Ким Харрисон - Белая ведьма, черное проклятье

Обернувшись и бросив строгий взгляд на Робби, она сказала:

— Вы двое, миритесь. Немедленно.

И ничего не добавив, она подхватила кофейный поднос и вернулась на кухню.

Челюсти Робби сжались, военные действия закончились, и я с усилием заставила себя расслабиться. Я могла поступить лучше, чем уйти отсюда, злясь на него. Может пройти еще семь лет, прежде чем я увижу его снова.

— Слушай, — сказала я, — извини, но это моя работа. И я не работаю с девяти до пяти. И в этом отношении мама клёвая.

Он взглянул на магический амулет в моей раскрытой сумке, и я спрятала ее за спину.

— Ты же попытаешься найти эту книгу, верно? — сказала я неожиданно неуверенно и замотала шарф.

Робби заколебался, но потом его плечи расслабились.

— Да, я попробую, — ответил он, глубоко вздохнув. — Но я не согласен с тем, что ты делаешь.

— Как и всегда, — отозвалась я, отыскивая где-то улыбку и открывая дверь. — Я счастлива за вас с Синди, — добавила я. — Правда. Не могу дождаться встречи с ней.

Он наконец-то тоже улыбнулся.

— Я дам тебе ее телефон, — сказал он, жестикулируя в темноте, — и ты сможешь ей позвонить. Она умрет от радости. Она хочет написать диссертацию о тебе.

Я резко остановилась на пороге и обернулась.

— Почему? — спросила я.

Он пожал плечами.

— А, я рассказал ей о твоих демонских метках, — ответил он. — Я имел в виду, что ты просто ведьма, и все. Она собиралась посмотреть на копоть на твоей ауре и попытаться это понять.

Я вошла обратно и закрыла дверь.

— Что ты ей сказал? — громко переспросила я, радуясь, что метку демона у меня на запястье скрывают перчатки. Мне нужно было срочно поменять наши с Алом имена вызова обратно, тогда я отделаюсь хотя бы от одной из них.

— Извини, — сказал он самодовольно, не выглядя виноватым. — Может быть, я не должен был говорить, но я не хотел, чтобы она встречалась с тобой, не получив никаких объяснений по поводу копоти.

Я махнула рукой.

— Я хотела узнать, почему она хочет писать диссертацию обо мне?

Робби моргнул.

— О, она специализируется на криминологии. Я рассказал ей, что ты белая ведьма с демонской копотью, добившаяся спасения чьей-то жизни. Поэтому ты можешь оставаться хорошей и смыть эту копоть, — он заколебался. — Это же правильно, да?

Дав себе мысленную встряску, я кивнула:

— Да, конечно.

— Держи, — сказал Робби, передавая мне конверт с билетами. — Не забудь.

— Спасибо.

Слеза баньши жестким камнем уже лежала у меня в кармане, туда же я засунула билеты.

— Может быть, я обменяю их на более ранний рейс.

— Это было бы здорово! Мы будем очень рады, если ты прилетишь пораньше. Только дай знать, и мы приготовим комнату для гостей, — он улыбнулся мне, сверкнув зубами. — Ты знаешь, для нас ты желанный гость в любое время.

Я обняла его на прощание, прежде чем шагнуть назад и открыть дверь. Ночь была сухой и чистой, и я увидела Маршала, ожидающего меня. Свет крыльца ударил в глаза, и я отошла к окну в тень. Последние слова Робби кружились и кружились у меня в голове, я продолжала их повторять, пытаясь себе объяснить, чем они меня так обеспокоили.

— Торговый центр? — спросил Маршал бодро, когда я села, — возможно, он был доволен, что я спасла его от разговоров с моей мамой, зачастую превращавшихся в ее монологи. Я передала ему пирог, и он признательно замычал:

— Ммммммм…

— Да, торговый центр, — ответила я прежде, чем пристегнуться.

В машине было тепло, и окна уже оттаяли, но меня сковал холод, когда последние слова Робби наконец-то до меня дошли. Я быстро моргнула. Мне будут рады в любое время. Я знала, что это значило именно то, что он сказал, но то, что он почувствовал необходимость это сказать, значило гораздо больше. Он собрался жениться. Он жил своей жизнью, и это было ее частью, в которую он погружался, находя свое место в круге жизни. Но собравшись жениться, он больше не мог быть только моим братом, он становился еще чьим-то мужем. И хотя мы многим делились, связи между нами разрушались одним простым фактом: он больше не был один. Он стал частью чего-то большего. И приглашая меня в эту часть, он ненамеренно сказал мне о том, что я стала изгнанником.

— Твоя мама печет отличные пироги, — заметил Маршал, и я улыбнулась ему через сиденье. Не забывая про гололед, он включил передачу и медленно тронулся в сторону торгового центра.

— Да, — подтвердила я уныло. Возможно, мне стоило посмотреть на это не с той позиции, что я потеряла брата, а с той, что я приобрела сестру.

То-о-о-о-очно. [12] Перевод _never_be_free_

Я остановилась возле толпы, посмотрев на спокойного вампира, который вел человека к машине ОВ вдоль желтой ленты.

— Я не знаю, — произнес мужчина в наручниках — кажется, он был сбит с толку. — Я плевать хотел, что тот вервольф думает о моей маме. Он вывел меня из себя.

Ответ немертвого вампира был неслышен, и я проследила взглядом за ними, пока они не растаяли среди мигалок патрульных машин ОВ, двух новостных фургонов, восьми машин ФВБ, и людей, которые шли за ними. У всех были включены фары и мигалки, если они имелись. В холодном ночном воздухе витало чувство завершенности, и я вздохнула. Ненавижу приезжать последней.

Я не стала ждать, пока Маршал припаркует свой автомобиль. Они его все равно не пустят. Я удивлюсь, если сама попаду туда без каких-либо затруднений; приглашали меня или нет, в ФВБ мне больше не доверяли. Долбанные предрассудки. Сколько еще раз мне придется проявить себя?

Задрав голову и осмотревшись, я стала пробираться сквозь толпу туда, где желтая лента крепилась к стене, решив пролезть под ней и надеяться на лучшее. Пришлось притормозить, потому что я чуть не стукнулась головой с другим человеком, выбиравшимся таким же способом.

— Привет, Том, — ехидно сказала я, отходя назад. — Мы постоянно наталкиваемся друг на друга.

Бывший агент ОВ отпустил ленту, удивление на его лице сменилось раздражением. Он вздохнул, собираясь что-то сказать, затем сжал челюсть. Молча сунул руки в карманы и ушел.

Удивленная, я смотрела на него, пока снег и толпа не поглотили его фигуру.

— Хм, — пробормотала я, немного разочарованная, что он не стал болтаться вокруг и подкалывать. Я проскользнула под желтой лентой и дернула ближайшую дверь, желая убраться с холодной улицы. Как только я вошла в двустворчатые двери, стало тихо, и я услышала эхо голосов, в которых слышались гнев и раздражение. Я увидела группу людей в форме ФВБ позади вторых дверей, и решила, что мне стоит пробраться туда.

— Извините, мэм, — произнес низкий голос, и я отдернула руку от внутренней двери, инстинктивно не желая, чтобы эта рука с толстыми пальцами схватила меня.