Деннис Уитли - И исходит дьявол

— Я чувствую себя основательно уставшей. Сероглазка, дорогой, я думаю, мне лучше отдохнуть, хотя спать при таком освещении и невозможно.

— Хорошо. Тогда я скажу то, что должен сказать. Но, пожалуйста, — герцог сделал паузу и посмотрел на каждого по очереди, — послушайте внимательно, потому что это очень, очень важно.

Я не знаю, что может случиться. Возможно, вообще ничего, и самое худшее, с чем мы столкнемся, — это не очень комфортабельное ночное времяпрепровождение. Но Моката грозился забрать Саймона от нас любой ценой, и я уверен, что он за ней не постоит. Я не могу сказать, в какой форме он предпримет свои атаки, но уверен, что он использует все свои способности, чтобы вырвать Саймона из-под нашей опеки именно этой ночью.

Он может послать против нас самые страшные силы, но есть одна вещь, которая стоит над всем остальным, и я хочу, чтобы вы запомнили ее. Пока мы остаемся внутри этого пятиугольника, мы будем в безопасности, но если любой из нас шагнет хотя бы одной ногой за его пределы, мы все рискуем потерять его защиту.

Мы можем оказаться свидетелями любых ужасов, которые даже трудно представить. Я имею в виду видения, такие, например, о которых вы читали у Гюстава Флобера в «Искушении Святого Антония», или видели на картинах старых фламандских мастеров. Но они не смогут принести нам никакого вреда, пока мы остаемся там, где есть.

Или, возможно, мы ничего не будем видеть — атака будет идти в очень скрытой форме. Так сказать, внутри нас. Кто-нибудь из нас, или все мы вместе, вдруг придем к заключению и будем приводить аргументы, что никакой опасности не существует и что мы просто ненормальные, раз сидим тут, вместо того чтобы пойти наверх и спокойно спать в теплых постелях. Если такое случится, надо знать — это ложь. Даже если окажется, что я изменил свое мнение и говорю вам, будто нашел более безопасный вариант, вы не должны верить мне, потому что я буду говорить не своим голосом. На нас может навалиться нестерпимая жажда. Вот почему я принес сюда этот кувшин с водой. Мы можем начать испытывать голод, и чтобы сбить его, у нас есть фрукты. Возможно, что у нас что-то начнет болеть, — ухо, голова, или любая другая боль, успокоить которую нам захочется там, наверху. Если случится подобное, нам придется терпеть до утра.

Бедняге Саймону, похоже, достанется больше всего, ведь вся кампания будет проводиться с одной главной целью — вырвать его из Круга. Но мы должны удержать его — даже силой, если потребуется. Есть две основные защиты, которые мы должны использовать.

Первая — это Голубое излучение. Закройте глаза и представляйте, что вы стоите в овале голубого света. Этот овал — ваша аура, а голубой свет наиболее могущественен в защите души.

Вторая — молитва. Не пытайтесь читать сложную молитву, чтобы не спотыкаться на словах. В противном случае вы обнаружите, что говорите совсем не то, что хотели. Заставьте себя говорить снова и снова: «Господи, помилуй!» И не только приговаривайте это, но и думайте об этом со всей силой своего воображения, даже визуально представляя себе, если можете. Представляйте нашего Господа на Кресте и голубой свет, исходящий от Его тела и накрывающий вас. Но если вам покажется, что вы видите Его за пределами круга и он зовет вас к себе, чтобы оградить от опасности с другой стороны, — оставайтесь на месте.

Де Ришло закончил.

Ричард положил руку на плечо Мэри Лу и сказал спокойно:

— Я понял, и мы сделаем все, как ты говоришь.

Затем они все опустились на колени, и каждый про себя прочитал молитву, обращенную к силам Света, с просьбой оградить и защитить их от сил темных и нечистых и дать способность помочь другому противостоять злу.

После молитвы все улеглись и попытались отдохнуть, несмотря на свет от горящих свечей и мягкое, но сильное электрическое освещение. Сон в таких обстоятельствах был совершенно невозможен. Тем не менее никто не пытался заговорить, и вскоре каждому казалось нелепостью нарушить установившуюся тишину каким-либо разговором.

Откуда-то из глубины дома доносилось равномерное тиканье часов. В камине довольно громко шлепнулось на решетку полено и пошипело на ней секунду-другую. Затем немногочисленные ночные звуки стихли и сплошная тишина, таинственно разрастаясь, казалось, полностью накрыла их. Каким-то странным образом ушло ощущение того, что эта восьмиугольная комната — просто часть их дома, а за окнами лежит дружелюбный, хорошо ухоженный сад. С открытыми глазами, прислушиваясь и напрягаясь всем своим существом, они лежали молча и ждали, что принесет им надвигающаяся ночь.

Танифь мирно спала, свернувшись в руках Рекса. Какое-то время беспокойные мысли еще занимали его мозг. Он продолжал упрекать себя, что оставил Саймона, сомневался, что Танифь намеренно устранила его от защиты друга, но постепенно отбросил эти мысли. Саймон будет вполне в безопасности под опекой Ричарда и Мэри Лу. Танифь же была одна и нуждалась в защите, и очень скоро он убедил себя, что, оставаясь здесь, он тоже препятствует атаке врага, оберегая того, через кого тот мог осуществлять свои зловещие замыслы.

Тени удлинились, и пятна света на земле исчезли, а Танифь все спала. Спала сном очень уставшего человека, пережившего сильные нервные потрясения, которые преследовали много часов подряд и наконец отпустили.

Чтобы не беспокоить подругу, Рекс осторожно посмотрел на часы и обнаружил, что было около восьми. Де Ришло, должно быть, уже вернулся. В конце концов, маловероятно, чтобы Моката мог помешать ему возвратиться до захода солнца. Теперь Саймон находился в сравнительной безопасности.

Отгорела вечерняя заря. Деревья стали еле различимы, темнота была полной хозяйкой в молчаливом лесу.

От длительной неподвижности спина и руки затекли и онемели, но Рекс продолжал сидеть в прежней позе, подавляя каждый раз желание сменить ее. Это могло разбудить любимую, что было бы равносильно с его стороны и злодейству, и слюнтяйству одновременно.

Прошел еще час, и вот Танифь слегка вздрогнула. В следующий момент она приподняла голову и, встряхнув золотыми волосами, отбросила их с лица.

— Рекс, где это мы? — пробормотала она не очень внятно. — Что случилось? Мне приснился ужасный сон.

Он улыбнулся и поцеловал ее в губы.

— Мы вместе, — сказал он. — Это самое главное, не так ли? Но если ты хочешь знать, — то мы в лесочке за придорожной гостиницей.

— Да-да, конечно. — Она слегка вздохнула, затем торопливо стала приводить себя в порядок. — Но мы не можем оставаться здесь всю ночь.

И опять первой его мыслью было взять ее в Кардиналз Фол-ли, и опять он вспомнил все то, что видел и пережил накануне. Танифь, он был убежден, не лгала ему. Она искренне ненавидела Мокату и хотела вырваться из его лап. Этим он не смел рисковать. Но как бы то ни было, она была права — они не могут оставаться тут всю ночь.