Пауль Локамп - Охотник на ведьм

На следующий день, в семь часов утра, я уже занял исходную позицию у костела. Да, именно на следующее утро, а не через два дня, как сказал Авгуру. Жизнь давно приучила — не верь, если нет возможности контролировать. С какой стати я должен безоговорочно верить Петру? Кто знает, что у него в голове, а рисковать своей шкурой мне не хотелось. Уже прошло полчаса, как я сидел в машине, «одолженной» у одного из прихожан Казимера. Хозяин, вместе со всей семьей, работал где-то в Норвегии, поэтому риска, что кто-нибудь заявит о пропаже автомобиля, не было. Вчера, когда я приехал к Казимеру в костел, и, не откладывая дела в долгий ящик, попросил у него помощи — скажу честно, даже не ожидал, что он согласится. Святой отец, подумав всего несколько минут, уточнил некоторые детали и предложил свой вариант, не задав ни единого вопроса, зачем мне понадобились эти вещи. Хороший он мужик, жаль, что не Охотник. А может, наоборот — прекрасно, нет у него нужды ломать привычное представление о нашем мире.

Голова распухла от мыслей и расчетов, а что творилось в душе — лучше не рассказывать, не поверите. Ксендз приехал заблаговременно, как и положено истому служителю церкви, чтобы подготовиться к утренней службе. Вот уже и первые богомольцы появились, потянулись к костелу старушки — дома им не сидится. Ничего, бабушки, как говорилось в одном фильме — сегодня вы увидите такое, что лучше бы вам этого никогда не видеть. Первым из машины вышел охранник и внимательно осмотрел окрестности. Цепко смотрел, даже про крыши ближних домов не забыл. Смотри, дядя, не смотри — меня не обнаружишь; обзор кусты закрывают, да и расстояние приличное, метров триста. Из дверей костела вышел служка, подошел к машине и, наклонившись, выслушал ксендза. Кивнул и ушел обратно, уводя с собой телохранителя. Костел осматривать повел. А как же правило, запрещающее входить в храм Божий с оружием? Ну да, конечно, для некоторой части населения правила не действуют…

Через пять минут здоровяк вернулся и застыл около машины; открылась задняя дверь и наконец вылез ксендз. Торопливо, я бы даже сказал, настороженно. Что-то сказал водителю и, постепенно ускоряя шаги, направился к костелу. Гляди же ты, как он опасается за свою шкуру; будь костел подальше — к дверям бы уже бегом подбежал! Совсем не заботится о сане; ходить ему надо медленно и степенно, как ксендзу и положено. Телохранитель последовал за ним, но внутрь не вошел, застыл у порога. Ну сейчас ждем начала — и можно начинать отсчет. Время тянулось нестерпимо медленно, будто секундная стрелка цеплялась за деления циферблата. Быстрей же ты!

Ну, с Богом — я приоткрыл дверь машины, машинально поправляя пистолет, который висел на боку, прикрытый полой рубашки, и вылез наружу. Кобуру пришлось сильно переделать, чтобы приспособить ее для ношения оружия с глушителем. Вышло что-то похожее на открытую спортивную кобуру. Как только я ступил на землю, неприятное чувство, которое не отпускало со вчерашнего вечера, исчезло; однако меня словно в вакуум погрузили, звуки стали глухими и растянутыми. Быстрый взгляд вокруг — вроде пусто. Только одна старушка, прижимая к груди древний ридикюль, торопливо семенит к костелу — видно, проспала, бедняжка. Ничего, самое интересное еще впереди, так что, можно сказать, не опоздала. По телу прошла небольшая дрожь, возвращая к действительности. Привыкайте, господин Айдаров, привыкайте. Несколько раз глубоко вздохнул, бросил взгляд на часы — время! Неторопливо закрыл машину и направился к костелу. Время пошло на минуты, нет, даже на секунды; каждый сделанный шаг отдавался в голове гулким эхо.

