Василий Кнежин - Игра в людей

— Но я не хочу меняться. — Тихо сказала она. В больших глазах мелькнуло уже другое выражение. — Что же мне делать? Я должна убить тебя, потому что…. Ты сам понимаешь! — Вероника испуганно надавила на нож.

— К сожалению, да. — Я опустил подбородок, кривясь от боли. Тыльная сторона лезвия уперта мне под челюсть, где мягкое. — Так и происходит: мы сами убиваем тех, кого любим. И кто любит нас.

— Я не люблю тебя. — Сказала она слишком быстро, чтобы звучало правдиво.

— Заткнись и слушай. Это важно, я буду говорить быстро, силы покидают меня… — Грубо сказал я. Нож в ее ладони дернулся, но замер. Я незаметно перевел дыхание и продолжил. — Сейчас ты влюбилась в меня. Ты не знаешь, чем я занимаюсь, верно? Но главное мое занятие не работа, а… я подумал, как бы назвать любимое дело. Миссия. У всех есть призвание, твое например — играть эту роль.

— Что у тебя за миссия? — Спросила она с издевкой.

— Сарказм не уместен. — Мое тело свела судорога. — Я скоро истеку кровью, и ничего мне уже не поможет, даже врачебная помощь сию минуту. Я уже умирал и знаю, каково это. Но сейчас чувствую, что мне не выкарабкаться.

Вероника кивнула и опустила голову, продолжая держать нож у моего горла. Она слушает, боясь пропустить любое слово.

— Ты никогда ни в кого не влюблялась. Не потому что не хотела, ты хотела и еще как! Но все влюблялись в тебя настолько быстро, что очень скоро начинали унижаться перед тобой, сражаясь с такими же глупцами за крохи твоего внимания. Тебе было скучно с ними. Мое призвание в том, что я нахожу таких, как ты и заставляю вас влюбляться по-настоящему, а потом бросаю. Чтобы вы почувствовали: как это, быть брошенной. Чтобы вы почувствовали самое сильное несчастье в жизни, а потом узнали, что такое — счастье. Я делаю это для того, чтобы вы смогли закончить прошлую главу жизни, скрепить старый дневник лентами и сургучом… и начать новое кино, вторую серию.

— Выходит я для тебя — никто?

— Нет. Ты со своей избалованностью и высокомерием все же остаешься хрупким ангелом, и я стал испытывать какие-то чувства в ответ. Когда я начинал новые отношения то всегда знал, в какой день и миг брошу. Тебе же я хотел подарить настоящее чувство, долгое и теплое. С тобой я отодвинул кульминацию на неопределенный срок. Финал настал сейчас. Ты уже убила меня, и я навсегда уйду из твоей жизни. И ты все равно испытаешь, каково потерять любовь всей своей жизни.

— Получается, ты такая же дрянь, как я. — Шепотом сказала она. Вероника обняла меня, прислонилась щекой к щеке, а нож опустила к животу. Она держит его настолько слабо, что я могу выхватить. И уже готов был сделать это, но почувствовал щекой ее слезы.

— Ты плачешь? Не надо плакать.

Вероника обняла меня обоими руками. С нее сошла безумная энергия маньяка. Она снова кажется маленькой хрупкой девочкой. Но боже мой, спросил я себя. Почему ее руки и лицо перемазаны моей кровью, а в руках нож?!

— Ларион, почему я сразу не поняла это? Что ты мой, что тебе одному в целом свете не надо мстить. Что ты не падкий и не ничтожный. Ты не пойдешь убивать других парней, если я пообещаю ночь со мной.

— Что ты творила… Я не первый на этом кресле?

— Мне противны мужчины как вид. Всегда хотят только одного, когда смотрят на меня. От этого тошнит, это раздражает. В шестнадцать лет надо мной надругались, и я обещала мстить. Месть придала мне сил, и я справлялась с любым. На меня западали полные ничтожества, желающие уничтожить мою красоту. Я их наказывала по делам их. Почему я не поняла, что ты другой?

