Дэниел Истерман - Ночь Седьмой тьмы

Форбс – лишь один из нескольких членов Ордена, которые поднялись до высоких должностей в разведывательных органах США за последние двадцать лет или около того. Нам известны имена некоторых из них, других мы лишь подозреваем. Мы знаем, что внутри ЦРУ существует группа, которой руководит Форбс. Форбс стоит во главе, но он сам получает указания от центрального комитета Ордена. Или мы так думаем. По-настоящему мы не знаем. Чаще всего нам приходится гадать, опираясь на отдельные факты.

Вот уже несколько лет в Оперативном директорате существует движение ренегатов, состоящее из людей, которым не нравится проводимая страной внешняя политика, которые вообще не удовлетворены тем, как страна управляется. Форбс является ключевой фигурой в этом движении. За эти годы он организовал посвящение других недовольных в члены Седьмого Ордена. Это дало ему власть над ними, позволило направлять их общую политику в угоду целям Ордена. У Ордена имеются свои собственные представления относительно того, как следует управлять этой страной и как нам следует вести наши международные дела. Не вдаваясь в детали, можно сказать, что эти идеи являются правыми и экстремистскими.

Рубен поднял руку, прерывая адвоката:

– Вы хотите мне сказать, что сумели связать все это воедино за последние пару лет?

Колстоу кивнул:

– АНКД располагает более мощными ресурсами, чем вы, возможно, полагаете. Нам удалось внедриться в группу Форбса внутри директората. Мы наладили относительно устойчивый приток информации. Потом, два месяца назад, он внезапно иссяк, и мы до сих пор не имеем никаких сведений от нашего агента.

Несмотря на это, мы продолжаем наблюдать за деятельностью Ордена и знаем, что Орден планирует что-то серьезное. Дело Хаммела вызвало панику у некоторых из них и позволило нам подобраться чуть поближе. Форбсу пришлось приехать в Нью-Йорк. Это дело заставило их надавить на некоторых людей чуть слишком сильно. Появилась реальная угроза того, что их дела выплывут на поверхность. Мы полагаем, Форбс знает это и хочет действовать немедленно, прежде чем станет слишком поздно.

– Зачем вы рассказываете мне все это?

Ему ответила Салли:

– Потому что нам нужна твоя помощь, Рубен. Анжелина Хаммел знает больше, чем говорит тебе. Она не является членом Ордена, и все, что она говорила об опасности, угрожающей ей с их стороны, – правда. Им нужна тетрадь ее мужа, им нужно отыскать корабль, который привез Орден на Гаити. Мы считаем, что они готовят что-то на этом острове, предворяя серию политических маневров в Карибском бассейне и Латинской Америке. По каким-то причинам этот корабль имеет большое значение. Анжелина что-то знает. У нее есть брат, который сейчас является шефом тайной полиции Гаити. Мы думаем, что он был у нее здесь в Нью-Йорке несколько дней назад, а потом опять вернулся на Гаити.

Салли с шумом вдохнула воздух.

– Рубен, я хочу, чтобы ты уговорил ее поехать на Гаити вместе с тобой. Она доверяет тебе, она уже многое тебе рассказала. Она очень хорошо знает страну, гораздо лучше, чем хочет показать. Дай ей просмотреть тетрадь, выясни, что именно разыскивает Орден, заставь их раскрыться.

Рубен покачал головой:

– Это сумасшествие. Мы даже не знаем, где Анжелина сейчас.

– Нет, это нам известно. Я писала об этом в своей записке. Форбс отвез ее в больницу в графстве Вест-честер, больница Святого Винсента. Она там под постоянным наблюдением, но мы можем вытащить ее оттуда. Ей понадобится несколько дней, чтобы восстановиться после передозировки, но если все пройдет нормально, вы смогли бы выехать в Порт-о-Пренс через четыре дня.

– Скажи мне, что я буду с этого иметь.

– Форбс все еще на свободе, Рубен. Нам нужна твоя помощь, чтобы упрятать его за решетку. На очень долгий срок.

Рубен поднялся.

– Я не хочу, чтобы он сидел за решеткой, – сказал он.

Никто не проронил ни слова. Рубен подошел к ближайшему окну. Стекло был захватано чьими-то пальцами, вымазанными белой шпатлевкой. Они здесь были так высоко, что мир внизу почти перестал иметь значение.

– Мы не имеем на его счет конкретных планов, – произнес Йенсен, теолог. – Тюрьма – лишь один из вариантов. Никто не станет возражать, если вы найдете иные способы разобраться с мистером Форбсом. Сам по себе он не имеет особой для нас важности. По-настоящему мы охотимся на тех, кто стоит за ним.

– А Анжелина? Что станется с ней?

– Ничего. Насколько нам известно, она ничего не совершила, ничего криминального. Это уж вам самому решать.

Рубен смотрел, как солнечный свет падает на маленькое белое облако.

– Я должен буду присутствовать на похоронах моих родителей, – произнес он. Собственный голос показался ему очень далеким.

– Это невозможно, Рубен, – сказала Салли. – Ты же понимаешь, что этого нельзя устроить. Люди Форбса повсюду ищут тебя. Полиция имеет ордер на твой арест. Ясно, как день, что на похоронах тебя будут поджидать в первую очередь. Извини, но об этом не может быть и речи.

– Я – старший сын, я должен читать каддиш.

– Об этом не может быть и речи, Рубен.

Повисло долгое, неловкое молчание. То, о чем они просили, было очень тяжело выполнить.

– Мне, по крайней мере, нужно будет увидеться с родителями Деворы, чтобы все им объяснить. И с Давитой. Мне нужно будет провести с ней какое-то время. Вы не откажете мне в этом. – Он повернулся и в упор посмотрел на Салли.

Она кивнула:

– Очень хорошо, Рубен. Но ты не можешь появиться у них в доме. Предоставь мне устроить эту встречу.

Облако растаяло, и перед ним разверзлась огромная, до самой земли, пропасть. Он почему-то вспомнил рассказ из христианских евангелий о том, как сатана отвел Иисуса на гору и там искушал его. Рубен заглянул в пустоту. Там не было ангелов, которые подхватят его, если он упадёт.

Моменты приезда, моменты отъезда. И иногда, между ними, моменты счастья – возможно, всего два или три на целую жизнь. Даже если кто-то и благословен иметь их больше, эти мгновения так истончаются и разделены таким огромным промежутком, что ничто не может заполнить ожидания. Ни мечты, ни надежды, ни обман. «Да, – подумал Рубен, – ни даже обман».

Самолет на Порт-о-Пренс компании «Гаити Эр» вылетел из Ла Гардиа в 16:05 и должен был приземлиться в половине девятого. Рубена снабдили деньгами и новым именем, подкрепленным документами, способными выдержать самую скрупулезную проверку. Он путешествовал под именем доктора Мирона Фелпса, в его бумагах говорилось, что он направляется на Гаити на стипендию, полученную по Акту Фулбрайта, чтобы завершить работу, оставленную незаконченной его покойным коллегой, доктором Ричардом Хаммелом. Его сопровождала вдова доктора Хаммела, Анжелина. В аэропорту никто не помахал им на прощание.