобы содержать и себя, и больного брата. К счастью, — как, впрочем, и к сожалению, — позднее необходимость опекать его отпала, но было это уже после того, как в дверь к нам постучалась беда…