Виолетта Буренок - Блунквилль

— Ой, Мэтт… — наконец, смогла вымолвить Виктория. — Я тебя вижу… Мэтт, что случилось?

Юноша обернулся и поглядел на сестру. Кругом всё ещё царил бледный, нечёткий полумрак, слегка туманный, каким бывает пасмурное утро после того, как всю ночь лил дождь, однако Мэтт с лёгкостью различил стоящую в нескольких шагах девушку в джинсах и красной ветровке, с немного растрёпанными волосами, очень хорошенькую, но сильно взволнованную и усталую. Пожалуй, с тех пор, как он отпустил её руку и пошёл вперёд, едва ли прошло больше минуты, но ощущение у обоих было такое, словно минуло несколько часов.

— Я… я не знаю… — растерянно ответил Мэтт. — Светло стало… — и он вдруг просиял. — Теперь мы можем спуститься и дверь найти!

— Точно! — улыбнулась Виктория.

Они уже собрались направиться к лестнице, когда что-то заставило девушку обернуться. Она прищурилась и внимательно посмотрела туда, куда чуть раньше собирался пойти Мэтт. Юноша положил руку ей на плечо.

— Что такое?

— Ничего! — пожала плечами Виктория, продолжая смотреть вперёд.

Мэтт развернулся и проследил направление её взгляда. Чуть впереди, там, где обрывалась лестница и начинался коридор, казавшийся бесконечным, висела тяжёлая бархатная портьера. Ярко-алая, она слегка колыхалась, хотя ветра совсем не было, и оттого походила на огромное танцующее пламя. Портьера явно скрывала за собой проход или, по крайней мере, дверь. Причём, это была одна из тех дверей, за которые очень страшно заглядывать, но заглянуть непременно хочется.

— Ты хочешь узнать, что за этой шторой? — догадался Мэтт.

Виктория с трудом оторвала взгляд от огненной занавеси и с беспокойством посмотрела на брата.

— Ты что? Ни в коем случае! — категорично заявила она. — Мне совершенно всё равно, что там. Тем более, там явно не найдёшь ничего хорошего. Давай поскорее спускаться вниз, пока опять не стало темно.

— М-м-м…

— Мэтт?

Юноша не отозвался. Он заворожено наблюдал, как вздымается и опускается плотная красная ткань. Её колыхания делались всё сильнее, всё неистовее, и всякий раз, как занавесь поднималась вверх, Мэтт с замиранием сердца ожидал увидеть, что таиться за ней, но вопреки его надеждам она снова возвращалась на место, не приоткрыв даже частички тайны.

— Мэтт!

Он на мгновение скосил глаза на сестру и снова уставился на портьеру.

— Мэтт, ты что сдурел?! Пошли отсюда!

Виктория дёрнула его за рукав. Он не обратил внимание. Тогда она повисла у него на шее, делая попытки заставить его повернуться к лестнице. Но юноша просто расцепил её руки и опустил её на пол.

— Мэтт, что ты делаешь?

А Мэтт уже шагнул навстречу алой портьере. Виктория испугалась не на шутку: она никогда не видела брата таким. Словно зачарованный, шёл он вперёд, ни на что не обращая внимания. На глаза девушки накатились слёзы.

— Мэтт, сейчас же вернись, слышишь? А не то я… я… — Виктория топнула ногой от отчаяния, так и не придумав, что она сделает, если Мэтт не вернётся. — Пойдём отсюда, Мэтти, пожалуйста! Ну что с тобой такое, а?

Виктория сорвалась с места и кинулась к брату. Обхватив его руками за плечи, она начала тянуть его назад, но юноша оттолкнул её, почти не глядя на неё и будто не осознавая, что он делает. Виктория упала на пол, ударившись о перила лестницы. Слёзы, стоящие в её глаза, сразу же покатились по щекам, и это было вовсе не от боли, а от обиды: до сих пор Мэтт никогда не поступал так с ней.

Виктория едва успела вскочить на ноги, когда её брат был уже возле портьеры.

— Мэтт! Не делай этого!!

Юноша не слушал её. А возможно, даже и не слышал. Он медленно поднял руку и отодвинул колыхающуюся ткань в сторону. И весь коридор вдруг залил свет, не солнечный, не электрический — такой яркий, что ничто на свете не могло сравниться с ним. Виктория инстинктивно зажмурилась и прикрыла глаза рукой, но и это не помогло: даже её сомкнутые веки пронзало это янтарное искрящееся золотом сияние.

Когда оно потухло, Виктория раскрыла глаза. Мэтта рядом не было. Она не медля кинулась к занавеси, решительно откинула в сторону тяжёлую ткань — и едва не задохнулась от удивления и отчаяния. За портьерой была гладкая серая стена и ничего больше. Никакого прохода, окна или двери.

— Мэтт…

У Виктории подогнулись колени и она медленно осела на пол. Сейчас ей стало по-настоящему страшно. Она не понимала, что происходит, она волновалась, что Мэтту может угрожать опасность, но самое главное — она очень ясно, очень чётко осознавала, что теперь осталась тут совершенно одна. Одна в огромном неизвестном пугающем доме, из которого не было выхода и который в любой момент могла вновь накрыть непроницаемая тьма.

— МЭТТ!!! — в отчаянии заорала Виктория, не в силах сдерживать разрывающий сердце ужас. — Мэтт, ответь!! Мэтт, ты где…

Ей последние слова потонули в отчаянных рыданиях. Девушка уронила голову на колени и заплакала. Ужас происходящего и отчаяние поглотили её всю без остатка, отбирая последние остатки сил, смелости и надежды. Она просто сидела, прислонившись к стене, уткнув голову и обхватив ноги руками и плакала, плакала, плакала, и никак не могла остановиться. Казалось, она могла просидеть так целую вечность…

— Вечность так не просидишь… Иногда тут становиться очень холодно. Да и есть, наверняка, захочешь!

Приятный хрипловатый голос, раздавшийся над самым ухом Виктории, прозвучал так неожиданно, что мигом заставил остановиться поток её слёз.

— Что?

Девушка подняла голову и вздрогнула от неожиданности. Её глаза встретились с зелёными глазами склонившегося к ней парня. Лет на пять или семь старше Мэтта, он был ниже ростом и худее его, с загорелым лицом и светлыми, выжженными на солнце волосами, приобрётшими отчасти какой-то медно-рыжий оттенок. В его чертах было что-то женственное, даже девчачье, а ещё — в них каким-то удивительным образом сочетались своенравие и уравновешенность, и оттого он сразу располагал к доверию.

— Вот так вот. Хорошо. Ты, по крайней мере, больше не плачешь. Только жалко, что ты всё ещё напугана и взволнована. Не стоит. Лучше улыбнись. Я думаю, у тебя очень красивая улыбка.

Виктория улыбаться не стала. Она только всхлипнула и вытерла рукавом слёзы с лица.

— Ты кто?

— Меня зовут Керин. А ты — Виктория.

Девушка рассеянно кивнула.

— А откуда ты знаешь? — спросила она.

— Я всё про всех знаю, — ответил Керин. — Особенно про тех, кто попал в Блунквилль.

— А что такое Блунквилль?

Керин улыбнулся и широко развёл руки в стороны.

— Вот это всё. Всё что ты видишь вокруг себя, а также то, что внизу, вверху, слева, справа и вообще где только возможно — всё это Блунквилльский замок.

— Таких больших замков не бывает… — не уверенно возразила Виктория. — К тому же, мы видели его снаружи: это просто маленькая церквушка.