Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...

Я посмотрел на Виталия и развел руками.

— Что? Что? Понятие "разумность" — это не объективная реальность. Это понятие выдумано людьми. Так же как логика, или что-то там еще. Это субъективная реальность. Это результат работы сознания — мы опять же вернулись к тому, с чего начали, — заключил я, снова откинувшись на спинку стула.

Я заметил, что все находившиеся на кухне немного утомились от моих речей.

— Ну, хорошо, — вступил вдруг в разговор Гоша. — Но ведь твой разум тогда тоже субъективно все воспринимает. Чем тогда твоя вера лучше? И почему ты обязательно прав. Может, ты тоже ошибаешься.

— Ну, во-первых, у меня есть определенные доказательства моей веры. Я верю не без причины, — спокойно, без выпендрежа ответил я (наверное, я сам уже от него устал), — Я не знаю, что вас сейчас заставит верить, но за многие годы у меня накопилось немало предпосылок и причин для веры. И, кроме того — чисто практический расчет, — а вот здесь я уже улыбнулся, — Судите сами: что теряю я, если я не прав? Ну, там пару десятков лет жизни, грубо говоря. Причем, какой жизни — у кого-то счастливой, у кого-то несчастливой, у кого-то — хрен пойми какой. Гарантий никаких нету на счастье в этом мире. Да и кто сказал, что вы будете более счастливы, чем я. Все непредсказуемо и относительно. А вот если я прав — что теряете вы?

Я сделал паузу.

— Вы теряете вечность. Это же ведь невозможно перетерпеть, это не возможно пережить, это вечность. Вы теряете… все.

Я закончил и медленно отодвинулся назад, упершись позвоночником в спинку стула, и скрестив на груди руки.

Наступила пауза.

— Ладно, — произнес Виталий, не спешно, как бы с понтом, поднимаясь из-за стола, — Верь во что хочешь. Я пойду проветрюсь и за одно покурю.

Виталий вышел из кухни.

А я наконец-то расслабился и, устало вздохнув, отстраненно закатил глаза вверх, не ожидая больше для себя никаких поводов для спора.

Я надеялся, что после всего этого меня уже никто не будет трогать. Всем тем, кто меня здесь сидел и слушал, я должен был уже порядком надоесть. Вследствии чего ни у кого уже больше не должно было возникнуть ко мне никаких вопросов. И поэтому я мог рассчитывать на спокойное и безмятежное времяпрепровождение вплоть до самого утра. По крайней мере, я на это рассчитывал. Но прошло буквально несколько секунд, и — о ужас! — на кухню, вдоволь где-то там наболтавшись по сотовому, зашла Ольга.

— Ну, что? — спросила она, — Я что-нибудь пропустила?

Послышалось несколько легких смешков.

— Да, ты пропустила.

— Кое-что.

Ольга постояла некоторое время, бросая взгляды на всех находящихся на кухне, и, видимо, желая получить больше информации. Затем она обратила внимание на свободный стул, который стоял прямо перед ней — тот самый, на котором сидел Виталий — и приготовилась…

"О, нет. Только этого еще не хватало. Не делай этого!", — подумал я про себя.

И Ольга села на место Виталия — прям напротив меня.

Она как-то странно посмотрела мне в глаза, ухмыльнувшись, и достав из сумки сигареты с зажигалкой, закурила.

"Только попробуй меня о чем-нибудь спросить", — подумал я.

Мне даже стало как-то забавно. Они сменяют друг друга, занимая этот стул, как почетное место дискутирующего — словно трон какой-то, иногда даже претендуя на ссору, или даже возможно на драку.

"Ну, давай, давай, детка. Давай, попробуй, докопайся до меня", — мелькали у меня в голове мысли. Я сейчас был настолько зол, что готов был разорвать на куски любого, кто прицепится ко мне со своими идиотскими вопросами. Просто возьму и убью. И мне не важно кто ты — парень или девчонка. А, нет — если ты девчонка, то сначала я тебя изнасилую, а только потом убью.

Ну, что, дубль два?

Ольга сделала затяжку, выпустила дым в сторону, но так, чтобы он прошел от меня как можно ближе, и с легкой, но злобной ухмылкой, произнесла:

— Итак, значит, ты веришь, там, в своего Бога, не пьешь, не куришь, матом не ругаешься, налево не ходишь?

— Так, все, Стас, пошли от сюда, — произнесла Марина и вышла из кухни.

Стас, как ни странно, не послушался и остался — видимо ему не хватало по телевизору "Хаты-3".

Я и сам уже понял тон разговора, который задала Ольга с самого начала. Наверное, ей лучше было бы не трогать меня вовсе, тем более сейчас. Да, именно сейчас — когда я уставший сидел на этой прокуренной кухне из-за того, что какой-то водила упырь на автовокзале отказался ехать в мой город, сейчас — когда мне приходилось терпеть неудобства и лишения и общаться с какими-то совершенно незнакомыми мне людьми, сейчас — когда после привокзальной еды с повышенным содержанием жира и каким-то ядерным кетчупом у меня в животе происходили цепные реакции с выделением 239-го плутония, да, именно сейчас — когда из-за дождя, под который я попал на улице, мои трусы были настолько мокрыми, что всякий раз, когда я под столом скрещивал ноги, мне приходилось вздрагивать от пробегающих по телу мурашек — сейчас, в таком состоянии ко мне лучше было бы не приставать, и меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то докапывался до меня со своими тупыми вопросами о моей вере, но — …………

Я посмотрел этой наглой злобной обкуренной девочке в глаза, моргнул и произнес:

— Да.

Злобная девочка улыбнулась.

— Серьезно? — спросила она, затянувшись, — Ты, что с луны свалился, мальчик? — она стряхнула пепел в консервную банку, — Какой-то ты странный. Щас таких уже и не встретишь. Ты, наверное, редкий вид.

Я наклонил голову.

— Чем реже вид встречается в природе, тем он ценнее.

Ольга рассмеялась.

— Может тебе "отвертки" налить? — спросила она, беря в руку жестяную банку с остатками коктейля.

— Нняяяааа, — ответил я, скривившись, пытаясь выразить отвращение.

— Нет, ты на самом деле, не пьешь?…

— Нет, — ответил я, помотав головой.

— Не куришь?…

— Нет, — ответил я, помотав головой.

— И с бабами не гуляешь?…

— Нет, нет, нет, — отвечал я, мотая головой и перебивая свою собеседницу, смазывая ее вопросы, — Только чистые отношения в контексте семьи, и секс — только в браке, — я улыбнулся.

— Да мне кажется, ты просто какой-то долбанутый, — спокойно произнесла она, выдерживая необходимый понт.

Теперь я рассмеялся. Я уже столько раз оказывался в подобных ситуациях и участвовал в подобных разговорах, что со временем они начали вызывать у меня истерический смех.

— Это почему же? — спросил я, — Потому, что я не такой как ты, что ли? Потому что у меня голос не прокурен и от волос дымом не воняет? Или потому что меня тошнит от шлюх и я предпочитаю общение с нормальными девушками? Что, поэтому, да?

— Нормальные девушки — это какие же? — с улыбкой спокойно спросила Ольга, выпуская дым.

— Нормальные девушки, — ответил я, — Это не такие, как ты. Это все остальные, кроме таких, как ты. Вот вааабще все остальные, только вот не такие, как ты. Вот вааабще, вааабще вот все остальные, вот абсолютно все, вот… все вообще остальные — только не такие, как ты.