Юлия Аксенова - Проклятие тангеры

У Ксении от долгого неподвижного стояния болели ноги – всю жизнь, сколько себя помнила. Видно, сосуды слабые. Поэтому, чтобы смотреть шоу с удовольствием, требовалось обязательно сесть.

Ксения оглянулась. Костя беседовал в углу с Виталием. Стоя на самом стратегически удачном месте, у торцевой стенки. Однако ни одному из них не придет в голову занять ей место. Любимый партнер с одинаковым интересом относится еще минимум к пяти партнершам – на всех не назанимаешь! Кроме того, с какой стати: чтобы заботиться о Ксении, у той есть любимый мужчина!

Костя между тем совершенно не понимает потребности подруги присесть каждую удобную минуту на любую подвернувшуюся кочку. Несколько раз просила его перед шоу занять ей место – Костя отнекивался, уверял, что стоя гораздо лучше видно, безропотно позволял другим скинуть со стула специально заранее поставленную на него сумку и привалиться спиной к своему собственному, заранее повешенному туда пиджаку. Ксения не рисковала возражать: на милонгах принято игнорировать чужие вещи, иначе за целый вечер вовсе не присядешь. Но Костя чужак и вполне мог бы постоять за интересы любимой женщины! В первый раз она удивилась. Во второй – разозлилась и обиделась. В третий поняла: он не в состоянии отказаться от элементарной мужской галантности по отношению к другим женщинам. Этот раз стал четвертым, и Ксения решила сама позаботиться о себе.

Вдоль стены довольно высоко, на уровне груди, тянулся неширокий выступ: декоративная панель скрывала отопительную систему зала и прочие коммуникации. Кое-кто из особо ловких уже взобрался туда и радостно болтал ногами в воздухе. Хрупкое сооружение пока выдерживало вес любителей танцев. Ксения тоже попробовала подтянуться – тщетно! Беспомощно остановилась.

Сильные горячие руки обхватили ее талию, она взлетела вверх, развернулась, усаживаясь. Кто же помог? Виталий! Улыбаясь во всю ширину коротко подстриженных усов, смотрит ей прямо в лицо. Лучатся веселые и добрые морщинки, глаза серые, яркие, будто небо перед грозой, а в них – живейший интерес!..

У Ксении екнуло сердце и запылало от случайной искры давно остывшим угольком.

– Спасибо, Виталик! Ты настоящий друг!

В позапрошлой, честно забытой, начисто вымытой, выскобленной из сердца жизни так смотрел в ее глаза Григорий [4]– шальным, веселым взглядом, будто небо подмигивало… Почему же Рогов раньше так на нее не смотрел?

Улыбка сбежала с лица Виталия, глаза затуманились.

– Ты, когда смеешься, вот так, вблизи, похожа на мою бабушку. Вроде бы и не чертами лица, а вот… что-то есть!

Ксении остро захотелось протянуть руку и погладить пятидесятилетнего мужчину по коротко стриженной бархатистой макушке. Он стоял перед ней – такой крупный, сильный, так доверчиво распахнутый, с этим трогательным наивным признанием на губах, защищенных ежиком седеющих усов. Ксения улыбнулась как можно нежнее, но руки не подняла: Костя увидит – расстроится. Виталий, будто прочтя ее мысли, покосился на Константина.

– Дамы и господа, сейчас в шоу примет участие человек, который всегда был одним из самых желанных наших гостей. Вы увидите совсем необычное выступление…

Виталий сделал было глубокий вдох, чтобы еще что-то сказать, но потерянно оглянулся на опустевший теперь уже танцпол и торжественного, в черном костюме с белой рубашкой Валентина Измайлова. Вздохнул безнадежно, лицо стало замкнутым и строгим.

– Давай смотреть! – сурово потребовал, будто Ксения собиралась отвлечь его и как-то помешать.

– Давай! – кивнула Ксения с прежней ласковостью.

Рогов повернулся к ней спиной, но остался совсем рядом. Ксения, не касаясь, чувствовала голой коленкой жар от его широкого плеча. На глаза навернулись слезы: бедный Виталик, такой он одинокий, такой трогательный! Прежде Ксения имела о своем танго-приятеле несколько другое представление.

– Вы прекрасно помните пару, которую мы все любили, которой восхищались: Карлос и Клаудиа.

Ксения оглядела танцпол. Спасибо Виталию: обзор прекрасный и сидеть удобно! Она поискала глазами Костю и не без злорадства, едва найдя, тут же отвела взгляд: вот, устроилась с комфортом – без твоей, милый друг, помощи! Вид у Кости был растерянный и даже расстроенный, что приятно!

– Многие из присутствующих уже знают, что в жизни Карлоса за последний год произошло печальное событие. Невосполнимой утратой стала смерть его любимой жены и бессменной партнерши, блистательной даже в таком пожилом возрасте Клаудии. Карлос перестал выступать, постарался забыть о танго. Но на наш фестиваль он просто не смог не приехать.

Красноречие скупого на слова и эмоции, как и на деньги, Измайлова удивляло, даже настораживало.

– Так случилось, что «Танго новогодней ночи» стало последним крупным событием, где Клаудиа выступала вместе с Карлосом. Теперь он впервые решил выступить без нее.

Притихший в сочувственном молчании зал зашелестел то ли вздохами, то ли короткими репликами, которые слились воедино, будто присутствующие одновременно набрали воздуху в грудь.

– Но Карлос не изменит своей партнерше! Он выступит соло… – Зал не торопился выдохнуть. – Для нас его решение стало совершенно неожиданным. Мы узнали о нем всего полчаса назад. Прошу приветствовать нашего дорогого гостя и поддержать его!

Ксения наклонилась к Рогову и прошептала ему на ухо:

– Валентин обезопасил себя: мол, все, что будет происходить, – экспромт, я этого номера не заказывал, ответственности за качество и содержание не несу, но будьте снисходительны к старику, даже если обнаружится, что тот выжил из ума.

Виталий, не оборачиваясь, кивнул.

Овация зала не оставляла сомнений: старому Карлосу будут хлопать стоя, даже если он не сможет сделать ни единого па!

Открытие фестиваля Ксения и Костя пропустили: в тот вечер только вернулись со Шри-Ланки. После ей рассказали, что на открытии Карлос тоже не выступал – только произнес несколько слов приветствия. А потом он скромно сидел в сторонке и задумчиво созерцал танцующих. Пара Карлос и Клаудиа очень нравилась Ксении: сдержанный «классический» стиль, четкость скупых движений, ни единого лишнего. И свободная, спокойная нежность супругов с пятидесятилетним стажем. Сейчас стало мучительно неловко: зачем аргентинец выносит на обозрение совсем чужих людей свое глубоко личное горе?!

Карлос жестом остановил заигравшую было музыку, медленно обвел глазами зал. Казалось, он хочет поприветствовать каждого из присутствующих. Влажный, темный взгляд достался и Ксении. Она сочувственно улыбнулась старику, подержала контакт столько, сколько он этого хотел. В нем совсем не чувствовалось печали, скорее – задор. Чувство неловкости немного улеглось, хотя осталась тревога: как-то пожилой танцор справится без репетиции с непривычным сольным выступлением?