Цай Цзюнь - Заклятие

Лань Юэ неподвижно глядела на новую афишу, как зачарованная: она сама походила на мраморную статую, а ее глаза соперничали с глазами женщины на картине. После долгого молчания медленно проговорила:

— Это самая лучшая театральная афиша, которую я когда-либо видела.

— Вы мне льстите, — отвечала Бай Би.

Вдруг Лань Юэ прямо посмотрела на нее:

— Как вы нарисовали эти глаза?

— Откровенно сказать, эти глаза я увидела во сне. Правда, во сне.

— Сон? Да-да, сон. Разве мы все не живем во сне? Точно так древнему мудрецу Чжуан Чжоу приснилась бабочка.

— Как хорошо вы сказали! Почему вы всегда умеете говорить такие глубокие вещи? — Уважительный тон Бай Би был искренен.

— Я высказала основную суть жизни и только. Здесь никакой глубины нет. Почему люди всегда мелкое выдают за глубокое, а глубокое считают мелким? Ладно, не будем, считайте, что я ничего не сказала.

Лань Юэ улыбнулась, помолчала и после паузы спросила:

— Почему вы в руки этой дамы вложили голову мужчины?

— Не знаю. Так мне видится.

Взгляд Лань Юэ сделался странным:

— Знаете что? Эта картина очень гармонирует с настроением пьесы. Это же голова человека, которого она любит. Откровенно говоря, я ей завидую.

Бай Би такого не могла понять:

— Кому завидуете?

— Женщине на картине завидую. По-моему, получить голову своего любимого — немыелимое счастье. — Взгляд Лань Юэ просто буравил Бай Би. Та не знала, что и говорить.

— Вам вправду так понравилась эта картина?

— Да. Необычайно понравилась.

— Почему?

Лань Юэ помолчала в задумчивости:

— Потому что… эта картина заставила меня вспомнить «Бесплодную землю».

Бай Би изумилась:

— Пустыню? Или вы имеете в виду «Бесплодную землю» Элиота?

— Так вы тоже знаете поэзию Элиота? «Бесплодная земля» — самая моя любимая поэма.

Было о чем призадуматься. Но Бай Би не знала, как лучше ответить. Обе молча переглянулись. Первой заговорила Бай Би:

— Лань Юэ, можешь ли ты дать мне номер своего телефона? Мне хотелось бы стать твоей подругой.

— Хорошо, — согласилась та, достала ручку и бумагу, крупными иероглифами вывела имя ЛАНЬ ЮЭ, а под именем: номер мобильного телефона 138-01-221-442.

Взяв бумагу, Бай Би восхитилась:

— Как красиво написаны иероглифы! Ну мы уже пришли. Не буду задерживать репетицию.

Они вошли в театр, прошли темным коридором и вышли на сцену. Сцена уже была обставлена, свет и художественное оформление для танцев размешены как необходимо. Видимо, сегодня предстояла генеральная репетиция со всеми аксессуарами. Вот отчего звонившая сегодня утром Сяо Сэ так настаивала, чтобы Бай Би обязательно пришла.

Какой-то молоденький парнишка, увидев их, подскочил к Лань Юэ и заговорил приветливо:

— Почему вы сегодня так задержались? Все вас дожидаются. Пойдемте поскорее гримироваться.

И сам первым побежал вперед. Бай Би спросила у подруги:

— Кто это?

— Режиссер, — шепнула в ответ Лань Юэ и, кивнув, ушла за кулисы.

Бай Би сама нашла в зале свободное место. Почти тут же началась генеральная репетиция спектакля «Лоулань — пагуба для души».

Занавес медленно раздвинулся. С прошлого раза у осветителя прибавилось опыта, и он тотчас сфокусировал свет в центре сцены. Звукооператор включил звуки завывающего в песчаной пустыне ветра. Ло Чжоу сидел в первом ряду, большая часть фигуры скрыта в темноте. Он был взволнован, потому что справа и слева от него сидели инвесторы спектакля, а это была первая генеральная репетиция спектакля «Лоулань — пагуба для души». Первый прогон пьесы перед премьерой. Если спектакль провалится, последствия для театра окажутся самыми пагубными. Крах, одним словом.

Первое действие происходило на кладбище в горной долине, на фоне пустынных гор и могил. На сцену вышел молодой князь, прибывший из Лоуланя, чтобы найти могилу женщины, которой поклялся быть верным до гроба. Согласно первоначальному замыслу эта сцена приходилась на середину пьесы, но теперь Ло Чжоу переставил ее в начало.

Молодой князь сам себе задает вопросы и сообщает, что в ходе войны они расстались и он попал сюда; что его спасла таинственная волшебница и с тех пор он поклялся ей в верности до гроба. Но теперь князь узнал, что его любимая уже умерла, оставив дочь. Поэтому князь клянется непременно дать общей дочери счастье навек.

Ло Чжоу был недоволен первым действием, прежде всего потому, что актер, исполнитель роли князя, играл чересчур патетично, а на исправление его исполнения не хватало времени. И актерского дарования.

Второе действие начиналось с вечера первой встречи Ланьна с юйчжэньским принцем. Этим действием Ло Чжоу остался доволен, так как Лань Юэ на сцене производила на публику должное впечатление. Слушая, как Лань Юэ произносит свой монолог, он вспомнил их разговор в тот вечер у него дома. В ушах зазвучал ее голос. Это вызывало досаду: теперь нет пьесы без того, что подсказала Лань Юэ.

Он вспомнил, как в тот вечер он просидел до рассвета, переделывая пьесу, и чуть ли не всю ее перекроил. Назавтра весь день потратил на шлифовку и доработку текста, и его пальцы прямо-таки порхали над клавиатурой. Стуча да отстукивая, он испытывал радость творчества. Ло Чжоу так давно лишился этой радости, что даже подумывал, что способен получать творческое наслаждение только от сочинения романов. Писание же пьес — принудительный труд, вроде каторжных работ.

Стало ясно, что он был неправ: просто не вошел в профессию, не сумел постучаться в двери, ведущие на сцену, не приобрел сценического чутья. Стоило этому чутью появиться, как сочинение пьесы тоже стало доставлять наслаждение. Когда он принес в театр исправленную и переработанную пьесу, почти все актеры заявили, что сюжет пьесы для публики привлекателен и спектакль может иметь успех.

Однако актеры почувствовали, что в сюжете пьесы таится нечто ужасное, способное внушить публике страх. На это Ло Чжоу презрительно ответил, что ему как раз и нужно, чтобы публика испытывала ужас. Он сразу же утвердил исправленную пьесу; все надо было обновить, поэтому последние дни репетировали непрерывно, не считаясь со временем, вплоть до сегодняшнего дня; больше всего тревожили нехватка времени, спешка и небрежность в подготовке. Он верил, что, если бы у него было больше времени и денег, он смог бы поставить классический исторический спектакль.

С третьим и четвертым действиями все было проще. Исполнитель роли юйчжэньского принца играл выше всяких похвал. Стоило же на сцену выйти Лань Юэ, как внимание инвесторов спектакля становилось настолько заметным, что стоило бы ей добавить текста.

Пятое действие показывало выступление войск юйчжэньского принца против жоужаней.