Пауль Локамп - Память о будущем

Коза оказалась не такой маленькой, как мне сначала показалось. Так или иначе, надо её тащить к старику. Хотя нет, он, наверное, ушёл. Загрузил козла на нарты и ушёл. Значит, идём домой. Попробовал поднять – тяжёлая, зараза! Не меньше тридцати пяти килограммов. По снегу, на плечах тащить неудобно. Да и парку новую в крови измажу. Может, волокушу сделать? Я оглянулся в поисках чего-нибудь подходящего. Чёрт, топора нет, только нож! Была бы верёвка, можно было бы связать несколько еловых лап, но где их взять, верёвки эти? Спустился к ручью и ещё раз осмотрелся. До озера – метров двести, не меньше. Потом по озеру до избушки – ещё пятьсот. В общем, почти километр. Солнце уже пригревало не на шутку, поэтому снег был сырым и тяжёлым. Выше по ручью росли несколько елей. Вот туда и направимся. Нож у меня есть, может, отрежу какую-нибудь ветку, побольше.

Подходящую заметил сразу. Здоровая такая, разлапистая. Прямо сани, а не ветка. Я даже заулыбался, представив, как вернусь домой с добычей. Пусть и лоханулся, но подранка добыл. Ну разве я не молодец? Присматриваясь, с чего начать, обошёл ель, и вдруг улыбка застыла на моём лице. Между елями сидел человек. Мёртвый…

Я сделал несколько шагов назад, зацепился за ветку и кубарем скатился на дно распадка. Чёрт бы её побрал, эту дикую природу! Внизу, стоя на коленях, поправил съехавшую шапку, вытер лицо и лихорадочно осмотрелся. Пусто. Только снег сыпался с еловых лап – наверное, рукой задел, когда падал. Может, он там и не мёртвый, а просто спит? Нет, это бред. Не может человек спать, сидя под деревом. Не тот здесь климат. Я даже выругался в голос, чтобы унять противную дрожь и пустоту в животе. Тоже мне, мужик, мать твою так! Увидел труп – и сразу в истерику. Зло сплюнул на снег, поднялся на ноги и подобрал потерянное при падении ружьё. С маслянистым звуком клацнул затвор, мелькнула улетающая в сторону гильза.

– Старик убьёт. Уже вторую потерял, – мысль пронеслась в голове и ушла, исчезнув в хороводе других, более важных. Как ни странно, но оружие придало мне уверенности. Бред, конечно, но это на самом деле так. Несколько раз глубоко вздохнул. Ладно, нечего ждать, надо идти смотреть, что там за мертвец такой. Увязая в сыром снегу, я поднялся на склон и ухватился за еловую ветку, чтобы опять не сорваться вниз.

Человек сидел, привалившись спиной к поваленному дереву. На голову надет капюшон, одна рука лежит на коленях, накрывая Мосинскую винтовку, вторая прижата к боку. Судя по бурым пятнам, ладонью рану зажимал. Парка покрыта тонким слоем снега. Если вспомнить, что ночью снегопад продолжался недолго, то какой вывод напрашивается? Правильно – что он здесь не более суток. Или дольше? Чёрт, ну не следопыт я, не следопыт! Нет, не мог он здесь долго сидеть. Его бы волки нашли и сожрали. Воровато оглянувшись, я откинул с его головы капюшон. Мёртв. Мужчина лет сорока, не больше. Черноволос и бородат. Волосы длинные, с лёгкой проседью, схваченные на затылке кожаным шнурком. Бороды здесь у всех, это не примета. Выдубленная ветрами кожа похожа на древнюю маску. Что лицо загорелое, ничего удивительного. Я задумался, и рука автоматически потянулась к поясу за мобильником. Чёрт, откуда в этом мире мобильники? Что делать? Бросить косулю и бежать к деду за советом? А если волки? Пока буду ходить, рискую найти обглоданные кости. Тем более, что дело уже к обеду; ещё несколько часов – и темнеть начнёт. Подумав несколько минут, я принял решение. Может, это и неправильно, но извините, выбирать не приходится. Всё, что найду, соберу и отнесу в избу. Вещи оставлять я не собираюсь. В этом долбанном мире каждая тряпка имеет цену, что уж говорить про оружие!

– Извини, браток, но тебе это уже не понадобится! – вздохнул я и начал обыскивать труп.

