Тара Смит - Посредники

«Отгадка в твоей крови. Закапай глазные капли и сражайся».

Но она была не в состоянии сражаться, по крайней мере сейчас. Резатели схватили ее слишком быстро, и они были намного сильнее. Она попыталась пошевелиться в ремнях, удерживавших ее лодыжки и запястья, но не поняла, удалось ли ей вообще двинуться. «Вспомни про рыбу, в том смысле, в каком ее рассматривал один из человеческих физиков-теоретиков. [61] Имеется в виду Поль Адриен Морис Дирак, физик-теоретик, один из создателей теоретических основ квантовой физики. Слова „другой мир“ были бы для тебя лишь отвлеченным понятием. Ты никогда не смогла бы попасть в него, ты бы даже не имела о нем представления, если бы только тебя не вытащили из твоей нынешней среды, что, конечно, возможно. Но тогда ты бы погибла. И погибла бы, так ничего и не поняв».

Ундина пыталась сосредоточиться, но сознание продолжало убегать в серые пределы, к письму, которое она прочитала слишком быстро, к отцу и матери, к Вив и Никсу, Моргане, Мотыльку, Нив и К. А. И Блику, лихорадочно вспомнила она.

«Кровь, — напомнила она себе, — ключ… в моей… крови».

Кровь была красновато-фиолетовой, совсем не такой, что текла в существах вокруг нее. Благодаря глазным каплям даже собственное тело она теперь видела иным — не светящимся, но более плотным.

«Ты особенная. Я создала тебя слишком рано».

Значит, дело в ее крови. Что, если ее сила высвобождалась вместе с кровью? Но зачем она нужна Блику?

«Взмах крыльев бабочки… связано… все взаимосвязано…»

Она была… подменышем? При этой мысли ей захотелось потерять сознание. Но сейчас здесь, в кузове увозившей ее машины «скорой помощи»… — кстати, насколько быстро они едут? — впасть в беспамятство означало верную гибель. Изъятия еще одного пакета крови она не перенесет, а умирать ей не хотелось.

Она услышала голос. Темный, сдавленный, но реальный. Лежа в постели под сплетающимися зелеными листьями джунглей в стиле Руссо много недель тому назад, они с тем юношей становились одним целым, сливаясь друг с другом. Теперь он звал ее и просил о помощи.

«Прикрой нас, Ундина».

Прикрыть? Словно в игре?

«Он несет кусочек Новалы в самом себе… все в его роду таковы. Теперь он оказался здесь, между мирами, в так называемой бреши. Если вы встретитесь, он может помочь тебе. Но лишь немногие индукторы могут пройти через брешь…»

— Она почти отключилась, — сказал самый старый и потянул за иглу в ее вене. — Отсоединять ее?

— Сколько получилось?

— Три.

— Еще один. Он сказал, что нужно как минимум четыре.

«То, что я сделала, незаконно. Они уничтожат нас, если узнают».

Ундина приоткрыла один глаз — совсем чуть-чуть, так чтобы они даже не увидели блеска белка. Седой старик вытаскивал иглу из ее предплечья.

«Взмах крыльев бабочки».

Она сжала руку в кулак.

— Не могу вытащить.

Чья-то рука сдавила ее подбородок.

— Пусти, малышка.

Ундина сжала кулак сильнее. Она чувствовала холодное жуткое острие у горла и вонь от дыхания резателя.

— Я сказал, отпусти.

Ее лицо закаменело, но кулаков она не разжала.

— Думаю, она в шоке.

Кто-то нагнулся над ней, продолжая говорить, — это был тот, шатен, сообразила она. Должно быть, нож держал другой.

— Не могу вытащить иглу, пока она так сжимает кулаки.

— Развяжи ремни и потряси ее. Она не очнется.

— О блин. Мой кофе. Да этот придурок не умеет водить!

На мгновение нож убрался от шеи — пока резатели менялись местами и принимались отвязывать ремни на ее запястьях. Ундина подождала, пока не почувствовала, что рука свободна. Он открыла глаза и увидела склонившегося над ней шатена. Другой, у которого был нож, отряхивался от пролитого кофе. Третий отвернулся к капельнице.

Она потянулась к своему локтю, выдернула иглу и воткнула ее шатену в глаз. Из глазницы выплеснулась желтая жидкость. Тот, что облился кофе, обернулся на крик, но Ундина уже села, потянулась левой рукой и снова ткнула иглой в лицо неприятеля. В глаз она не попала, но похититель выпустил нож, и тот упал на пол. Третий еще не успел отодвинуть капельницу и наклониться над каталкой, чтобы снова привязать ее, как Ундина вывернулась, свободной рукой нащупала на залитом кофе полу рукоять ножа и стиснула в пальцах. Мужчина с ножом рывком потянул ее назад, а она мигом вонзила клинок в его дряблое бедро. Он закричал, машина дернулась и, завизжав тормозами, начала сбрасывать скорость.

— Что у вас там творится? — закричал шофер из кабины.

— Я убью вас, — выдохнула Ундина через напряженные губы и воткнула нож глубже. — Я обреку вас на бесконечную муку. Руки на виду! — приказала она.

Резатели колебались. Она выдернула нож и воткнула его в плечо самого старого из них — тот согнулся от пронзительной боли.

— Эй! — Спереди донесся крик и хлопанье двери.

— Я сказала, держать руки на виду. И не двигаться.

Они повиновались.

— Теперь ты, — приказала она, лихо махнув лезвием в сторону третьего, возле капельницы. — Развяжи ремни.

Сначала ногу, потом правую руку. Ундина была свободна.

Она быстро нырнула в переднюю часть, в кабину, заперла дверь и включила зажигание, поставила машину на ручной тормоз. Резатели скреблись в салоне позади нее. Она окинула взглядом приборную доску и нашла то, что искала. И как только рука в красном рукаве просунулась через маленькое окошко в перегородке, отделявшей кабину от салона, и загорелся огонек задней двери, она резко нажала на газ, снявшись с тормоза. Машина рванулась и круто накренилась. Ундина услышала, как загремела каталка, упало что-то тяжелое, сзади раздались крики.

Она полоснула клинком по руке резателя, прямо между толстых перепончатых пальцев, и тот наконец сдался.

Вокруг заревели гудки. Она попыталась выправиться, едва не столкнувшись с соседним автомобилем. Кровь, которая текла из раны, сначала мерцала, но теперь начала медленно темнеть. В глазах постепенно прояснилось. На первом же размытом указателе Ундина прочла: «Озеро Форест» — и свернула туда, решив, что слово «озеро» в названии звучит многообещающе. Оттуда она так или иначе доедет до Эванстона.

Пышные верхушки дубов и ясеней отбрасывали кружевные зеленые тени на лобовое стекло. С каждой минутой накатывала все большая слабость и головокружение. Вот впереди широко раскинулось озеро, приветствуя ее ярким блеском, по берегу замелькали деревушки — Хайленд-парк, Гленко, Кенилворт, — и Ундина забеспокоилась, не пропустила ли нужный поворот.

«Прикрой нас, Ундина».

Она удивилась, как ей вообще удается сосредоточиться на внешних обстоятельствах, когда в голове теснятся все эти звуки: хриплое упорное дыхание Морганы, шаги тяжело бредущего К. А. Похоже, они бегут, мимо проносятся стены. Кто-то тащит Нив на руках. Они ищут свет. Раздается какой-то звук, похожий на жужжание высоких частот, — это Мотылек? И над всем этим — Никс, зовущий ее.