Маргарита Епатко - Ущелье

– Охренеть, – выдохнул лысый, разглядывая содержимое не такого уж и глубокого колодца. – Не обманула, стерва.

Он торопливо поставил ногу на ступеньку, стараясь быстрее добраться до вожделенного богатства. Пластиковая подошва дешевых туфель скользнула по покатому камню. Человек нелепо вскинул руки вверх, пытаясь найти точку опоры. Раздался звук падающего тела. Появившаяся как призрак из стены женщина подошла к краю колодца. Чудом не разбившийся фонарик продолжал светить в лицо мужчине средних лет, лежащему в странной позе на груде старинных кувшинов, ларцов и подносов.

– За смертью пришел – смерть нашел. Желание исполнено, – прошептала незнакомка и туманом осела на пол.

Обсуждение в «Серебряном ручье» было в самом разгаре. Собравшиеся за столиками мужчины ожесточенно спорили, стараясь найти выход.

– И что мы имеем? – Мурат вздохнул, обводя людей взглядом. – Сейчас у жителей поселка как минимум одна заложница, женщина-туристка. – Мы знаем, куда ее повели, но, по уже изложенным выше причинам, не можем туда проникнуть.

– Это вы не можете, – Сеня посмотрел на смуглых парней. – А мы очень даже можем. Дорогу только объясните.

– Ну, дорогу туда и я знаю, – вступил в разговор Павел. – Места там хорошие были. Фундука много. Я еще мальчишкой там все облазил. И никто никогда про храм не говорил. Конечно, знали, что там место странное. Девчонки бегали к дереву у валунов. Ленточки развешивали. Говорили, что желание оно исполняет. Но чтобы люди пропадали…

– Господа, – вмешался Марк, – меня беспокоит другое. Припремся мы к этому храму и что? Надеюсь, никто уже не сомневается в том, что эти привидения существуют?

– Не привидений, а людей бояться надо, – парировал Сеня.

– А они кто, люди? А может тоже морок, – не сдавшийся Марк показал на Мурата.

– Они люди, только заговоренные в волков, – вместо Сени ответил Павел.

– Так все, – Сеня поднял руки, – хватит мистики. Объяснение лежит на поверхности. Все чудеса случаются вместе с появлением тумана. Я, к сожалению, а может и к счастью, не жил здесь в детстве. Приехал, когда ушел в отставку. А потому у меня только один вопрос к старожилам: здесь не было раньше военной базы, секретного производства или чего-нибудь в этом роде?

– Утечка отравляющих веществ? – вскинулся Мурат.

– Скорее веществ действующих на психику, – кивнул Сеня. – Причем, насколько я понимаю, вещества эти достаточно быстро разлагаются. Вот сейчас мы сидим в помещении, и никому ничего не мерещится. Следовательно, нам надо надеть что-то вроде противогазов или защитных повязок и мы сможем подняться на гору.

– Противогазов? – скептически сказал Павел.

– Не нужны противогазы, – у распахнутой двери кафе стоял участковый. Он вытер пот со лба. – Километр пешком отмеряли. Драндулет, а не машина у свата, – пояснил он, подходя к столу. Роман зашел следом, здороваясь с мужчинами.

– А что нужно? – спросил Сеня.

– За мозгами своими следить и о ерунде всякой не думать, – чуть отдышавшись, ответил участковый.

Полуприкрытая дверь кафе скрипнула и в нее просунула хитрую мордочку коза нежно розового цвета.

– Я один вижу розовую козу или это коллективная галлюцинация? – спросил Марк.

– Это Машка. Коза из моего детства, – сказал участковый, беря кусок хлеба со стола.

Коза, цокая копытами, вошла в помещение и доверчиво взяла хлеб из рук мужчины.

– Розовая? – удивился Мурат.

– То-то и оно, – участковый поднял палец. – Я, когда у девчушки кроликов цветных увидел, сразу насторожился. А потом всю ночь думал и к утру понял, как туман разогнать. Всех разбудил и убедил в том, что туман рассеивается. Он и рассеялся. Надо только, чтобы все поверили.

– Стоп, – скомандовал Сеня. – А теперь все четко и по порядку.

– Если четко, – почесал подбородок участковый, – думаю, что туман тебе выдаст то, о чем думаешь. Но мысль должна быть очень определенной. Я вот детство вспоминал вперемешку с цветными кроликами. Хотел что-нибудь безобидное придумать. Машка розовой и вышла. А если по порядку, – участковый присел за стол, – постараюсь уложиться минут в десять.

Казаки неспешно пробирались на лошадях по едва заметной тропинке ползущей в гору.

– Верхом дальше не проехать, – писарь придержал жеребца и спешился.

– А может еще маленько, туточки вроде тропку пока видать, – пробасил Грицко.

– Антип прав, – Никола спрыгнул с коня.

Грицко и Максиму пришлось подчиниться.

– Лошадей стреножим и здесь оставим, – скомандовал Никола. – Места безлюдные. Авось ничего не случиться. По рассказам старика до места уже недалече. Часа за два обернемся и домой.

– Я бы не надеялся на авось, – неожиданно возразил писарь. – Вы бы сами шли. А я пока за лошадками пригляжу. Костерок разведу.

– Может не стоит, – Никола серьезно посмотрел на Антипа.

– Да какой вам от меня прок, – отмахнулся тот. – Ходок я хромой. Только задерживать буду.

– Ладно. Идем, – скомандовал Никола.

Три человека, стараясь не шуметь, двинулись верх по каменистой тропе.

– Вот и ладушки, – довольно произнес Антип и стал собирать сухостой.

Писарь расчистил место. Клацнул огнивом. Огонь костра маяком замигал в подступающих сумерках. Антип подошел к лошадям. Отвязал от Николиного скакуна тяжелый сверток, заботливо укутанный в полотно. И сел у костра, положив его перед собой. Он почти задремал под бульканье котелка, когда кони испуганно заржали.

– Ась? Что такое? – вскинулся писарь, испуганно озираясь по сторонам.

– Свои, не пугайся, – за костром маячил силуэт высокого мужчины.

– Кто свои-то? – писарь вцепился в сверток. – Иди к огню. Там разберемся.

– Да вот он я, – синеглазый, улыбаясь, сел у костра.

В это раз он был одет в шелковый с узорами халат. На поясе болтался необычно короткий и широкий кинжал. Длинная вьющаяся прядь выбивалась из под повязки, собиравшей волосы в конский хвост.

– Какой молодец. Все сделал, как обещал. Меч подменил, товарищей продал, – синеглазый протянул руку над костром, не ощущая обжигающего жара пламени. – Отдавай.

– Погодь, – писарь не торопился расставаться со свертком. – Тут такое дело…

– Опять денег хочешь? – догадался мужчина, презрительно скривив губы. – Бери, – он отвязал звенящий монетами мешочек от пояса и швырнул его через костер. Монеты шлепнулись на сверток. Он отозвался глухим металлическим звоном.

– Меч, – произнес синеглазый, обнажая в хищной ухмылке зубы.

Его глаза полыхнули так, что писарь увидел сову, примостившуюся на нижней ветке лиственницы в углу поляны.

– Денежки – это хорошо, – кивнул Антип, не отпуская сверток. – Только любопытен я не в меру. От старости, наверное, Хоть расскажи мне, на что тебе это старье понадобилось. Ему же сто лет в обед.