— У вас сигареты не найдется? — раздался голос у меня за спиной, отчего я чуть не дернулся в сторону. Ведь внимательно смотрел — никого за спиной не было! Уже почти повернулся к человеку, так некстати появившемуся на пустынной улице, когда мне в бок уперлось что-то твердое и холодное.

— Не дури, Айдаров, будь умницей, — сказал чей-то голос, — подумай сам — к чему лишняя кровь? Пойдем, посидим в машине, побеседуем мирно, как и положено в приличном обществе.

— Ты кто? — по спине пробегает неприятный холодок.

— Не переживай, убивать тебя никто не собирается. Идем, зачем привлекать ненужное внимание?

Делать нечего — голой спиной на пистолет не прыгнешь. Если бы он крепко упирал ствол в спину, тогда еще можно рискнуть, а так — нет, не получится. Ничего не поделаешь, пришлось вернуться.

— Садись, только зеркальце заднего вида опусти, незачем меня разглядывать, — сказал незнакомец. — Как там у русских говорят: посидим, покалякаем?

У русских, говоришь… Тембр голоса у него низковат, с модуляциями — женщинам такие голоса нравятся. И акцент певучий, сто процентов не прибалтийский. И не гортанный, значит, не с югов. Не француз, это точно. Ирландец, что ли?

— Интересно, куда ты собрался с этой пукалкой? Или охрану тоже собрался убивать?

— De gustibus non disputandum. [17] De gustibus non disputandum — о вкусах не спорят (лат.).

— Разве что — усмехнулся он. — Время, надо заметить, тоже неверно рассчитал, забыл про святое причастие?

— По мне — в самый раз.

Надоела мне эта игра в вопросы и ответы. Кто это? Нежить? Нет, не похоже; перстень на руке холодный, значит — не они. Полиция? Неужели Казимерас навел? Тоже нет, не тот он человек; не хотел бы помогать — сразу бы отказался. Да и менты разговоры разговаривать не будут, ласты за спину завернут — и все. Авгур? Но зачем ему меня останавливать? Думай, Айдаров, думай!

— Слишком много знаешь. Кто ты?

— Не задавай ненужных вопросов, Александр. Перстень, отца Станислова у тебя?

— Да. Хочешь забрать?

— Мне он без надобности, да и тебе тоже. Положи на приборную доску, пусть лежит. Вижу, у тебя и подзорная труба имеется. Хорошо видно?

— Не жалуюсь, — я покосился на бинокль, который последнее время возил в машине.

— Ну тогда бери и наблюдай, скоро все закончится.

— Что именно? Пристрелишь меня и уйдешь?

— Стрелять мне незачем, — спокойно повторил мой визави, — я уже говорил. Если не будешь делать резких движений, спокойно разойдемся. Ты сам по себе, мы сами по себе…

— Мы, значит… Сколько же вас здесь обосновалось, таких быстрых?

— Достаточно, чтобы этот сонный городишко поставить вверх дном.

— Не слишком ли самоуверенно? Или вы такие шустрые мальчики?

— Заткнись и смотри, Охотник. Не время сейчас в вопросы играть. Заведи машину и можешь наблюдать за развитием сюжета. Оставь расспросы на потом.

Когда у вашего собеседника железный аргумент, причем не детского калибра, поневоле задумаешься, что высказанные им идеи не лишены здравого смысла. И спорить желания не возникает. Нет, можно, конечно, если мозги не жалко, но у меня таких мыслей не возникло, поэтому завел движок и как можно спокойнее взял бинокль, лежащий на соседнем сиденье. А что мне остается, раз уж так получилось? То-то же! Сидеть и наблюдать за событиями, которые разворачивались без моего участия. Первым из костела, как и утром, вышел церковный служка. Огляделся, перебросился несколькими словами с охранником и, получив утвердительный кивок, скрылся в дверях. Телохранитель потоптался на месте и опять замер. Через несколько секунд вышел ксендз и быстрым шагом, чуть не расталкивая задержавшихся прихожанок, (несколько дряхлых старушек), направился к машине.