Джеймс Херберт - Вторжение

Кэт разогнулась. Чуть ниже, на откосе завала, она увидела Дили. Его тоже едва можно было различить под слоем пыли. Еще ниже с завала приподнялся Фэрбенк. Одной рукой он вытирал лицо, другой — все еще сжимал топор. Ни Джексона, ни преследователей нигде не было видно.

— Стив? — прозвучал среди туч пыли тихий вопрос. — Стив! — На это раз Кэт пронзительно выкрикнула имя.

Трое мужчин, стоявших рядом с ней на склоне, вздрогнули и с тревогой посмотрели вниз, на уходящий к земле завал. Нет, только не Калвер, он ведь так нужен им! Эта внезапная потеря сразу же сделала ясным для всех, как сильно он был нужен им. Дили сел и запустил руки в свои редкие, теперь припудренные пылью волосы, брови его насупились, как от боли. Эллисон в отчаянии качал головой. Он не любил Калвера, но все же не мог не признать, что от летчика исходила какая-то сила и уверенность. Что ж, чему быть, того не миновать. Эллисон подумал: интересно, смогут ли они выжить без Калвера. Обычно веселое лицо Фэрбенка сейчас являло собой маску жестокости и скептицизма, глаза его смотрели недоверчиво, застывшие губы были плотно сжаты. Да, Калвер прошел через слишком многие испытания, чтобы погибнуть так глупо. Кэт была в шоке. Она пристально всматривалась в тучи пыли, вздымавшиеся вокруг, прислушивалась к малейшим звукам в этой страшной симфонии катастрофы, к медленному оседанию камня и стекла, к скольжению разных предметов и гравия. Выкрикнув имя Калвера, Кэт так и оцепенела с полураскрытыми губами, а крепко стиснутые кулаки ее так и замерли в воздухе.

Пыль медленно рассеялась, унеся с собой и туман, и вот уже окружающий пейзаж предстал перед глазами беглецов, лишь слегка затушеванный еще не осевшими пылинками.

Оцепенение Кэт прорвалось криком, когда из-за холмика — грудь: битого кирпича и щебня, заваливших автомобиль, — появился Калвер. Стряхивая пыль с головы, плеч и рук, он, широко шагая по склону, поднимался наверх к ним.

— Думали, я потерялся, а? — спросил он. Казалось, что слезы Кэт никогда не кончатся. Все остальные уселись на некотором расстоянии от них, чувствуя себя неловко и в то же время испытывая нетерпение. Надо было уходить. Но Калвер сидел на склоне и бережно баюкал Кэт. Он баюкал ее, гладил по лицу и волосам, — словом, чтобы остановить поток слез и пережитое ею отчаяние. — Я думала, что ты погиб, Стив, — наконец удалось вымолвить Кэт в промежутках между рыданиями. — После всего, что нам досталось, этого я уже не смогла бы вынести.

— Все уже почти кончилось, Кэт. Считай, что мы почти избавились от всего этого.

— Но прежнее уже не вернется. Ни у кого из нас ничего не осталось.

— Мы живы. Только это сейчас и имеет значение. Тебе, наверное, покажется это невозможным, но поверь, надо прямо сейчас выбросить все из головы. Думай только о жизни и о том, чтобы выбраться из этой кутерьмы. А будешь думать о чем-нибудь, кроме этого, — тогда точно рехнешься.

— А я и так близка к этому, Стив. Я знаю, что близка к помешательству. У меня уже нет сил вынести еще что-либо.

— Ты самая нормальная из всех нас, — сказал он, целуя ее в макушку.

Понемногу Кэт перестала дрожать.

— Но что же у нас впереди? Куда нам идти, что делать? Какой мир остался на нашу долю?

— Он, возможно, будет просто спокойным.

— И ты можешь так говорить после того, что с нами случилось утром? И прошлой ночью?

— Этим утром нам просто суждено было узнать, что катастрофа совершенно не обязательно изменяет природу всех людей к лучшему. Мы повидали достаточно, чтобы понять: чувство самосохранения может выявить самые худшие наклонности человека.

Слезы все еще катились из глаз Кэт, но сотрясавшие ее рыдания утихли.

— Мы поняли это еще в убежище.

— Да, — задумчиво сказал он, — там нам явно не хватало товарищества. Но так получилось из-за страха и отчаяния.

— Эти люди, ну те, что утром... отчаявшимися не выглядели. Напротив, похоже было, что они упиваются сами собой.

— Давай просто считать, что мы оказались отброшенными на несколько тысячелетий назад. В те времена все прочие племена, кроме собственного, считались врагами, а определенные породы зверей — опасными. Человечество прошло через это — что ж, пройдем через это снова.

— Тон у тебя какой-то неубедительный. — Краски понемногу возвращались к лицу Кэт.

— Знаю, я и сам в это не верю. Но, возможно, об одном у наших предков все же было верное представление: большую часть своей жизни они решали вопрос, как жить, а не почему они живут. Они были слишком заняты добычей пищи и строительством какого-нибудь жилья, чтобы впадать в отчаяние.

— Ну, слава Богу, наконец-то я нашла мудреца, который мне все растолкует, — фыркнула Кэт.

Калвер улыбнулся.

— Единственное, чего я от тебя добиваюсь, — это чтобы ты сконцентрировала свои мысли вот на этом отрезке времени, вот на этой минуте. И только! Остальное слишком велико, чтобы о нем думать. Вот взгляни, к примеру, на Фэрбенка: ведь он все делает будто в режиме автопилота. Может, в конце концов, он и сломается, но, понимаешь, это случится не раньше, чем он окажется в более безопасной, более надежной обстановке. Насколько я понимаю, его не интересует ни вчерашний день, ни завтрашний. Только нынешнее, вот эта сегодняшняя минута!

— Но это не противоестественно.

— Не для него. И вообще не для теперешних времен.

— Но мы должны думать о том, что впереди, если мы собираемся жить. — Кэт перестала плакать, и Калвер утирал ее щеки, размазывало ним грязь.

— Думать надо о месте назначения, и только.

— А оно у нас есть? Ты имеешь в виду — выбраться из Лондона?

— Поближе. Ну как, тебе немного получше?

Кэт кивнула.

— Прости меня. Я ведь думала, что потеряла тебя...

Калвер поцеловал ее в губы.

— От меня так просто не отделаешься.

— Ты выглядишь ужасно.

— Ну, ты тоже не картинка.

— Слушай, а они смотрят на нас?

— Стараются не смотреть. С чего бы это?

— Мне нужно, чтобы ты был со мной.

— Вот и хорошо. Ты уже думаешь об этой минуте.

— Я думаю о нескольких минутах.

— А что, хорошая порция плача всегда тебя успокаивает?

— Скорее да, чем нет.

— Что ж, беру на заметку.

Калвер снова поцеловал ее, и теперь в его прикосновении было не только утешение. Они разомкнули объятия, будто по взаимному согласию: ни один из них уже был не силах продлевать эту сладостную муку. Слегка задыхаясь, Калвер помахал рукой остальным.

— Ну, готовы идти дальше? — крикнул он.

— Ждем тебя, дружок, — ответил Фэрбенк.

— Идти дальше? Куда? Я измочален почти до полусмерти этими скитаниями по руинам и выжат почти до последней капли, — проворчал Эллисон, с отвращением выплевывая пыль изо рта. — Сколько, по-вашему, еще я способен перенести?