За спиной мертвеца я обнаружил лыжи. Ничего особенного – такие же, как и у меня, мехом подбитые. Рядом с ними нашёлся и небольшой рюкзак. Похож на немецкие солдатские ранцы времён второй мировой, только пошит из оленьей шкуры, мехом наружу. Сбоку был привязан топорик и небольшой моток веревки. Хотел заглянуть внутрь, но, поразмыслив, отложил в сторону – успеется. Снял с тела кожаный пояс с подсумками и ножом, шапку, сапоги. Неприятное занятие, но делать нечего. Парку и штаны не взял – сильно в крови измазаны. Насчёт раны я оказался прав. Кто-то выстрелил ему в спину – на боку зияло отверстие от пули. Почему я решил, что стреляли именно в спину? Ну извините, я же не окончательный идиот, да и книжки читал. Выходное отверстие всегда больше. Подстрелили мужика, как я сегодня косулю. Повернулся к кому-то спиной, и всё – этот мир ошибок не прощает. Надо полагать, некоторое время он уходил от преследования, потом обессилел, присел отдохнуть или перевязаться. Хотя, если подумать, шансов выжить у него не было. Ранение в брюшную полость, значит – внутреннее кровоизлияние, и всё, пишите письма мелким почерком. Вообще удивительно, как он ещё на лыжах идти смог. Живучая тварь – человек, ничего не скажешь.

Через полчаса, оставив на снегу полураздетый труп, я тронулся к дому, таща за собой нагруженные санки. Хиленькие, конечно, сделанные из найденных лыж. Вырубил несколько палок, связал ремнём и, положив поперёк, примотал верёвкой. Чтобы добраться до избушки, хватит. Уложил добытую козу, пристроил ранец, одежду и винтовку. Словно извиняясь, постоял несколько минут над телом. Хоронить? А какой в этом смысл? Да и как его похоронишь, бедолагу? В снег закопать? Волки всё равно найдут и раскопают.

Идти было тяжело. Да и с расстоянием я слегка ошибся. Добирался не меньше часа. Когда, задыхаясь, я выбрался на берег, то заметил неподалёку старика. Он-то что здесь делает? Неужто меня дожидается? Судя по тому, что старик на миг отвернулся, я был прав. Чёрт побери, неужели и правда переживал? Вот это новость! Тем более для этого мира. Когда я подошёл поближе, старик заметил груз и, удивлённо дёрнув мохнатой бровью, уставился на меня. Я коротко рассказал ему про «найдёныша». Борисыч внимательно выслушал, потом махнул рукой.

– Потом расскажешь, когда трофей разделаем. За подранка я тебя отругал, а за то, что нашёл и добил – хвалю. Помогай.

Тут я деду плохой помощник. Разве что по мелочи – подать, убрать. Разделали козу и, умывшись, уселись за стол. Кулеш я хлебал, не глядя, косился в сторону вещей. После ужина повторил деду свой рассказ и, положив ранец на стол, начал выкладывать находки. По словам старика, мужик был зажиточный. Два комплекта запасного белья – вязаное и из хлопка. Следующим на свет появился свитер, вызвавший не меньшее удивление, чем бельё. Толстый, тёмно-зелёного цвета, с нашивкой «Osterreich Bundesheer» на левом рукаве. Откуда же ты взялся, человече? Несколько мотков сыромятных ремней, около ста патронов для винтовки, ещё один финский нож и уже упомянутый топор. Небольшой котелок, армейская фляжка с какой-то алкогольной бурдой, ложка и шведское огниво. Отдельно от всего, завёрнутые в чистую тряпицу, лежали продукты. Тут ничего удивительного. Вяленое мясо и несколько холщовых мешочков – судя по всему, с крупами. Погодите, а это что такое? Табак и трубка! Глазам своим не поверил, когда увидел. Настоящий трубочный табак? Как оказалось, я рано радовался. Вместо табака была непонятная смесь. Чёрт знает что сейчас курят! Как бы там ни было, но найденные вещи подняли моё и без того хорошее настроение. Да, вы можете назвать меня жестокосердным, но факт остаётся фактом – я был искренне обрадован. В сторону мораль – она в этом мире лишняя. Небольшая бутылочка с оружейным маслом. Хм… Мужик и правда зажиточный! Борисыч рассказывал, что охотники простым жиром смазывают. Настоящее оружейное масло привозят с югов, а это очень дорого. На дне ранца я обнаружил кожаный кошель и портмоне. Не знаю, может, и неправильно назвал, но простой мешочек с завязками иначе не назовёшь. Десяток золотых монет, цепочка и три кольца. Портмоне было менее интересным. Огрызок карандаша и пачка исписанных бумаг. Смотри ты мне – грамотный! Почерк у покойного был не ахти, поэтому документы я отложил на потом. Нашли и непонятный жетон из бронзы с двумя выбитыми цифрами – 11. Борисыч повертел бляху в руках и покачал головой.