Лана Синявская - Ночной крик

Вряд ли три года назад заведение имело более привлекательный вид, так что оставалось пока только догадываться, что привело в эти места смертельно больную женщину. Наверняка поездка отняла у нее много сил, наверняка. Зачем же она тратила последнее? Вике предстояло в этом разобраться и она приступила к делу немедленно.

Здание администрации выглядело чуть более ухоженным, чем все остальное, его определенно белили весной, хотя внутренняя обстановка ясно свидетельствовала о запустении. Старомодная обшарпанная мебель и вытертый ковер на полу, развешенные по стенам самодельные плакаты о вреде курения, обязательности мытья рук перед едой и правила поведения на воде напомнили Вике картинку из собственного детства. Это место как будто выпало из динамичного процесса всеобщего процветания, каким-то образом оказавшись вне поля зрения ушлых предпринимателей, которые в два счета превратили бы запущенную территорию в элитное место отдыха с обязательной сауной, бильярдом и девочками. Осознав это, Вика неожиданно почувствовала к забытому богом и людьми санаторию большую симпатию. Ей нравились аккуратные клумбы, роскошные кленовые аллеи, по которым чинно прохаживались пожилые пары и носились редкие стайки детишек, даже акварельные выцветшие плакаты – нравились.

– Вы из какого заезда? – спросил ее мягкий голос. Оказалось, что Вика не заметила за стойкой администратора – невысокую женщину за сорок с пышно взбитой прической.

– Простите, я не из заезда. Я – просто. Сама по себе.

– Хотите снять номер? – ничуть не удивилась женщина, придвинув к себе ручку и пожелтевший бланк.

– А можно?

– Почему нет? Мест много. Сами видите – у нас тут не слишком роскошно.

– Это ничего. Мне ненадолго. Воздухом подышать.

– Воздух у нас замечательный. Почитай – один лес кругом. Народ вон уже за грибами ходит, – со скрытой гордостью сказала женщина. – Так я вас оформляю?

– Да. Только мне хотелось бы поселиться в третьем корпусе, в комнате номер два, – вежливо попросила Вика.

Женщина взглянула на нее более внимательно, ручка так и замерла на весу, не коснувшись бумаги.

– Номер занят? – неловко улыбаясь, спросила девушка.

– Отчего же? Нет.

– Просто вы так посмотрели.

Женщина слегка замялась, потом снова подняла глаза и сказала неуверенно:

– Наверное, я не должна говорить, тем более, что вы сами попросили…

– Что-то не так?

– Да нет, в общем-то все в порядке. Вот только этот номер… Его обычно не заказывают. Понимаете, у нас, в основном, постоянные клиенты. Новым условия кажутся слишком… спартанскими. А вы, я вижу, в первый раз… Но лучше я вас заранее предупрежу, чем вы потом от кого-то услышите и станете предъявлять претензии…

– Да в чем проблема-то? – Вика начала терять терпение.

– В этом номере умер человек, женщина. Наши постояльцы стараются в нем не селиться. Так что вы, если хотите, можете выбрать другой номер, вот хотя бы в пятом корпусе. Отличные соседи, второй этаж, совсем рядом с рекой…

– Я не хотела бы менять решение, если позволите.

Женщина все еще медлила и тогда Вика спросила:

– А что произошло? Ну, с той женщиной? Убийство?

– Что вы, нет. Она умерла своей смертью. Наш доктор, Игорь Петрович, сам ее осматривал. Ничего криминального. Женщина была очень пожилая, сердце прихватило. Неприятно, конечно, но от этого никто не застрахован.

– А вы хорошо ее помните? – не удержалась Вика, понимая, что речь идет о бабе Луше.

– И ее, и ее подопечную. Женщина эта была кем-то вроде сиделки. Мы, по-правде говоря, ожидали больших неприятностей как раз от той старушки, за которой она ухаживала. Та даже ходить самостоятельно почти не могла, передвигалась только на коляске. А вышло совсем по-другому, – она снова посмотрела на Вику долгим, изучающим взглядом и вдруг спросила:

– А вы ей случайно не родственница?

– Кому? – испугалась Вика.

– Ну, той женщине.

– Нет, нет, совсем не родственница.

– Простите. Мне просто показалось, что вы специально из-за них приехали. Еще раз извините.

– Не стоит извиняться. Вы правы. Я действительно пытаюсь разузнать все о тех женщинах.

– Я так и подумала.

– Вы можете мне помочь?

– Помочь? Но чем же?

– Расскажите, что помните.

– Даже не знаю. Ничего особенного я не помню. Вам лучше с доктором поговорить. Хотя и он тоже вряд ли вам чем поможет. Тем более, что сейчас его нет, будет только завтра утром. Жена у него заболела…

– Так вы мне поможете? Я могу заплатить за информацию.

Вика с готовностью достала кошелек, хотя почему-то поняла, что женщину волнуют вовсе не деньги. Пока она раздумывала, в дверь вплыла кипа свежеотглаженного белья, над которым возвышался могучий женский торс, увенчанный щекастым распаренным лицом с растрепанной, какой-то всклокоченной шевелюрой.

– Ну, и что прикажете с этим делать? – воинственно спросила баба-богатырь, после чего торжественно водрузила свою ношу прямо на стол к администраторше, поверх недописанного бланка.

– Опять? – вздохнула администратор, виновато покосившись на отступившую в сторону Вику.

– Не опять, а снова, – хмыкнула гигантская женщина, очевидно – кастелянша. – Этот хмырь, как всегда, в сельпо упылил, на опохмелку ему, видите ли, не хватило, а ключи с собой упер. Куда прикажете свежее белье складывать? У меня в гладильной еще столько же. А замок в двери еще с прошлого месяца сломан. Разворуют, как пить дать.

– Ну что вы говорите, Анна Аркадьевна. Кому тут воровать? Одни пенсионеры.

– Они и разворуют. Забыли как в прошлый заезд гладильную доску сперли? И как только унесли – она ж два пуда весит.

– Хорошо, хорошо, давайте попробуем разобраться, – замахала на нее руками администратор и обратилась к Вике: – Вы пока идите во второй корпус, устраивайтесь, а поговорим мы с вами позднее.

– Когда? – ухватилась за эту идею Вика.

– Ну, скажем, после обеда. Обед у нас в тринадцать сорок, потом тихий час. Так что будет время побеседовать.

Вика покинула административный корпус вслед за поглощенными разговором женщинами и побрела по асфальтированной дорожке в ту сторону, где за деревьями маячили двухэтажные корпуса. Девушка вспомнила, что ничего не спросила о ключе, но, как оказалось, волновалась она напрасно – в каждом корпусе имелась своя горничная и ключ был предоставлен ей без промедления. Вику удивили царящие здесь свободные нравы: служащая не стала задавать никаких вопросов, даже документов никаких не попросила, только взглянула мельком и снова уткнулась в дешевый бульварный роман со страстно целующейся парой на обложке. Девчонке вряд ли стукнуло больше семнадцати, а значит три года назад ее не могло здесь быть по определению, задавать какие-либо вопросы было бессмысленно.