Ричард Льюис - Пауки-убийцы

Нет, не мужчины пришли на помощь профессору. Это сделала стенографистка, девятнадцатилетняя девушка. Она налила воды в чашку и протянула ее Бойду. Она не совсем понимала, о чем идет речь.

— Извините… Извините меня, — бормотал он. — Это было так давно. Сейчас я вижу все в другом свете.

Выражение лица Алана не изменилось.

— Что, собственно, вам удалось создать? — спросил он сухо.

— Мы пытались синтезировать газ, который выделяется в процессе прессования специальной химической смеси, находившейся в пулях. Мы использовали обычное оружие. Но газ не действовал достаточным образом. Один из конституентов задерживал химическую реакцию…

— Подождите! Минутку! — Алан впился глазами в Бойда. — На чем или на ком вы испытывали свой газ?

Профессор опустил голову и задвигал ногами.

— Я бы лучше не отвечал на этот вопрос, — пробормотал он. — Нет, нет, Я не хочу отвечать.

— Отвечайте же! — воскликнул Брэдшоу, устав от уклончивых ответов Бойда. Он хотел встать. Алан схватил инспектора за локоть и удержал его.

— Так мы ничего не добьемся, — сказал он тихо. — Помните, он же не обыкновенный преступник. Может быть, он просто не понимал, что делал.

— О да, молодой человек, — глухо зазвучал голос Бойда, он продолжал сидеть, прижав подбородок к груди. — О да, мы знали, что делали, но мы были уверены, что все это во благо человечеству.

Брэдшоу откинулся на спинку стула.

— Вы собираетесь ответить на вопрос? На чем вы испытывали свой газ?

Бойд закашлялся.

— Я думаю, так или иначе, правда выйдет наружу. Мы… Мы испытывали его на людях.

— Боже милостивый! — прошептал Брэдшоу. Алан почувствовал, как силы оставляют его. Даже стенографистка прервала свои записи и недоверчиво взглянула на старика.

— Да мы ставили опыты с газом на людях, — повторил он, как будто был не уверен, что все его услышали. — Это были сумасшедшие, не имевшие надежды на выздоровление, раковые больные, которым оставалось жить несколько дней или недель, солдаты-инвалиды. Мы были очень разборчивы.

Алан вскипел от ненависти. Он вцепился в ручки кресла, лицо его побелело. Только одно желание охватило его — убить этого старика, сидевшего перед ним.

Брэдшоу с силой сжал его руку и прошептал:

— Успокойся! Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но нам еще нужно узнать, что же произошло. Около пяти миллионов жизней зависят от того, что он сейчас нам расскажет.

Алан обдумал эти рассуждения и сел.

— Еще одну вещь я хотел бы узнать, — сказал он, скрипя зубами. — Скольких… Скольких вы убили?

— Около двадцати или тридцати, — ответил Бойд. — Я уже не помню… Центром руководило пять человек — трое ученых и двое военных. Двое моих коллег уже умерли. Что случилось с военными, я не знаю, — добавил он, вдруг подняв свои заблестевшие глаза, — Но выслушайте меня, прежде чем проклясть! — сказал он. — Все эти мужчины и женщины, да, и женщины, были обречены. Для некоторых их последние дни превратились просто в кошмар. Я видел солдат без рук и ног, с обожженными до неузнаваемости лицами. Смерть была для них только облегчением. Я видел маньяков с улыбкой встречавших свое избавление от жизни. Не проклинайте меня, ведь ваше поколение уже простило использование напалма против ни в чем неповинных жителей!

Бойд сел поглубже в кресло. Казалось, вся его энергия была исчерпана.

— Я не простил этого, — произнес Алан, все же сознавая, что в словах Бойда есть доля правды.

— Мы не могли бы вернуться к паукам? — холодно сказал Брэдшоу. — Что вы можете еще сказать о вашем газе?

— Люди на него реагировали так, как нужно. Они умирали буквально через минуту. Крупный рогатый скот от газа не погибал, как и было запланировано. Мелкие насекомые, такие как мухи, мотыльки, бабочки, вымирали, но не пауки, — закончил он медленно.

— Но не пауки, — повторил Алан. — Только то, что служило для них кормом, другие мелкие насекомые.

— А где вы испытывали газ? — автоматически задавал вопросы Брэдшоу, как истый полицейский.

— О, у нас было специальное отделение под землей, — ответил Бойд.

— А что вы делали после того, как открыли, что газ не отвечает всем требованиям, что он бесполезен? — спросил Алан.

— Он не был бесполезным. Просто нам нужно было исправить некоторые недостатки, — пояснил профессор. — Мы собрали столько пауков, сколько смогли, и пытались выяснить, в чем секрет их иммунитета. У нас работал один биолог, он привез нескольких пауков из-за границы, на них, как объяснил он, легче ставить опыты…

— Это были пауки из Пакистана, стегодафисы?

— Да, кажется так они назывались. У нас были все виды пауков. Видите ли, это не моя область. Я не знаю даже, сколько этих видов было. Но мы заметили одну странную вещь, — добавил Бойд. — Второе поколение английских пауков — отпрыски тех, на которых мы испытывали газ — имели более жесткие и более крупные тела.

— Когда все это произошло? — спросил Брэдшоу.

— В середине 60-х. Как раз перед тем, как Центр был закрыт.

— Благодарю. Это для рапорта, — автоматически объяснил он. — Продолжайте.

— По-видимому, газ повлиял на гормоны пауков, произошла мутация.

— Таким образом, — кивнул Алан, обращаясь к Брэдшоу, — пауки выросли по причине мутации гормонов, — объяснил он.

— Мы ставили разнообразные опыты, но нам не удалось разгадать секрет иммунитета пауков. Единственное, что нам удалось сделать, это внести какие-то изменения в их ядовитые железы… Хотя я не знаю точно, в чем они заключались, — старик покачал головой.

— Мы до сих пор не имеем точных сведений о яде пауков, — пробормотал Алан неразборчиво, как будто сам для себя. — Возможно, тогда и произошли какие-то изменения в яде, кто знает? Я не думаю, что теперь это имеет какое-то значение.

— Что же произошло с вашим Центром? — спросил он Бойда.

— Да. Произошла одна вещь. Центр сгорел от пожара. Военные думали, что это — саботаж, но правду уже никто не узнает. Практически все сгорело, и, как мы думали, пауки, над которыми мы экспериментировали, тоже сгорели. Теперь ясно, что они уцелели каким-то образом. После этого центр был закрыт, а нас разослали по другим районам страны.

— Это все, джентльмены, что я мог рассказать вам, — закончил профессор Бойд. Его глаза перебегали с одного своего собеседника на другого.

Несколько минут все сидели молча. Алан пытался проанализировать то, что сказал им профессор. Брэдшоу был просто поражен. Стенографистка отложила ручку.

— Спасибо, профессор Бойд, — наконец сказал Брэдшоу. — Я не знаю, насколько нам это поможет, но, по крайней мере, мы теперь знаем, в каком направлении действовать. А теперь, извините нас…

— Конечно, конечно, — перебил его Бойд. — Можно, я немного посижу здесь. Я не очень хорошо себя чувствую.