Виолетта Буренок - Блунквилль

И охваченная вдруг совершенным бесстрашием, даже каким-то маниакальным стремлением к риску, Виктория положила ладонь на ручку и толкнула дверь.

— НЕТ!! Ты что?! — Мэтт переложил Лолу на пол и кинулся к сестре. — Не смей!

Но прежде чем он достиг двери, Виктория уже ступила через порог. Дверь захлопнулась за её спиной, голос Мэтта оборвался, и её окружила густая непроглядная тьма. И тут же с Виктории схлынула вся её отвага, и девушку парализовало ужасом. Сердце её бешено заколотилось, а по спине побежали ручейки холодного пота.

— Что я наделала? Что я наделала? — зашептала Виктория, в панике оглядываясь по сторонам, но не видя ничего, кроме вязкой, как чернила, темноты. — Боже, как глупо… И о чём я только думала? Что, если теперь я никогда больше не вернусь назад?!

Мысль о том, что она покинула мир — даже странный мир Блунквилля — навсегда, что она никогда больше не увидит ни Мэтта, ни Керина, пронзила сердце Виктории такой болью, что у девушки подкосились колени. Она рухнула вниз, но не на пол, а ещё ниже: ей вдруг показалось, что она с бешеной скоростью летит в неведомую чёрную пропасть. Она замахала в воздухе руками, пытаясь за что-нибудь уцепиться, и поняла, что её полёт — лишь иллюзия: от неожиданно нахлынувшего страха у неё просто закружилась голова.

Виктория почувствовала, что её глаза наполняются слезами.

— Не надо плакать, солнышко! Разве тебе никогда не говорили, что у тебя прелестная улыбка?

Это был голос графа. Плакать Виктории сразу же расхотелось. Она подняла голову: хозяин Блунквилльского замка в просторном одеянии серебристого цвета стоял над ней. Уголки его губ играли едва уловимой улыбкой. В левой руке он держал роскошную красную розу.

— Ты?! — ошеломлённо воскликнула Виктория. — Ты — здесь?!

— А почему бы и нет! — пожал плечами граф. — Отличное местечко для тех, кто хочешь побыть один и поразмышлять о…

— Но разве мы не умерли? — перебила его Виктория.

Граф наклонился и подал ей руку, помогая встать. Когда девушка оказалась на ногах, он взял её под руку и неспешно повёл вперёд во мраке. Вокруг по-прежнему было так темно, что Виктория не видела даже землю, по которой они ступали.

— Умерли? — граф притворно удивился. — О, дорогая моя Виктория, ты всё ещё не перестала мыслить ограниченно… Мне жаль слышать это от тебя, красавица, потому что мне казалось, что ты уже начала вникать в самую суть!

— И в чём же суть? — взглянула на него Виктория.

— Суть в том, что за той дверью ничего нет! — отозвался граф, прикрыв глаза и вдыхая аромат розы. — Для тебя. По крайней мере, сейчас. Ты, к счастью, ещё жива, золотце, а в ту дверь можно войти только душе, уже покинувшей мир. Неужели эта мысль сразу не пришла в твою очаровательную головку?

— Но… Но куда же я тогда попала? — удивилась Виктория.

— Как всегда — очередной тупик! — развёл руками мужчина. — Твоё путешествие вновь оказалось совершенно бессмысленным!

Он, наконец, повернул к Виктории лицо. Глаза графа сияли озорной улыбкой, делая его похожим на юного мальчишку, который совершил шалость и абсолютно уверен, что его за неё не накажут. Виктория нахмурилась.

— Может быть, я ещё не всё тут понимаю, — заносчиво заявила она, — но кое-что я знаю совершенно точно: Блунквилль ничего не делает без смысла.

— Верно, милая! Но с чего же ты взяла, что в этой ситуации смысл предназначен именно для тебя?

Виктория остановилась и, подняв голову, с абсолютно искренним непониманием уставилась на графа.

