Юрий Петухов - Воскресший, или Полтора года в аду

Ред. Мы же договорились о политике не говорить.

Воскр. А я о политике ни гу-гу. Я за жизнь толкую!

Ред. Сможет ли наша наука найти «дверь» в этот потусторонний мир иного измерения?

Воскр. Это чтобы входить туда живьем и выходить потом?

Ред. Да, вы абсолютно точно уловили мысль.

Воскр. На сто процентов утверждать не могу. Но наверняка чего-то они уже сделали. Я три раза собственными глазами видал трех типов, которые чего-то выискивали на самых подходах к «поганому кладбищу». Я про ту, замогильную сторону говорю. На глубине таких нету. А эти были в черных скафандрах, со шлемами. И на спине у них какие-то горбы квадратные, там, небось, аппаратура всякая. А в руках что-то вроде миноискателей. Но они тыкались как слепые щенки, они даже меня не видели. Я сразу понял — коленки-то у них дрожат, боятся! Как космонавт в открытом космосе, еще хуже. Я еще тогда смекнул — за такие поиски хорошие бабки должны платить.

Ред. Они проникали в иное измерение через открытые могилы на «поганом кладбище»?

Воскр. Нет, через могилы только в землю попадешь. Это входы, но они для всех непрошенных закрыты. Там все сложнее. Но я чую, что ключик уже почти подобрали. Потому что те парни в скафандрах были не дохляками, а живыми, точно! Дохлякам скафандры не нужны, никто на них не напялит шлемы. А тыкались они, потому что у них зрение-то земное, а там надо и зрение, и слух, и другие все чувства иметь не земные, а адские. Это все одно, что вы к нам в мир запустите кого-то в водолазном костюме с ведром на голове — ну будет он ходить, тыкаться на ощупь, и ни хрена не поймет. Тут другое важно. Эта «наука» ваша не сама в измерение проникла, это они в своих спецприемниках потрошат нашего брата воскресшего, пытают, режут на куски — вот кое-что и выведали. Но я им в руки не дамся! Из меня они ничего не выпытают, палачи проклятые!

Ред. Большая наука всегда требует жертв.

Воскр. Вот пускай друг дружку и режут! Они уже охренели. Половина России выведена под корень, половина зомбирована. Уже восемьдесят лет над нами эксперименты ставят, весь народ в подопытных крыс превратили. А все результаты на запад утекают. Я вот давно уже подозреваю, что это сами западники и ставят над нами эксперименты. Наши только холуи, исполнители, шестерки. А хозяева там сидят. Они из нас всю кровь повыпивали. Всю страну в полигон для своих опытов превратили. А чтоб не вякали — недовольных из пушек! остальным водяру со всего мира, чтоб не просыхали, чтоб в пьяной дури ни хера не видели и не понимали! Ведь вся страна в белой горячке корчится, этого только идиот законченный не видит. Да над такими любые опыты проводи, они только спасибо скажут!

Ред. Все, хватит о политике!

Воскр. Да какая еще на хрен политика! Ведь это все вокруг, на каждом шагу! достали, суки! И вообще, я ведь про правительство ваше и президентов ни одного херового слова не сказал, чего вы меня осекаете? Я про них вообще говорить не хочу. Потому что, ежели от ума говорить, анализ их личностей и деяний давать, так такое наговоришь, что по их законам на зону полетишь со свистом. А ежели от сердца, то есть, эмоционально, как говорят, так у меня для них кроме мата ни одного слова нету! А матом пока одному только порнографеисту Вовану Белобокину и телешоумену Ерофею Котофееву с проституткой Копейкиной и Бабаяном Широяном разрешили матюкаться. А президента материть и этим лауреатам непозволено законом. Посадят! И меня! И вас в первую очередь!

Ред. Мы лояльны ко всем режимам. А если критикуем, то только с духовно-нравственной стороны.

Воскр. Во-во! И вы оправдываться начинаете. Поэтому умные люди и говорят, лучше их вообще не трогать. Говно не трогаешь, оно и не воняет. Там, где положено, и без нас разберутся. И накажут.

