Ольга Крючкова - Священные холмы

Затрубили карники [76]. Колесницы с воинами Эргиала, поблёскивая на солнце своей богатой золотой и серебряной упряжью, выехали на ровный участок, расположенный между холмами.

Возничие, правившие колесницей [77]и воины, находившиеся подле них, ударяя мечами по ясеневым щитам, украшенным медными бляхами, издали дружный барит [78], давая тем самым понять врагу, что они готовы к схватке.

Но колесницы Бешеных псов не спешили принимать вызов и вступать в бой. Они выжидали.

Наконец воины Эргиала охрипли от громогласного барита и начали терять терпение. Кровь, жаждущая боя и отмщения, взыграла; колесничие, несмотря на то, что возницы Фера-Морк придерживали коней, бросились в бой первыми.

Колесницы Эргиала врезались в ряды врагов, стараясь задеть вражеские ряды острыми серпами, привязанными к колесам. Но колесницы ненавистных Бешеных псов ловко уворачивались, словно тянули время.

Конайре с недоумением наблюдал за началом битвы, пытаясь разгадать действия врага.

Неожиданно колесницы Фера-Морк одна за другой направились к северным холмам, окружавшим арену сражения. Эргиалы, разгорячённые баритом, бросились в погоню, мечтая разрубить врагов ударом муадалбейм.

В это время основные силы Конайре пытались обойти позиции Бешеных псов с тыла. И к своему вящему удивлению королевский военачальник столкнулся с отлично замаскированной засадой. Воины Фера-Морк выпрыгивали из земляных схронов и с дикими воплями бросались на эргиалов, которым воочию пришлось убедиться: недаром врагов называют Бешеными псами.

Они яростно, с дикими воплями бросались в атаку, сметая метательными дротиками и мечами всё живое на своём пути.

Эргиалы достойно противостояли Бешеным псам, но те были закалены в постоянных битвах и выигрывали в выносливости и воинском мастерстве. Увы, благополучное королевство Эргиал давно не знало подобных нападений, если не считать постоянных стычек с фоморами. Но те разоряли лишь долину Лиффи, опасаясь продвигаться в глубь королевства.

Войско Конайре не было регулярным. Оно состояло из разрозненных дружин лэрдов, и потому дружинники, прежде всего, подчинялись своим покровителям, нежели королевским военачальникам.

Короли Фера-Морк, напротив, придерживались в своей армии единоначалия. Все лэрды подчинялись лично им, за неповиновение грозила смерть. И в данном случае дисциплина и слаженные действия Бешеных псов возымели действие: эргиалы дрогнули, лэрды опасаясь за свою жизнь, спасались бегством.

Битва, так толком и не начавшись, была уже проиграна.

Колесницы эргиалов почти настигли своих врагов, но неожиданно колесницы Бешеных псов разделились и ринулись, огибая с обеих сторон один из холмов. Преследователи, не помышляя о подвохе, продолжали погоню…

И тут они, разъединённые хитростью врага, лицом к лицу встретились с резервом Ингела Одноглазого. Два десятка отменных колесниц поджидало эргиалов в засаде.

Колесницы Ингела, снабжённые по обеим сторонам колёс и плетёных корзин специальными ножами ринулись в бой. С тыла эргиалов теснили колесницы Фера-Морк, они поняли, что попали в ловушку. Исход битвы был предрешён.

Конайре с холма наблюдал за полем боя, а вернее за гибелью своих колесниц и пеших воинов. Его обуял страх, отчаяние, а затем, когда Сливенелон усеяли изрубленные тела его людей, они сменились безразличием.

Король помолился Дану, дабы та помогла ему вынести все невзгоды.

– Молю тебя, мать прародительница, будь милосердна ко мне и Таре. Не дай Бешеным псам утопить Эргиал в крови.

Конайре в бессилии опустился на землю, он был сломлен. Увы, Морриган не была к нему благосклонна, отдав своё предпочтение королям Фера-Морк и сыну-предателю.

К королю подбежал один из лэрдов, его доспехи покраснели от крови. Он, потрясая обнажённым мечом, с которого ещё капала кровь, прокричал в отчаянии:

– Мой повелитель, мы погибли! Неприятель устроил нам хитроумную ловушку!!! Тебе надо спасаться!

Король поднялся с земли и угрюмо заметил:

– Вот тебе и дикари… Они умнее нас и сражаются гораздо лучше. Вели подать мою лошадь!

Конайре, верхом, в сопровождении немногих воинов, оставшихся в живых, из личной гвардии, покинул поле битвы, направляясь в Тару. Он надеялся отозвать отряды, охранявшие южные рубежи, дабы снова сразиться с Ингелом и Бешеными псами.

Но едва ли он успел отъехать, как Ингел, добивавший поверженных соотечественников, отдал приказ:

– Схватить Конайре! Доставить его живым!

И в погоню за королём отправились дружинники бастарда. Не успел Конайре миновать и лиги, как его военачальник заметил:

– За нами погоня, повелитель!

Беглецы пришпорили коней. Но преследователи с явным численным перевесом и азартом настигали их. Конайре понимал: ему не уйти от погони. Он остановил коня и обратился к гвардейцам:

– Вы верно служили мне много лет. Но сегодня битва проиграна. Преследователи всё равно нас настигнут. Так примем же достойно наш последний бой!!!

Король обнажил меч, не собираясь дешево отдавать свою жизнь неприятелю.

Израненный, окровавленный Конайре стоял на коленях перед Ингелом. Тот с удовольствием взирал на своего отца.

– Теперь и ты узнаешь: что такое унижение! Это расплата за то, что я рождён бастардом! А ведь ты мог жениться на моей матери, но не захотел! На тот момент тебе была выгодна Фиона и её отец! Именно он посадил тебя на трон!

Конайре сплюнул кровью и, тяжело дыша, заметил:

– Я тоже был рождён от наложницы…

Ингел рассмеялся.

– Конечно! И силой захватил власть, устранил своего сводного брата. Хороший пример для меня!

Конайре сник, увы, но сын был совершенно прав: он действительно силой, при помощи отца Фионы захватил власть и, разумеется, ему пришлось, жениться на дочери своего верного соратника. А Моргауза… Да, он любил её, и даже слишком. Поэтому столько лет терпел наложницу в Таре, несмотря на её дурной характер. Впрочем, Фиона тоже не отличалось особой кротостью.

– Что скажешь перед смертью, отец? – с явной издёвкой поинтересовался Ингел.

– Передай своей матери, что я любил её.

Ингел скорчил гримасу отвращения.

– Любил! И потому моя мать почти всю жизнь оставалась наложницей! А, когда она перестала благоухать, подобно цветку, ты изгнал её из Тары!

Конайре молчал, ему нечего было возразить: дейсвтвительно, Моргауза тяготила его в последнее время и мешала чувствовать себя свободно с новой наложницей, леди Тальтиу. Да и потом король опасался дурного характера Моргаузы, ведь она могла отомстить сопернице.

– Что от меня хочешь, Ингел? Чтобы я раскаялся?

– Да!!!

– Так вот, не собираюсь этого делать.

Ингела захлестнула слепая ярость.