Ольга Крючкова - Слуга Люцифера

Вторая беременность Лукреции протекала сложно, близились сроки родов, отчего мадонна чувствовала себя всё хуже и хуже с каждым днём. Так она брела по центральной аллее, поглощённая своими мыслями. Вдруг, словно из-под земли перед ней появился Цезарь. Он схватил её за руки и поцеловал в щёку.

– Лукреция! Дорогая моя, возлюбленная сестра!

– Сестра – да, но не возлюбленная, – с горечью возразило великовозрастное дитя, готовое расплакаться от нанесённой обиды.

– Я виноват перед тобой. Прости меня, я слишком увлёкся это шлюхой Санчей.

Лукреция вздёрнула брови от удивления.

– Дорогой брат, вот как ты заговорил!

– Да, да… Я так скучал по тебе, – он попытался привлечь к себе сестру, но её округлый выпирающий живот не позволил это сделать. Компаньонки переглянулись и предусмотрительно отстали, свернув на узкую тропинку, ведущую к фонтанам.

– Вам всем что-то нужно от меня. Вот и сейчас ты не искренен со мной, – возмутилась мадонна.

– Ты как всегда проницательна, carra mia. Как твои отношения с герцогом Бисельи?

Лукреция вновь удивилась.

– Мой супруг, герцог Бисельи, благополучно осеменив меня, предаётся постоянным развлечениям. Он даже по ночам от меня сбегает. Мог бы вообще перебраться в другие покои, нечего ломать комедию передо мной и обитателями палаццо. Мне бы сразу стало легче! – она достала из кармана пелерины батистовый платочек и аккуратно промокнула им вокруг глаз.

Цезарь задумался, решая насколько быть откровенным с сестрой.

– Лукреция, прошу тебя, выслушай меня и не забывай, что ты – Борджиа.

Мадонна встрепенулась, понимая, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

– Против нашего отца, Родриго Борджиа – Папы Александра VI, существует заговор. И его, увы, возглавляет его твой муж.

Лукреция пошатнулась, Цезарь предусмотрительно поддержал её под руку.

– Откуда это известно? – с трудом выдавила она, находя объяснения ночным отлучкам мужа.

– От Санчи Арагонской. Я заточил её Палаццо ди Анджело. Мы с понтификом решили не предавать это обстоятельство огласке, а решить всё тихо по-семейному.

Цезарь извлёк флакон из внутреннего кармана камзола и потянул его сестре. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: флакон содержит яд, тот самый, которым она отравила Адриану де Мила и её дочь.

Вице-канцлер Асканио Сфорца и герцог Бисельи скончались почти одновременно. Их болезнь протекала одинаково: головокружение, рвота, сильная отёчность конечностей. По всем признакам у них была «горячка Борджиа». Остальных членов заговора постигла другая участь – они были отданы на расправу инквизиции, которая обвинила их в вероотступничестве и предала аутодафе. Имущество приговорённых поступило в личное распоряжение Папы Римского.

Теперь, когда все политические соперники были устранены, для понтифика настало подходящее время подчинить Форли, Имолу и Ровенну. Герцогиня Катарина Сфорца, лишённая поддержки заговорщиков, могла рассчитывать только на собственные силы. Борджиа активно готовились к войне.

Не успела Лукреция оплакать смерть своего супруга и разродиться мальчиком, как Борджиа-старший начал переговоры с Эрколе I, могущественным герцогом Феррары, рассчитывая выдать замуж овдовевшую дочь за его сына Альфонсо д’Эсте.

Расчёт Папы был простым: герцогство Феррара, территориально находясь рядом с землями Катерины Сфорца, не должно оказывать ей никакой помощи. И добиться этого проще всего замужеством единственной дочери, благополучно освободившейся уже от второго мужа. Борджиа-старший лелеял надежду, что союз с могущественным домом д’Эсте позволит ему укрепить свои позиции на северо-западных землях, простирающихся до Адриатики.

Но д’Эсте оказались осторожны и упрямы. Эрколе I всячески затягивал переговоры о замужестве, прекрасно зная о разводе предполагаемой невесты и о таинственной смерти герцога Бисельи. Но перед щедростью папы Александра не смог устоять даже он. Когда понтифик отправил герцогу перечень приданного и сумму золотом в дублонах, д’Эсте-старший сдался и начал приготовления к встрече своей будущей невестки.

Вероника по-прежнему работала в «Creazione». Прошло более месяца с момента её бурной ночи с Асмодеем. Шеф был подчёркнуто вежлив с ней на работе, проектирование усадьбы для господина Агафонова продвигалось полным ходом, они несколько раз совместно выезжали на переговоры, и только! Близости между ними больше не было.

Вероника отмахнулась от происшедшего между ними: с кем не бывает по пьяному делу, по крайней мере, будет, что вспомнить в старости. А такого не забыть!

Девушка не придала значение, когда положенные «женские праздники» не начались в должное время, решив, что задержки на неделю были у неё и раньше. Но через неделю, а затем и через две, когда так ничего и не произошло, Вероника заподозрила, что она беременна. И главное от кого – от собственного шефа!

В женскую консультацию идти не было смысла – слишком маленький срок, да и наши доблестные гинекологи с заушным образованием ничего не скажут. Она направилась в коммерческую аптеку на Тверской и купила тест на беременность. И каково же было её разочарование, когда полосочки на нём показали – положительно.

Вероника пришла в ужас – вот только беременности ей и не хватало! Шеф к ней явно охладел. И как сказать, что ребёнок то от него? Она решила обратиться за советом к Полине, с которой давно не виделась, хоть и работали в одном здании. Всё как-то было не досуг заскочить: и вот жизнь заставила.

Полина Разумовская работала по десять часов в день, как сейчас говорят, хватала «ртом и ж…». Ленка была предоставлена сама себе уже давно и перестала требовать от матери хоть какого-то внимания. Полина компенсировала отсутствие такового денежными субсидиями, которые исправно выдавала своему возлюбленному чаду. А уж чадо находило, куда их потратить.

Почти месяц Полина при каждой возможности доставала из рабочего стола кристалл и шпионила за своими пациентами. Она знала про них почти всё и ловко использовала то, что видела. Порой психолог приводила их своими высказываниями и советами в шоковое состояние, но, не смотря на это, лечение продвигалось успешно, и всё сказанное ею было по существу дела.

Психолог Полина Разумовская приобрела репутацию не только знающего специалиста, к которому стекались со всей Москвы, но и человека с даром ясновидения. Деньги потекли рекой. Полина тут же купила новенькую модную «девятку» тёмно-вишнёвого цвета и рассекала на ней гордая собой. Она даже заехала за Сергеем Ковалевым и забрала его из больницы после операции. Встреча произошла трогательно, он всячески благодарил её за помощь, что чуть не прослезился, и в довершении вручил свеженаписанную рукопись. Полина, как человек воспитанный обещала прочесть, но на самом деле даже не собиралась этого делать. Хоть она и была психологом, но не хотела признаваться себе в том, что делала это с намерением показать и ещё раз подчеркнуть на кого он – дурак променял её пятнадцать лет назад.