— Потому что ты глупышка. — Сказал я ласково. — Прощай…

— Не уходи! — Она отбросила нож в сторону. — Останься со мной. Ты понял меня, разгадал, давай забудем все как страшный сон! Слезы прорвались через мои глаза. Я сказал на болезненном выдохе:

— Я буду ждать тебя там, куда уйду… Буду ждать. Я верю, что ты преобразишься, и тебе станут нравиться счастливые концовки фильмов, где главная героиня остается жить.

— Ларион!

— Вероника… — Я захрипел и откинулся на стуле мертвецом, задержал дыхание и что есть силы терпел те жуткие мгновения, пока она рыдала на моей груди, прижимала к себе и целовала окровавленное лицо.

— Я догоню тебя еще по дороге!

Зашлепали по полу ноги, звякнул подобранный нож. Вероника села на мои колени лицом ко мне, что-то зашептала, настолько быстро, что я не понял ни слова. Затем наступила тишина, едкая настолько, что мне захотелось сглотнуть. Я полностью отрешился от своего тела. Сглотнуть хочется невыносимо!

— Любимый… я иду. — Прошептала она. Столько решительности в голосе слышал напарник Гастелло, когда тот направил свой самолет на колонну врага.

Тишина разорвалась с треском ткани. В лицо пахнул ветер от стремительного движения. Ноги Вероники сжались, она задергалась и упала с меня. Я на свой страх сглотнул и тихо вдохнул. Поглядел сквозь щелки век. Вероника лежит на полу и дергается как кузнечик, которому оторвали голову. Пальцы сцеплены на рукоятке ножа, который она продолжает вдавливать себе под грудь. Глаза распахнуты, изо рта сочится кровь. Мне показалось, что мир дрогнул.

Роль сыграна.

До меня отчетливо донеслись мысли моего соблазнителя. Ему захотелось, чтобы она узнала, что я жив. Посмеяться Веронике в лицо, ткнуть пальцем в залитую кровью грудь. Как никогда я почувствовал, что он может сломать дверь.

Во внутреннем пространстве я прислонился плечом к двери. Несколько мощнейших ударов я выдержал. Только хотел вынырнуть обратно в мир, как оглушительно громыхнуло в дверь. Я явственно почувствовал боль в правом плече. Слава богу, тот, что за дверью, отчаялся и прекратил свои действия. Я почувствовал, что это связано с тем, что и я не вижу страданий Вероники. С каждый разом его притязания на меня все сильнее…

Чувство омерзения к себе и к происходящему сковало конечности. Я вынырнул из внутреннего видения и приоткрыл веки. Рядом бьет ногами по полу Вероника. Ее руки трясутся, и уже ничто не расцепит спазмированные пальцы. Я знаю, что она смотрит на меня распахнутыми глазами.

От кислого запаха крови меня затошнило. Я зажмурился изо всех сил, борясь с тошнотой. Я открыл глаза шире, в полной уверенности, что Вероника уже ничего не замечает вокруг себя. Ее конвульсии стихли, кровь хлещет из-под ножа широким потоком. Кровавый ангел. Пальцы на рукояти побелели, глаза наполовину прикрылись. Вероника издала гортанный звук и обмякла.

Я отвернулся. Внезапное бессилие свалило меня со стула в противоположную от Вероники сторону. Стараясь ничего не задевать руками, я бросился из комнаты к умывальнику. Мне настолько отчетливо послышался вой сирен, что я заткнул уши пальцами. Отмывшись от своей крови, промыв раны, к счастью неглубокие, я пошел на кухню. Машинально сунул руку в карман за сотовым, чтобы посмотреть время, но его там не оказалось. Черт с ним. Я взял кухонную тряпку с раковины и принялся протирать мебель, стулья, кружки. Меня проняла горячка, тело знобит. Я достал из холодильника лимон, выжал несколько капель сока на яхык. По телу прошла волна кислоты, меня скрючило. Полегчало. Я с удвоенной силой бросился чистить воображаемые отпечатки пальцев. Лучше перестараться, чем потом сидеть в тюрьме.