Лана Синявская - Ночной крик

– А куда ж она подевалась? Ты застала ее по возвращении?

– Ничего об этом не знаю. Баба Луша тоже была со странностями. Она жила в доме Гаевской – ей трудно было ходить к себе на хутор. Из дома тоже показывалась редко. Может, я ее и видела, не помню. Наверняка видела – все ж таки соседи. Гаевская пригласила меня где-то через месяц после того, как я вернулась в Константиновку. Куда подевалась баба Луша? А черт ее знает. Она была тетка с характером, Гаевская – тоже не подарок. Может, не поладили, кто их разберет. Но в деревне об этом вроде не болтали, хотя я к сплетням не прислушиваюсь – своих забот хватает.

Катя говорила быстро, Вика с трудом улучила момент, чтобы вставить слово:

– Нам нужно навестить эту бывшую сиделку. Если она видела хозяйку и до и после ремиссии, то наверняка заметила, если произошли изменения. Почему никому не сказала? Это отдельный вопрос. Может, лже-Гаевская ей хорошо заплатила. Деньги у нее были, должны были остаться от продажи дома. То есть продавала его настоящая Гаевская, но ее преемница могла воспользоваться тем, что осталось. Итак, нужно поговорить с бабой Лушей.

– О чем разговор. Только поздно уже. Может, завтра?

– Ну, уж нет! Чем быстрее, тем лучше. Слишком часто в последнее время со мной что-то случается – не хочу рисковать.

– Вика, пожалуйста! Ты делаешь из мухи слона.

– Ничего себе муха! Кому-то не терпится отправить меня вслед за настоящей Гаевской. Мне не кажется, что это такая уж ерунда. Отравитель наверняка уже знает, что ошибся с дневником. Где гарантия, что он не попытается вернуться сегодня ночью? До сих пор мне везло, но так не может продолжаться вечно.

– Пожалуй, ты права. Ну что же, я покажу тебе дорогу. Только, чур, разговаривать будешь сама – я в этом ничего не понимаю.

– Договорились.

В этот момент Вике казалось, что она вплотную подошла к разгадке и ее буквально распирало от нетерпения.

Прежде чем двинуться в путь, девушка завернула дневник в пакет и запихнула его в большую холщовую сумку, которую повесила себе на плечо.

– Так будет надежнее, – пояснила она Кате. – Похоже, мой незваный гость, или гостья, открывает эти замки, как свои собственные.

Над деревней начинали сгущаться сумерки и шаги девушек по утрамбованной дорожке звучали непривычно гулко. У Вики стало вдруг тревожно на сердце, но она поспешила отогнать от себя дурные предчувствия. На этот раз она была не одна, а с Катериной – девушкой далеко не слабого десятка. Пусть преступник попытается сладить с ними обеими! Пусть только попробует!

Дорога подвела их почти вплотную к коттеджному поселку. Вика впервые видела новые дома так близко. Ей показалось, что из мирной деревеньки она попала совсем в другой мир. Олицетворением этого мира был замок из красного кирпича, вход в который охранял бугай в пятнистом камуфляже и чучело медведя в натуральную величину. Чучело было классное – Вика поначалу приняла его за живого зверя и даже слегка струхнула, – а вот замок при ближайшем рассмотрении оказался полным дерьмом, бездарным переводом отличного строительного материала. Он чем-то смахивал на казарму, поставленную на попа.

Но еще хуже был его ближайший сосед, решивший поразить не только размерами, но и архитектурной композицией. Гулять, так гулять! Фантазия у хозяина, надо сказать, была не вполне здоровая. Дом напоминал жилище сказочного монстра из Диснеевского мультика: высотой это сооружение было с блочную пятиэтажку, именуемую в народе хрущобой, фасад был сплошь усеян башенками да лесенками и вся эта красота оказалась выкрашенной в запредельный сиреневый цвет. Вика попыталась сосчитать все его башенки и лесенки, но сбилась со счета на втором десятке и бросила бесперспективное занятие.

Дальний хутор, до которого подруги добирались добрых полчаса, состоял всего лишь из десятка-другого домиков. Катя слегка подрастерялась, так как в последний раз была здесь довольно давно и нужный дом отыскала не сразу. В конце концов, его опознали по невероятно высоким зарослям мальвы, сплошь усыпанным темно-малиновыми крупными цветками, в сумерках казавшимися почти черными.

У дома уже зажегся фонарь и Вика смогла хорошо разглядеть открывшую им дверь женщину. Та подозрительно оглядела нежданных гостей и немного смягчилась, узнав Катерину.

– Здравствуйте, – застенчиво поздоровалась Вика. Высокая, сутулая женщина с плаксивым выражением лица и рыбьим ртом, одетая в неопрятный ситцевый халат, ей не слишком понравилась. Хорошо бы, баба Луша оказалась не такая противная.

– Каким ветром вас занесло? – спросила женщина неприветливо.

– Простите, нам бы бабу Лушу повидать, – проблеяла Вика.

– Лукерью Львовну, – подсказала Катя.

– Ты что, Катька, сдурела? Мать померла, почитай, три года назад. Поздновато спохватилась.

– Как померла? – упавшим голосом переспросила Вика.

– Ну, как помирают? Бац, и нет старушки, – женщина хохотнула.

Вику покоробило и от этих слов, от которых веяло неприкрытым цинизмом, и от интонации, в которой не было ни намека на сожаление. Дочь, очевидно, не слишком ладила с матерью, хотя это не оправдание откровенному хамству.

– А ты что, не знала, что ли? Ведь на ее место заступила. Или я ошибаюсь и ты не у Гаевской работаешь?

– У нее, – смутилась Катя. – Только о твоей матери она ничего не рассказывала.

– Неудивительно. Все они так, буржуи недорезанные! Пашешь на них, пашешь, а тапки отбросишь – и не вспомнят!

Похоже, нахалка набивалась на то, чтобы ее пожалели, но Вика испытала лишь острый приступ брезгливости. Она бы с удовольствием развернулась и ушла, но предстояло выяснить еще кое-что.

– Скажите, а как умерла ваша мама? – спросила она робко.

– А тебе зачем?

– Ну… – Вика откровенно растерялась. У нее не было подходящего объяснения и она втянула голову в плечи, ожидая надвигающегося грома и молний.

Раската не последовало. Похоже, женщина спросила просто так, из привычной подозрительности. Смерть матери ее волновала мало, а вот чужой интерес к собственной персоне – в гораздо большей степени.

– Нормально она померла, в своей постели. То есть, не совсем в своей, дело было в санатории. Как же он назывался, дай бог памяти? Какая-то гора…

– Кленовая, – подсказала Вика.

– Верно, Кленовая. Санаторий «Кленовая Гора», так мать и сказала перед отъездом. А все Гаевская. Не могла, видите ли, обойтись без посторонней помощи. Маманя и рада стараться – потащилась следом на свою голову. Кто бы знал, что мы с ней в последний раз тогда видимся!

Женщина смахнула несуществующую слезу.

– А она не сказала, зачем они туда поехали? – спросила Вика, чтобы прекратить этот спектакль.