— То есть ты хочешь сказать, что всё это путешествие предназначалось для Мэтта или для Лолы?

Граф презрительно скривил губы и ничего не ответил. Похоже, то, что касалось кого-либо, кроме Виктории, не волновало его нисколько. Девушка задумчиво заправила за ухо прядь волос, спадающую на глаза.

— Как обидно… — проговорила она, обращаясь то ли к графу, то ли к самой себе. — Выходит, что у меня опять нет никаких шансов узнать, что за история связывает нас с Керином.

— Ну почему же? — насмешливо-утешительным тоном ответил ей граф. — Рано или поздно, я тебе клянусь, ты эту историю узнаешь!

— Ты расскажешь мне? — оживилась Виктория.

— М-м-м… — словно раздумывая, протянул граф. — Нет, пожалуй, нет! Я, конечно, мог бы, но услышать её от меня будет не так интересно! Не хочу лишать тебя удовольствия! — подмигнул он.

— Да и не лишишь… — снова поникнув, сказала Виктория. — Керин мне всё равно ничего не расскажет! — выражение её лица вдруг сменилось и она выпалила на едином дыхании, не в силах больше себя сдерживать. — Он так жесток ко мне! Я уже не знаю, что мне сделать, чтобы заставить его рассказать, как ему помочь! Я так стараюсь, а он словно не замечает этого, но хоть и говорит, что ему всё равно, я же прекрасно знаю, что это не так! Может быть, мне действительно лучше погибнуть, и тогда он поймёт, какую ошибку он совершил?!

— Да… — криво ухмыльнувшись, ответил граф. — Подобные ошибки могли бы уже войти у него в привычку…

— О чём ты? — быстро переспросила Виктория.

Граф не ответил. Несколько минут он пристально вглядывался в её лицо, как будто желая прочитать там то, что она не успела сказать вслух. А потом он протянул ей розу. Удивлённая Виктория медленно приняла цветок из его рук.

— В твоём случае погибнуть — это не лучший выход… — тихо проговорил мужчина и, отнимая руку от её рук, наклонился и коснулся губами пальцев девушки. — Не такая судьба тебя ждёт, Виктория! Не скоро ты ещё войдёшь в эту дверь.

Виктория зачарованно наблюдала за графом широко раскрытыми глазами. Ей хотелось узнать, что он имел в виду, но она вдруг каким-то образом поняла, что граф ничего больше по этому поводу не скажет. Тогда она спросила другое:

— Почему всё это вообще так? Почему уже умершие и ещё не родившиеся находятся в одном месте?

Граф покачал головой.

— Не в одном. Они только пользуются одной и той же дверью для входа и выхода, что не может значить ничто иное, как то, что эта дверь является границей между миром живых и миром душ.

— А что за ней? Что за той дверью? — взволнованно спросила Виктория. — Там существует рай и ад? Там есть место, откуда душа берёт своё начало?

— Что-то мне подсказывает, малышка, что ты уже задавала подобные вопросы Керину, — поправляя лепестки на цветке в руках Виктории, осведомился граф.

— Керин сказал, что ничего не знает об этом! — призналась Виктория. — Ещё он сказал, что ты тоже знаешь не всё. Но я же вижу, что тебе известно гораздо больше!

Граф неожиданно рассмеялся.

— Меня поражает твоё любопытство, Виктория! — отозвался он, и в голосе его звучало почти восхищение. — Ты говоришь, что хочешь раскрыть тайну лишь для того, чтобы помочь Керину, но на самом деле ты желаешь знать больше потому, что твоё сердце стремиться к открытиям. Ты боишься непостижимого, но постоянно идёшь ему навстречу. Ты жалеешь себя из-за тяжести ответов, которые встают у тебя на пути, но при этом всё время продолжает задавать вопросы. Ты недооцениваешь себя, хотя и прекрасно знаешь, что то, в чём ты никак не решишься признаться даже самой собой, другим о тебе давно уже известно!