Ред. Значит, вы считаете, что уничтожение россиян производится целенаправленно?

Воскр. Ну, а как же! Ведь раз за это дают чины, награды, звания, премии, должности вплоть до президентских — взять хоть Шеварнадзе, даже нобелевские «премии мира» дают за изничтожение россиян. Все делается по заказу. Видал я в аду одного шеварнахера по кличке Пидорадзе… и этому вломят, сучаре!

Ред. А имеете ли вы право осуждать кого-то, ведь вы сами бывший рецидивист-убийца, преступник, каких мало?!

Воскр. Человек я нехороший, согласен. Только я жертвам в глаза глядел. Я себя демократом и благодетелем не называл. На мне кровь десятка-другого, а они в кровище миллионов. И будь я хоть каким преступником, а в сравнении с этими негодяями — ангел! За то им и в аду нет пощады, ибо преступили они такую черту, за которой прощения никогда не будет, хоть ты всех золотом осыпь, хоть миллион свечек в церкви поставь. Любой насильник-садист, что в камере смертников сидит или уже пристрелен, в сравнении с ними дите малое и невинное. Не будет их — и его не будет. Я шоблу воровскую не понаслышке знаю, терся бок о бок сорок лет. Да их всех можно за неделю взять как цыпляток — и тю-тю! никакой преступности и в помине не станет! Только те, что наверху, этого никогда не сделают. Они — пастухи, а ворье да бандиты — их овчарки, им легальных легавых мало, им народишко надо в стаде плотно держать, чтоб не сбивались, не отбивались, чтоб всю жизнь в страхе! Вот они и держат. Когда какая банда зарвется, выйдет из-под контроля, ее возьмут, накажут для порядка, потом отпустят — свои! Пастух, он ведь овчаркам тоже иногда и пинка даст, и кнутом огреет, но давить своих овчарок не станет. Есть и материальный интерес — они ведь под эту вывеску, под борьбу с преступностью, хорошие денежки себе выписывают — миллиарды. А на хрена им какого-то Чикатиллу брать — пускай погуляет, кровь попущает, народишко запуганный до истерики доведет. Они сидят и ручонки потные потирают — дескать, гуляй, друг ты наш лучший, мы тебя, как ты выдохнешься, возьмем, да под тебя двадцать миллиардов на «борьбу с преступностью» получим, а уж денежки эти пристроим, не переживай. Так что преступность — это очень крутая кормушка, кто ж с собственной кормушкой бороться станет. Вы вот ежели все обмозгуете хорошенько, так разберетесь, что к чему, и почему я, бывший гад последний и убийца, себя в тыщу раз чище и лучше этой сволочи считаю.

Ред. И все же без пастуха нельзя. Всякая власть от Бога!

Воскр. Те, кто от Бога, в дерьме не сидят. И хватит уже про политику! Надоели вы мне. У меня нервы и так измотанные, а вы их на барабан мотаете!

Ред. А не могли бы вы нарисовать нам схему или карту этого иного измерения, которое в просторечии принято называть адом?!

Воскр. У вас таких карандашей нету! Я шучу. Но нарисовать это нельзя там больше измерений. У нас только длина, ширина и высота, а у них еще много других. Потому все описания не совсем точные. Вон читал я у Данте, двенадцать кругов — детский сад! Круги есть, двенадцать в двенадцатой степени, только они не кругами лежат, и не друг за дружкой, а в объемах — таких слов нет, чтоб выразить. И глубину я измерял только по времени. Но ведь бывало, что переносило сразу. Как это объяснить? Я не знаю. Вот представьте: вышли из дома, пошли, поехали на трамвае, метро, потом на поезде, на самолете, сели, пошли, опять на метро, приехали на другом конце света — открыли дверь, и оказались там, откуда вышли вначале. Нарисуйте мне карту! Что? Круг? Нет, никакого круга нет, вы все время шли вперед, удалялись. Свернутое пространство? А как вы его на схеме изобразите?! Не ломайте голову. Я уже ломал! Карта не получится.