Dok - Ночная смена

Девчонка надувается, но Николаич на это не обращает ровно никакого внимания.

Видя, что расстреливать их уже не будут, один из мужиков не выдерживает:

— Опять нас под замок, значит? Так что ли?

— Я б вам еще и морды набил — неожиданно опережает Николаича Филя — и по жопам бы пинал, пока в разумение бы не пришли.

— Это за что это так? — офигевает мужик — и вроде не он один.

— Пальцы загибай, дурило — взяли вас тут теплыми как маленьких? Эт раз. Сидели вы и не петюкали? Эт два. Вместо спасиба вы своим освободителям хай устроили? Эт три. Какого-то мутного корефана послушали? Эт четыре. Девку зря обидели? Эт пять. С дубьем на автоматы полезли? Эт шесть. Хамы вы неблагодарные, вот что скажу. И тупари.

— Ну и я добавлю — силы бегать по заминированной территории за девками — у вас есть, а помочь своих же в порядок приводить — нет. Эт, как говорилось выше — семь.

Пришедший за это время в себя мужик, лежавший на снегу, привстает и злобно глядя на Филю заверяет:

— Я тя укопаю!

— Ты по национальности кто? — необычно серьезно спрашивает Филя.

— Русский я. Сволочь! Сбоку бил!

— Ну, тогда живи — успокаивается рыжий водолаз.

Группу только собираются конвоировать, как девчонка милиционер (ну вообще-то курсантка еще зеленая) отдает вынутые из бушлата наручники Николаичу и, показывая глазами на подозрительного Кузина говорит:

— Как бы не удрал по дороге. В браслетиках ему неудобнее будет.

— Хорошо. Надень ему браслетики.

Девчонка только приноравливается подойти к объекту, как Старшой окликает ее:

— Не на руки браслетики! На ногу!

— На ногу?

— Получается так, что да. Делай, что сказал.

Пожав плечами, девчонка присаживается рядом с Кузиным и защелкивает браслет на его щиколотке.

— А второй?

— Второй пусть так болтается. Как нибудь на досуге — попробуйте с таким украшением на ноге побегать…

Девчонка сидя на корточках к чему то присматривается.

— Эй, красавица! Что тормозишь?

— У него штаны сухие!

— И что?

— Остальные гадили себе в штаны. А он — нет.

— Умница! Я думал не обратишь внимания, а из тебя толк выйдет.

Публика под конвоем отправляется туда, откуда прибежала, я возвращаюсь обратно. Культи ушиты. Мда… Увидел бы такие швы профессор Баиров… Интересно — потерял бы дар речи, или нет. Вот профессор Камардин — тот бы обматерил круто. У них-то шитье было — загляденье. Токо Баиров — детский был хирург, помнится первым в мире сумел справиться с таким врожденным дефектом как непроходимость пищевода у новорожденных, а Камардин — тот госпитальер, мог оказать хирургическую помощь на манер Пирогова — в любых условиях.

Совсем не к месту вылезает воспоминание, как мы сдавали экзамен по госпитальной хирургии. Естетственно, идя на экзамен узнали от старшекурсников, что профу надо все время говорить о мази Вишневского, как панацее, доценту Петрову (здоровенный дядька с трубным голосом, тоже отменный хирург) — о ней же, но как о вредной дряни, а ассистенты просто слышать о мази Вишневского не могут уже — тошнит их.

А в итоге оказалось, что если придти за час до экзамена, то обеспечивающий старший лаборант просто позволит в поощрение первым зашедшим выбрать билеты. Ну наша группа и приперлась чуть свет. И зашли первыми готовиться. Все копались, выбирали что получше. А я как взял билет, так и оказалось, что именно этот номер я знаю лучше остальных. Старлаб очень удивленно на меня посмотрел, когда я гордо отказался выбирать дальше…

Клиент еще жив. Без сознания, но жив. Теперь надо подождать хотя бы час.

Мутабор опять начинает проявлять нетерпение.

Совершенно ни к чему в голову приходит студенческий стишок:

Угомонить Мутабора удается с трудом. От запаха мяса и крови он становится дерганым. Да и то, что месть уже почти свершилась — тоже накаляет обстановку.

Делаю пару инъекций, приспосабливаю пакет с кровезаменителем. Клиент плох, пульс частит, дыхание тоже не в норме. Но три клинические смерти и ампутацию обеих рук перенести — это не хухры-мухры.

Вошедший Николаич устраивает тем временем малый военный совет.

— Получается так, что МЧС-ники предлагают помощь. Как бы их профиль работы — и привезти могут много всякого полезного, те же одеяла, например. Но теперь они понятно опасаются свою базу без прикрытия оставлять. Я предложил командованию такой ченч — наша группа вместе с… с Мутабором отправляется на прикрытие базы МЧС. МЧСники прибывают сюда своим транспортом, помогают в обеспечении и эвакуации соответственно. Потом нас перебрасывают в Кронштадт.

— А технику значит МЧСникам в подарок оставим? — осведомляется хомячистый Вовка.

— Не очень-то и техника была. Пока разжились БТР да джипом.

— Все равно ченч не удачный — решает Вовка.

— Что думают остальные?

— Похоже, от мычысников тут пользы поболе будет. Только как бы потом нас не послали в едриня — типо вас тут не стояло и не ехало.

Николаич поворачивается к танкисту:

— Майор, а вы как к рейду на ночь глядя относитесь?

— Танк без электроники, осталось три заряда. К пулеметам — половина БК. Есть еще повреждения и поломки. К тому же танк не мой. Так что мне поровну, если только доехать сможем, а не сломаюсь по дороге… Я вообще-то не танкист. Просто водить умею, вот и согласился помочь. Но завтра хотел бы уже быть в больнице — ревматизм свой я знаю. Завтра от меня полчеловека будет…

— Получается так, что я даю согласие выехать на поддержку МЧС. Танк постараюсь забрать с нами. Вова! Особенно не тушуйся — МЧС утверждает, что мы в накладе не останемся.

— Эти бы речи да богу в уши — бухтит Вовка вполголоса.

— Николаич, а кронштадтские не возразят против отдачи танка?

— Эге, мы ж технику не дарим. Мы ее даем в ленд-лиз. Но вот если какой БТР у людоедов в запасе есть и базу МЧС они в новый лагерь переделают — будет хуже.

Пока Николаич утрясает ситуацию, а я слежу за состоянием оперированного вивисектора, компаньоны рассаживаются кто где.

— Вот не ожидал увидеть СВТ — говорит танкист-майор, подогнавший танк поближе и присоединившийся к нам.

— Да. Добротная вещь — отвечает Ильяс.

— Капризная только — замечает Саша, ухитряющийся сидеть на гинекологическом кресле — ложе — то стараниями Вовки уже притараканено.

— У СВТ только три типовые причины задержек. Первая — патроны напиханы в магазин фланцами не последовательно. Если напиханы правильно, никакая трясучка их не перетрясет. Вторая — густо намазано высокозамерзающей смазкой, а тут мороз. Третья — положить винтовку затвором кверху на ночь, чтоб наледь зацементировала затвор. Вот положи ее не на этот бок, а на другой — и ничего не будет. А сколько плохих отзывов от уродов криворуких!