Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...

На крик прибежала мама. Она уже готова была ко многому и даже наверное ко всему.

Теперь уже цепляться за эту жизнь и этот мир было задачей не моего тела… а разум за нее в принципе никогда и не цеплялся…

…Точка X.

Теперь я тупо сливаю свое время на восстановление всех систем организма.

Это не отдых, и не работа. Это не развлечения, и не война. Это время… какой-то непонятной бессмысленной реальности. Никакой продуктивности. Минимум всего — минимум движения, минимум мыслей, минимум действий, минимум положительных эмоций.

Это новая точка отсчета — промежуточная точка Z, между точкой X и точкой Y — начала времени первоначального восстановления после приступа.

Но я с нетерпением ожидаю приближения к точке Y — начала новой ремиссии.

Пока — время от точки Z до точки Y, и я не понимаю что это за время и зачем оно мне.

Отметка точка Z — это начало быстрой фазы восстановления сразу после приступа. Большую часть времени — просто сплю.

Но это еще не ремиссия.

Это моя тюрьма.

Промежуток от точки Z до точки Y — я ненавижу это время. Оно самое ужасное во всей этой болезни. Оно ужасней самого приступа.

Но еще более ужасное — когда затягивается время от точки X до точки Z.

7.

Солнечный день был настолько солнечный, что я уж начал было напрягаться, а стоит ли в этот день вообще что-то делать, и насколько он в принципе подходит для свершения чего-то важного.

Моя песня против фашистского движения была готова. Придумана, расписана по сценарию, отшлифована, исполнена и записана в маленькой андерграундной студии, еще и с небольшой аранжировкой. Две гитарные партии, басовую и вокал мне пришлось прописывать самому. Ударные я попросил прописать своего друга, с которым мы пытались создать группу. И хотя я не сильно доверял ему, учитывая его профессиональные возможности, но он выжал из себя почти все, что мог, и действительно постарался, и меня более-менее устраивало то, что в результате получилось. Клавиши — я решил обойтись без них.

Теперь моей задачей было донести этот музыкальный трек до слушателей. У меня был один знакомый человек, хорошо разбирающийся в компьютерах и в Интернете. Работал системным администратором. Не сказать, чтобы он был крутым хакером, но кое-какие вещи он знал, и хорошим хакером он вполне мог бы стать, если бы захотел. От него мне сейчас нужно было — разместить мою песню в Интернете на различных площадках, сделать на нее ссылки, устроить небольшую рекламу. На своем музыкальном сайте я ее уже выложил и надеялся, что люди, прослушивая ее, действительно задумывались о том, насколько ужасна эта распространяющаяся фашистская идеология. Песня вроде получилась не плохой. Главное — чтобы соплей поменьше, и не слишком много агрессии. Баланс.

Итак, я вышел из дома в этот чересчур солнечный день и направился к своему знакомому компьютерщику. Он должен был помочь мне в распространении моего музыкального трека в Инете.

Этот забавный чувак тусовался в обществе троих обдолбанных укурков, которые постоянно торчали у него на трехкомнатной квартире и все время исполняли всякие интересные приколы. Кидание с балкона презервативов, наполненных водой, гонки вниз по лестнице на тазиках с восьмого этажа в подъезде и катание по длинному коридору на тележке, которую они стащили из какого-то гипермаркета, были еще самыми безобидными видами нарушения общественного спокойствия. К несчастью соседей они однажды чуть было не спалили квартиру, и к счастью этих соседей — они ее все-таки не спалили. Вдобавок ко всему они тащили в дом все, что только могли, и что им казалось забавным иметь в этой квартире. Сдернутые афиши и плакаты с заборов, причем целые и аккуратно отклеенные, дорожные знаки (не предупреждающие об опасности), таблички с кабинетов в больницах и госучреждениях — все это являлось частью интерьера и украшало бетонные разрисованные стены за место обоев. В общем, квартира представляла из себя довольно интересное место, и большинство людей такая обстановка пугала и вводила в ступор, когда они впервые в ней оказывались. Но мне нравилось. И я действительно любил этих укурков. И любил эту квартиру.

Еще у компьютерщика, который был почти программистом, и работал системным администратором, была девушка. Она редко жила с ним в его квартире из-за его обдолбанных дружков. И когда приходила, развлекала себя тем, что отмывала с пола засохшую "кока-колу", вступившую когда-то в реакцию с "ментосом", вычищала микроволновку от частиц краски, выгоревшей с лейблов компакт-дисков, в очередной раз засунутых в эту бедную микроволновку, и собирала по полу сахар, раскиданный по всей комнате звуковыми вибрациями из огромных мощных колонок с сильным прокачивающим басом. Она всегда ворчала и была ужасно зла на этих идиотов, которые устраивали в этой квартире вечный праздник, но видимо ей нравилась такая участь и она не могла подавить в себе этот забавный женский инстинкт постоянной заботы о мужчинах и наведения в их жизнях своего утонченного порядка.

Иногда она оставалась на ночь, и для этого случая у нее была отдельная комната, запертая дверью на замок, ключ от которого был только у нее одной. Даже своему парню она не давала этот ключ, так как боялась, что им могут воспользоваться его друзья-ошпарки. Это была действительно особая комната. В нее никто никогда не мог попасть, и эти трое укурков даже и не представляли, что находится в этой комнате и как она оформлена, и какая в ней обстановка. Она была для них каким-то таким загадочным местом, вроде светлых покоев сказочной королевы. И дверь в нее, запертая на семь магических замков, словно была порталом в фантастический мир эльфов из угрюмой реальности гоблинов.

Только сам хозяин квартиры иногда бывал в этой комнате по особым случаям, когда его принцесса позволяла ему там находится, и когда трое его ошпаренных дружков тусовались где-то в другом месте. Так, по крайней мере, хотя бы он один из всех их имел представление о том, что такое современные виниловые обои, потолочная плитка и пластиковые плинтуса — в общем актуальный ремонт.

— Число жертв террористической атаки в пакистанском городе Пешавар достигло 10 человек, среди погибших четверо детей. Боевик-самоубийца привел в действие взрывное устройство, заложенное в автомашине.

Расслышал я краем уха, проходя мимо какой-то припаркованной иномарки с опущенными стеклами.

"Гребанный уродский мир. Когда он уже наконец свернется, — подумал я про себя, — Какая теперь жизнь начнется у этих людей, которые остались живы, с искалеченными телами".

Я подходил к дому моего знакомого компьютерщика, и начинал испытывать небольшое волнение. Для меня было важно, чтобы этот музыкальный трек получил распространение по всему Интернету, и если не стал популярным, то чтобы его, по крайней мере, прослушало как можно большее количество людей.